— Ну и в самом деле — приехала, — с непонятной претензией подтвердила Меланья. — И постаралась максимально насладиться семейной обстановкой, вернее, атмосферой, так, кажется, она говорила. Только вот для нас это было несколько, я бы сказала, утомительно...
— Дубасила! — проникновенно информировал полицию Мартинек.
— Столько ей всего хотелось — голова шла кругом! — пожаловалась Фелиция. — И за все приходилось платить нам, хотя нотариус уверял, что она сама в состоянии...
— Так ведь вчера всем это доказала! — почему-то обиженно возразила Сильвия. — При всех, мы своими глазами увидели...
— Почему только нотариус? И вроде бы Антось тоже подтвердил — она богата? — язвительно допытывалась Меланья у старшей сестры, позабыв о присутствующем за столом полицейском. — Интересно, что о первом разговоре с Войцеховским я почему-то не слышала. Выходит, ты знала — есть что отмечать? Такой ужин отгрохали...
— Что же вы отмечали, уважаемые пани? — не упустил шанса полицейский.
Ответила ему Доротка. Фелиция с Меланьей целиком и полностью переключились друг на друга воодушевляемые редкими, но меткими комментариями Сильвии. В перепалке сестер то и дело упоминалась неизвестная пока полиции личность по имени Павел. Реплики источали столько яда, что казалось, насквозь прожигали пол. Бежан навострил уши и пытался не упустить ни словечка из того, что говорилось за столом, хотя делал вид, что слушает одну Доротку.
— Видите ли, — говорила Доротка, — вчера крестная бабушка посетила нотариальную контору, чтобы составить завещание, а потом вернулась с шампанским и велела отметить это событие.
— Ужин был — экстра-класс! — проникновенно информировал полицию Мартинек.
— И за столом она сказала, что мы все стали ее наследницами, — как-то печально и равнодушно продолжала Доротка, — но она была такая довольная, так радовалась, я даже подумала — не из-за того ли, что немного злоупотребила шампанским...
— А старушка хлопала бокал за бокалом! — уважительно подтвердил Мартинек.
— ..и показала нам драгоценности! — подключилась к ним Сильвия, предоставив сестер самим себе. — Вы бы видели! Доротке она подарила такое колье! Доротка, покажи пану!
— Да, она подарила мне колье, — без особого энтузиазма подтвердила Доротка, — и предупредила, что будет просить у меня иногда его надевать.
Но зачем мне такое колье, я-то куда его надену? Ну и мы отметили завещание...
— Торжественный ужин! — констатировал полицейский. — Гости были?
Поскольку Доротка замялась, за нее ответил словоохотливый Мартинек.
— Вот все эти, которых вы, пан полицейский, тут видите, и еще двое: Яцек, он шофер такси, неплохой парень, мы с ним подружились, и еще один.., как его... Павел.
Услышав с другой стороны стола имя любовника, Меланья оставила на минуту сестру в покое и сухо произнесла:
— Павел Дронжкевич, журналист. Мой коллега по работе А в чем дело?
— В бескорыстной любви, — захихикала Фелиция.
Тут даже Сильвия обрушилась на сестру:
— А Павел что — дух святой, чтобы еще пять лет назад предвидеть, что мы станем наследницами?
Кажется, Эдик Бежан начинал понимать, в каких отношениях находится эти женщины.
— А второй гость, — сказал он, — Яцек.., простите, я не расслышал фамилии...
— Волинский, — вздохнула Доротка. — Работает в радио-такси. Машина номер семьдесят.
— Не пять, а десять лет назад, — так же холодно внесла поправку Меланья. — О Вандзе тогда мы еще и не знали.
— Дороткин жених, — с готовностью информировала полицию Сильвия.
Вот тут Бежан от всего сердца пожалел, что не записывает застольную беседу. Никакой следователь и мечтать не смел бы о столь потрясающих предварительных показаниях. Если вскрытие обнаружит признаки насильственной смерти старушки, в его распоряжении окажется пропасть ценнейших сведений. Тут и мотивы как на ладони, и возможные преступники. И никто, за исключением девушки, не скорбит, даже не пытается изображать скорбь. Правда, они знали покойную с недавних пор, не успели привязаться и полюбить...
С другой же стороны, похоже, никто из них не пытается ничего утаивать от следствия. С обезоруживающей простотой и беззаботностью выкладывают перед следователем не только обвиняющие их же факты, но и даже обстоятельства, усугубляющие их возможную вину. Богатая старушка ни с того ни с сего скончалась без всяких видимых причин в окружении своих наследниц.
Неужели все эти бабы не представляют, что данное обстоятельство вызывает совершенно конкретные подозрения?
Поскольку застольная беседа неожиданно круто свернула в сторону — почтенные дамы перешли на личности и обратились к временам их детства, Эдик Бежан попытался добиться тишины, подняв руку с письмом и помахав ею.
— Давайте изложим все по порядку, — предложил полицейский. — Итак, несколько месяцев назад вы, уважаемые пани, узнали, что некая Ванда Паркер из Соединенных Штатов разыскивает вас...
— Не нас, а Крысю, вот ее мать, — поправила Сильвия, ткнув пальцем в Доротку. — А поскольку наша сестра Крыся умерла родами, то Ванда переключилась на Доротку...
— ..и даже назвала ее крестной внучкой, — добавила Меланья.
— Минутку, — перебил дотошный следователь. — Давайте в хронологическом порядке, — Итак, обо всем этом уважаемым дамам сообщил нотариус, полагаю, предварительно убедившись, что имеет дело именно с разыскиваемыми лицами?
— Если пан полицейский сомневается, так мы можем и семейные фотографии предъявить, — обиделась Сильвия. — И у Вандзи были фотографии, идут фрахтом, малой скоростью...
— Нет, нет, я нисколько не сомневаюсь! — поспешил заверить сестер Бежан. Итак, уважаемые дамы получили письмо с известием о прибытии пани Паркер. Ваша престарелая родственница прибыла в указанный срок?
— С двадцатиминутным опозданием, — автоматически уточнила Доротка.
— И поселилась у вас, хотя из письма следует, что ей был заказан номер в отеле «Форум».
— Так она сама решила, — с нескрываемой горечью пояснила Доротка. — Сказала — соскучилась по семейной обстановке.
— Понятно. Почувствовала себя у вас, как дома, и осталась. А что с квартирой, которую она собиралась купить? Были предприняты какие-то шаги?
Фелиция с Меланьей переглянулись.
— Честно говоря, — не знаем, — ответила Фелиция. — Вандзя сразу начала говорить, что, пожалуй, останется у нас, вот только надо наш дом немного достроить. Я себе не представляю, как можно это сделать, а у нас в самом деле тесновато. И Антось, то есть пан Войцеховский, предупредил меня по телефону, что все расходы...
— Ага, призналась, наконец! — прошипела Меланья.
