Маршал потянулся через стол и взял меня за подбородок.
– Теперь говори, Келлен. Скажи, что я ошибаюсь. Скажи мне, что ты свободный человек, способный распоряжаться своим телом. Тогда я отошлю Софи, и мы с тобой будем в расчёте.
Я не мог. Он знал, что я не могу, но хотел, чтобы я ощутил горькую тщетность попыток. Вместо того чтобы заговорить, я закашлялся, но не потому, что мне требовалось покашлять, а потому, что меня заставил Софист.
– Правильно. Как скажешь, Келлен, – проговорил Колфакс.
Он посмотрел на заднюю дверь заведения, и белый пленитель обратил мой взгляд туда же. Служанка выносила ведро на улицу.
– Пора переходить к делу, не так ли? – спросил маршал. – Ты занятой человек. Много дел.
Я встал.
Софист закрыл глаза, и я почувствовал, как что-то изменилось, совсем чуть-чуть, в моём затылке. Я всё ещё был под контролем, но теперь он был внутри меня. Снова посмотрев на заднюю дверь, я понял, что пленитель у меня в голове и смотрит моими глазами, как будто выглядывает из окон.
– Ты взял его, Софист? – спросил Колфакс.
Я почувствовал кивок. Во мне нарастало странное возбуждение. «Это он, – с ужасом понял я. – Он возбуждён всем происходящим».
Колфакс посмотрел на меня.
– Как я уже сказал, Келлен, для меня важно, чтобы ты помнил: когда мы впервые поговорили, я вежливо попросил.
Я чувствовал, как колотится сердце, когда пытался вернуть контроль над своим телом, закричать или даже упасть на землю.
– Он понял, что будет дальше, – сказал Софист.
Я услышал его голос сначала в своей голове, потом он эхом отдался в ушах.
Маршал встал и положил руку мне на плечо.
– Прости, Келлен. Просто так уж должно быть.
Он наклонился ближе и, почти коснувшись губами моего уха, прошептал:
– Ты хочешь сказать, что всё делает Софи, а ты просто сосуд, который он взял под свой контроль, но я в такое не верю, и, держу пари, ты сам не веришь. Какая-то часть тебя, то, что было гнилым задолго до встречи с Софи или со мной, даже до того, как ты заполучил метки Чёрной Тени, нечто глубоко внутри тебя должно желать, чтобы это произошло.
Я снова швырнул свою волю против воли пленителя. Я провёл большую часть жизни как посвящённый джен-теп, учился управлять мыслями, безошибочно представлять сложную эзотерическую геометрию, подчинять своему владычеству грубые силы магии. Ничего из этого не помогло.
«Ты должен хотеть, чтобы это произошло», – снова и снова повторял пленитель в моей голове слова маршала.
Я понял, что с важным видом направляюсь к задней части заведения. Несколько человек подняли головы, чтобы посмотреть, что я делаю. Я улыбнулся им и подмигнул. Услышал незнакомую мелодию и лишь потом осознал, что насвистываю.
Толкнув заднюю дверь заведения, я увидел переулок. Служанка стояла на коленях и мыла бокалы в ведре с мыльной водой. Она подняла глаза, испуганная, но не удивлённая, как будто ждала меня.
«Беги, – подумал я. – Пожалуйста, просто беги!»
Увидев выражение моих глаз, она встала и начала пятиться, пока не уткнулась спиной в стену. Бокал выпал из её руки и разбился о твёрдую землю.
«Беги, чёрт бы тебя побрал! Не стой, как кролик с лапой в капкане! Беги!»
Я грубо схватил её. Она вскрикнула, но не завопила.
– Пожалуйста, господин… – сказала она. – Пожалуйста, не надо. Простите. Если я сделала что-то не так, мне жаль.
– Заткнись и не двигайся, – велел я.
«Пни меня, – мысленно умолял я. – Пни меня в пах и беги. Воткни пятку мне в колено и сломай его. Выцарапай мне глаза. Кричи! Сделай что-нибудь! Не позволяй мне…»
Мои руки сами потянулись и схватили за верх её платья. Кончиками пальцев я чувствовал каждую нить ткани. Мягкость хлопка, много раз стиранного. Она только что работала, и влажный пот заливал вырез.
– Пожалуйста, не надо, – сказала она. Потом повторила: – Пожалуйста.
«Не делай этого, – умолял я белого пленителя. – Я тебя понял. Всё кончено, слышишь? Всё кончено. Можешь остановиться!»
Я крепче сжал платье. Материя смялась в руках, распустившиеся нитки зацепились за мозоли на моих пальцах.
Девушка начала плакать.
– О нет. О нет, – простонала она, как будто это уже случилось, как будто всё было кончено и осталось только собрать осколки разбитой жизни.
«Нет!» – мысленно завопил я, но пленитель не давал мне проронить ни звука.
Я направил против него всю свою волю.
«Я аргоси, – сказал я. – Я иду Путём Камня. Ты не можешь заставить меня согнуться. Ты не можешь заставить меня сломаться».
Но он мог.
Медленно, неумолимо, мои руки потянули ткань платья. Я услышал, как швы, потрескивая, начали расходиться. Всё хорошее во мне, во что я начал верить с тех пор, как впервые повстречал Фериус Перфекс, оказалось ложным.
«Ты должна помочь мне, Фериус, – взмолился я. – Ты сказала, что часть тебя во мне. Где же она? Где та часть, которую нельзя сковать? Покажи мне Путь Камня!»
Разрыв в платье превратился в дыру, обнажив кожу. Я попытался заставить себя закрыть глаза, чтобы спастись от ужаса девушки, которая понятия не имела, почему незнакомец творит с ней такое.
«Стой! – умолял я белого пленителя. – Ты победил. Я уеду из города, клянусь. Я выполню всё, что ты захочешь, но, пожалуйста, не заставляй меня делать это!»
Тошнота подступала к горлу, и я подумал – понадеялся, – что меня стошнит. Но мой мучитель что-то сделал со мной, и тошнота прошла.
Правой рукой я продолжал крепко держать платье девушки, не давая ей уйти, а пальцами левой начал расстёгивать пряжку ремня. Белый пленитель заставил меня посмотреть вниз, на себя.
«Я убью тебя, – мысленно поклялся я. – Если ты заставишь меня это сделать, я тебя найду. Я достану тебя, когда ты уснёшь, и разорву тебе горло зубами. Колфакс не пошёл бы на такое, если бы желал моей смерти. Значит, я останусь в живых, и ты будешь знать, что я приду за тобой».
Но Софист уже не слушал. Он был слишком занят тем, что смеялся.
Внезапно задняя дверь распахнулась. Владельцы заведения – муж и жена – вышли, выкрикивая имя, которое я не мог разобрать сквозь эхо смеха белого пленителя. В руках у них были ножи, в глазах – смерть.
Колфакс и Софист оттолкнули их прежде, чем они успели меня пырнуть.
Колфакс схватил меня за воротник и прижал к задней стене трактира.
– Что у нас тут такое, господин Келлен? У вас настолько чёрное сердце, что вы пытались обесчестить невинную девушку всего лишь за то, что она недостаточно быстро вас обслужила?
– В другой раз, – произнёс мой рот.
