И еще подумал: если бы он смог вот так спокойно послушать перебранку всех этих баб, без официальных допросов узнал бы все, что его интересует.
— Сейчас приготовлю яичные крокетики! — радостно делилась планами Сильвия, потрясая букетиком какой-то грязноватой зелени в руке и входя в дом вслед за Фелицией и Бежаном. — Глядите, сколько укропчика удалось собрать. Еще сохранился! Самосейка, успел до зимы вырасти. И петрушки немного.
— Сначала чай приготовь! — распорядилась Фелиция и наконец обратила внимание на полицейского комиссара. — Вы тут по служебной надобности? Вам это не помешает напиться чаю?
— Нет, но... — замялся Бежан.
Его не слушали.
— Тогда нечего переться в кухню! — заявила Сельвия. — Слишком нас много для кухни, все не поместимся. Отправляйтесь в гостиную.
— Правильно! — поддержала Сильвию Меланья, появляясь в дверях гостиной. — А кроме водосточной трубы у нас какой-то обед на сегодня предусмотрен?
— Обед еще со вчерашнего дня остался, — ответила из кухни Сильвия, осторожно складывая яйца в кастрюльку с водой. — Только разогреть, А чай наверняка все захотят...
Следственный метод старшего комиссара полиции Эдика Бежана заключался в установлении с преступниками дружеских, доверительных отношений. И до сих пор такой метод себя полностью оправдывал. Тем более что Бежан понимал: мир состоит не из одних убийц, мошенников и прочих злоумышленников, в мире найдется и парочка честных людей. Как правило, эти честные люди питали к старшему комиссару полиции чувства добрые и по мере возможности помогали в его нелегком труде.
По этой причине своих подозреваемых комиссар никогда не воспринимал в штыки и не считал с ходу врагами.
В данном случае он сел за стол со сплошными подозреваемыми.
— Для начала разрешите сообщить вам новость, — грустно произнес полицейский. — Я уже располагаю данными вскрытия, и из них следует — пани Паркер скончалась не самостоятельно, ей кто-то помог. И, увы, именно мне предстоит выяснить, кто.
— Это как же понимать — помог? — изумилась Фелиция. — Каким образом? По ней ничего такого нельзя было заметить.
— Ну, как же! — подхватила оживившись Меланья. — Я тебе сразу говорила — какая-то она синеватая.
— Ее отравили! — с непонятным пылом вскричал Мартинек, и немедленно глаза всех присутствующих обратились на Сильвию.
— Ну вы чего, вы чего! — возмутилась Сильвия, спокойно пододвигая к себе сахарницу. — Тем, что я готовлю, еще никто никогда не отравился. Хотя, честно признаюсь, еще немного — и я бы отравила-таки милую Вандзю, да под рукой ничего подходящего не оказалось. Уж очень она меня допекла. Дай, думаю, нажарю пончиков, а в начинку.., ну да это я только подумала, сделать ничего не успела, а потом раздумала, так что нечего пялиться!
Доротка глядела на комиссара полиции огромными, как блюдца, голубыми глазами, исполненными ужаса.
— Вы не шутите, пан комиссар? Ее и в самом деле убили? Боже, Боже, как такое возможно! А что ей сделали? Как ее убили?
— Прежде, чем я отвечу на этот вопрос, хотел бы взглянуть на крокетный молоток, которым, по вашим словам, она барабанила по полу. Где он?
— Езус-Мария, у меня! — с тревогой вскричала Меланья. — Фелиция наконец забрала его у нее, а я поставила в угол за книжную стенку. Думаю, там он и стоит. Хотите?..
И она приподнялась со стула. Бежан вскочил, опережая ее.
— Разрешите мне пойти с вами.
— Меланья тут же опять шлепнулась на стул.
— Если хотите, можете и без меня пойти. Никаких секретов в моей комнате нет. Можете сразу и обыск произвести, не стесняйтесь, только, пожалуйста, не разбрасывайте бумаг...
— Какой обыск, что вы! Пошли вместе.
Крокетный молоток и в самом деле оказался в углу за стеллажом с книгами. Чтобы не усложнять работу экспертов, Бежан взял его осторожненько двумя пальцами у самого молотка и внимательно осмотрел. Показалось, увидел волосинку, но проверять не стал и попросил у Меланьи целлофановый пакет, очень рассчитывая на микроследы.
Меланья не раздумывая опорожнила лежавший на столе целлофановый пакет, вытряхнув закупленную в писчебумажном магазине клейкую ленту.
Засунув в целлофан предполагаемое орудие убийства. Бежан спустился с ним в столовую, стараясь по дороге не задевать за стены длинной ручкой молотка.
В столовой он застал окончание разговора.
.., я ни в коем случае, — энергично ораторствовала Фелиция. — Самая подозреваемая из нас Доротка. Признавайся, это ты убила Вандзю?
— Нет! — мрачно отрицала Доротка. — Хотя временами и хотелось, — А если это сделал тот, кому вовсе не хотелось? — высказала видимо свежую мысль Сильвия.
— Лично мне с таким человеком еще не довелось встретиться, — ответил ей садясь комиссар. — Вот разве что пан...
И он выжидающе взглянул на Мартинека.
Мартинек вроде бы смешался.
— Я бы предпочел, чтобы это сделал кто-нибудь другой, — не очень уверенно ответил он. — Хотя, в общих чертах, я тоже...
— Яцек! — вдруг оживилась Доротка. — Думаю, ему не хотелось убивать пани Ванду. Сколько раз мне говорил — какая у меня замечательная крестная бабуля, как ему интересно с ней работать. И у него не было причины ее убивать.
— А он знал, какое оставлено завещание?
— В той же степени, что и мы все. Ведь он сидел за этим столом, когда бабуля рассказывала нам всем об оформлении завещания.
Вот интересно, подумал Бежан, знает ли кто из присутствующих о суммах по сто тысяч долларов, завещанных женихам Доротки? Если не знают, пока не стоит их просвещать? Поскольку на сей раз комиссар прихватил магнитофон, он потребовал присутствующих в точности повторить, что именно американская миллионерша говорила о завещании.
Из того что он услышал, ясно следовало: в гостиной в тот вечер не говорилось о дополнительных суммах, завещанных молодым людям. Видимо, мысль об этих дарах пришла в голову взбалмошной миллионерше внезапно, она не вынашивала ее заранее. В связи с чем ни один из «женихов» не был непосредственно заинтересован в лишении жизни богатой дарительницы. Но это, если непосредственно. «У человека может быть свой, скрытый интерес...
Офицер полиции обратился с просьбой к присутствующим:
— Давайте попытаемся восстановить в памяти все подробности субботнего вечера. Пани Паркер рассталась с жизнью между девятью часами, точнее, девятью с половиной вечера и первым часом ночи...
Доктор Малик сказал то же самое, — пробурчала Меланья.
— ., и меня интересует, что здесь происходило после двадцати одного часа тридцати минут, — докончил комиссар. — Пожалуйста, кто что запомнил?
