– Почему? Потому что какая-то странствующая аргоси появилась при дворе и упомянула обо мне?
Королева мгновение смотрела на меня широко раскрытыми глазами, потом засмеялась.
– Уверяю тебя, Келлен, хотя Путь Шипов и Роз действительно упоминала о тебе, она не советовала взять тебя на службу.
Путь Шипов и Роз? Значит, Рози была при дароменском дворе, а не Фериус?
– Аргоси встречаются с любым монархом, который даёт согласие на аудиенцию, – продолжала королева. – Они приносят новости о мире, лежащем за пределами наших границ, роняют загадочные намёки о заговорах и махинациях, которые могут подтолкнуть континент к войне. Мой отец прислушивался к их советам. И я пыталась, насколько могла.
– И что посоветовала вам на этот раз Путь Шипов и Роз, ваше величество?
– Она сдала мне свои карты аргоси. – Улыбка королевы исчезла. – Масть «щиты» означает дароменскую цивилизацию. Как она ни перекладывала карты, каждая сдача, каждый расклад показывали впереди один и тот же путь. Я не доживу до тринадцати лет. Я никогда по-настоящему не возглавлю свой народ.
Она встретилась со мной взглядом.
– Если только в руки мне не попадёт новая карта. Другой масти.
Такое имело смысл. Фериус всегда говорила, что аргоси – не предсказатели, но, поскольку их колоды точно отражают структуры власти внутри народов, они могут различить, как именно неизбежно столкнутся эти силы. В культуре, тяготеющей к империи, ослабленной загниванием и собственной продажностью, идеалистичный одиннадцатилетний ребёнок ни за что не смог бы прожить достаточно долго, чтобы отыскать путь вперёд для своего запутавшегося народа. Ей требовалось нечто новое. Нечто, способное изменить саму игру.
– Почему я? – спросил я. – Вы только и знаете обо мне, что я – опальный джен-теп с проклятием Чёрной Тени. У меня нет ни союзников, ни денег, ни власти. Мой собственный отец однажды выдал ордер-заклинание за мою голову. Вы не можете представить лучшего образчика ходящей, говорящей беды. Любой здравомыслящий монарх приказал бы казнить меня в день нашей встречи.
– Мы не так уж сильно отличаемся, как ты думаешь, – сказала королева.
Мне захотелось рассмеяться. Я чуть было не рассмеялся. Но меня остановила печаль в её глазах.
– Зачем вы послали меня в Саррикс, ваше величество?
– Я послала тебя к Тасии, потому что думала… наверное, я надеялась, что ты сумеешь…
– Освободить её?
Она кивнула.
Как ни странно, я почувствовал себя виноватым – как будто мне полагалось догадаться об этом самому. Может, отчасти я и догадывался, но мне было легче поверить в другой, более гнусный план, который я не был обязан морально поддерживать.
– Вытащить человека из тюрьмы не так легко, как рассказывают сказки, ваше величество. Вы знаете, что служба маршалов неумолимо преследует беглецов – особенно тех, кого ждёт виселица. Не говоря уже о том, что Леонидас, наверное, задействовал бы своих людей, чтобы самому выследить её. Тасия не продержалась бы и недели без большой суммы денег и без множества друзей, а я уверен, что у неё нет ни того ни другого.
– Тогда тебе следовало оставить всё как есть.
– А вам не следовало посылать меня к ней.
Королева вздохнула – печальный звук, из-за которого мне захотелось потянуться и утешить её. Но так же быстро грустный ребёнок исчез, и вернулась правительница империи.
– Тогда иди, мой наставник в картах, и пожни урожай, который мы посеяли вдвоём.
Глава 33
Рука сестры
– Ну и что теперь? – спросил Рейчис, когда мы вышли из шатра королевы.
Судя по тому, как он оглядывался по сторонам, он искал что-нибудь, что можно украсть или убить. Белкокоты недолго могут продержаться, прежде чем втравят себя – и вас – в большую беду.
Полуденное солнце, отражаясь в гладкой скале, похожей на сланцевую, придавало сине-серый оттенок тонкому слою снега, покрывающему дюжины палаток, которые поставили для придворных аристократов, их слуг и войск Леонидаса. Конечно, все остальные шатры не были такими величественными, как шатёр королевы, но благодаря его нелепо богатым тканям и сомнительным архитектурным украшениям такой результат, похоже, получился невольно.
Повсюду висели вымпелы – их цвета и знаки, без сомнения, имели огромное значение для примерно ста топчущихся снаружи людей. Знать болтала с солдатами так восхищённо, как будто ей не было на них плевать. Слуги носили отполированные золотые блюда и щурились из-за отражающегося в этих блюдах солнечного света, с улыбками и поклонами предлагая гостям королевы дымящиеся кружки с каким-то горячим напитком, пахнущим корицей и морошкой.
Мне предложили только косые взгляды.
– Мы вернёмся в Саррикс, – сообщил я Рейчису. – Убедимся, что при толковании приказов королевы ничего не потерялось. Потом уедем из этой сумасшедшей страны так быстро и так далеко, как только сможем.
Рейчис принюхался.
– Я чую вонь джен-теп, – сказал он.
– Уговорил, я приму ванну, когда мы вернёмся, хорошо? – Ты сам-то благоухаешь не как свежесрезанная роза, партнёр.
Он издал низкое рычание.
– Это не ты. Это они.
К нам подошли двое мужчин. Светлые волосы и бледную кожу обоих оттеняли полуночно-синие куртки с золотыми украшениями и толстой соболиной опушкой воротников.
– Братья, – приветствовал я.
– Я – Фе-тан, – сказал старший из них.
– Я Фе-трист, – вслед за ним представился младший. – И мы тебе не «братья», меткий маг.
Последние два слова он произнёс с большим отвращением. И с большим плевком.
– Господа. Приятно видеть дружелюбные лица здесь, среди варваров.
Фе-трист фыркнул. Он был слишком утончённым – и во рту его было слишком много слюны, – чтобы такое проглотить.
Рейчис в ответ зарычал. Любого джен-теп, кроме меня, он использует с единственной целью: почистить им зубы.
Пальцы Фе-триста несколько раз дёрнулись, складываясь в магический знак, в котором я узнал пренеприятное заклинание железа. Я открыл свои футляры с порошками и спросил:
– Готов узнать секрет всех секретов, друг?
Фе-тан положил руку Фе-тристу на плечо.
– Мы все встретимся в Сером Проходе, когда предки назовут наши имена. А сейчас она хочет тебя видеть.
Я огляделся. «Проклятие, – подумал я. – Как она это делает?»
– Где именно моя милая сестра? – спросил я.
– Мы отведём тебя к ней, – сказал Фе-трист. Он посмотрел на Рейчиса. – Некхек останется здесь и будет лежать на брюхе, как и полагается низшему существу. Если он попытается последовать за нами или ещё как-нибудь нас потревожит, я пущу в ход железо и огонь, чтобы освежевать его и оторочить его мехом свои сапоги.
