— А что, не приняли ваш самолёт к производству?
— Отказали. И мотор мой пока никому не нужен.
— Вы погодите с отставкой, всё равно у вас её не примут. Да вы и сами своё прошение отзовёте.
— Это ещё почему? Снова меня удивить хотите, Сергей Викторович?
— Война очень скоро начнётся, Пётр Николаевич, — огляделся и, не увидев никого рядом, вполголоса пробормотал сотрапезнику.
— Откуда вы… Впрочем, я с вами уже ничему не удивляюсь. Когда? — сначала откинулся назад, но тут же наклонился ко мне Нестеров.
— Недели через две. Приблизительно.
— Это точно? Верные сведения?
— Верные, Пётр Николаевич, верные.
— Да, вы правы, теперь не до отставки. Кто вы, Сергей Викторович? Не может простой поручик этого знать. Или это некорректный вопрос?
— Некорректный. Большего я вам ответить не могу. К сожалению. А, впрочем, почему бы и нет? Немного могу. Пётр Николаевич, вы мои давешние слова в компании лётчиков хорошо запомнили? О таране и привязных ремнях?
— Это-то к чему?
— Постарайтесь не забывать этого. Лучше вместо тарана установите на самолёты отряда пулемёты. Поверьте, толку от этого больше будет. За границей их точно уже начинают ставить.
— Да как? Винт же мешать будет?
— Можно над крылом установить и стрелять поверх винта, можно в кабину наблюдателя поставить и обстреливать заднюю полусферу, можно… Да сами придумаете, Пётр Николаевич.
— Придумаю, — вижу, как новая идея уже вовсю захватила Нестерова. — Это же не только авиаразведка получается. Это можно эффективно использовать самолёты для ведения воздушных боёв.
— Так точно, — подхватил. — А ещё можно придумать держатели для бомб и сбрасывать их сверху на неприятеля. Бомбовая нагрузка тут получается небольшая, но всё равно урон неприятелю можно нанести существенный.
— Бомбы? С самолёта? — удивился Пётр Николаевич. — Ну-ка, ну-ка.
И я тут же на салфетке быстро нарисовал ему возможную схему крепления и сброса бомб. Вот только самих бомб пока нет. Но можно же для такого дела и артиллерийские снаряды переделать? И снова в дело пошла очередная салфетка. Не забыть потом их все уничтожить. Ещё не хватало такие идеи врагу оставлять. А шпионов в России хватает. Наверняка и вокруг завода кто-то крутится. Может, и за нами сейчас приглядывают? И я огляделся по сторонам. Как мне показалось, незаметно, одновременно при этом выпрямляясь и разливая по рюмкам содержимое изрядно нагревшегося за время нашего разговора графинчика. Сейчас выпьем, закусим, дальше ещё и про пилотаж поговорим, кое-какие приёмы воздушного боя обсудим. Ну и что, что их ещё не придумали? А я-то здесь на что?
Глава 10
Водка за время нашего разговора нагрелась, пошла тяжело, поэтому допивать и перезаказывать не стали, отодвинули полупустой графинчик в сторону. Мы лучше со всем нашим усердием займёмся одуряюще пахнущей соляночкой, дабы перебить поганое послевкусие, а там уже и нетерпеливо мнущийся чуть в стороне официант поджидает, когда же можно будет нести второе. А я еще и десерт заказал, не удержался. Решил сладеньким себя побаловать, парочкой вкуснейших, по уверениям того же самого официанта, эклеров. Да под горячий, крепкий чай. Скажете, что после водки плохо пойдёт? Ещё как хорошо пойдёт, только подавай. Да и не так уж много мы выпили. Скорее даже мало под такой многообещающий разговор, требующий обязательного (я же вижу нетерпение Петра Николаевича и его явное желание позадавать мне дополнительные вопросы) продолжения, да под отличную закуску.
После обеда возвращаться на завод не стали, отправились в мой гостиничный номер. Там сподручнее будет разговоры вести, а то что-то моя шпиономания разыгралась. Не дай бог враг подслушивает. Или это теплая водочка так на расслабившийся организм подействовала?
И проговорили мы с капитаном ещё несколько быстро пролетевших часов, почти до самого ужина. С профессиональных тем как-то незаметно соскользнули на другие, не менее важные и такие же для нас насущные. Поговорили о политике, но немного, для затравки разговора и, наверное, для того, чтобы прощупать, так сказать собеседника, кто чем дышит, после этого и разговор пошёл даже как-то более доверительный, что ли. Пётр Николаевич с горечью поведал о недавней гибели своего младшего брата Михаила во время испытания нового аэроплана. Помолчали. Лезть с выражением сочувствия не стал. И так всё понятно. Но чуть позже ещё раз, как бы невзначай, коснулся темы аварийного покидания самолёта в воздухе с применением парашюта и, конечно же, обязательного использования привязных ремней в полёте. Рассказал и о своём недавнем случае при приземлении, когда из-за глупой бравады не пристегнулся и в результате вот он, шикарнейший шрам на лбу, который теперь будет всю жизнь напоминать мне о моём собственном раздолбайстве.
Показалось мне или нет, но, пожалуй, только теперь, после демонстрации своего изуродованного лба я убедил Нестерова. Когда шрам свой показал и рассказал, каким образом его приобрёл. До этого он как-то слишком легко выслушивал мои доказательства, не проникали они глубоко в его сознание. Мол, посидим-поболтаем, а я всё равно при своём мнении останусь. А тут впервые по-настоящему задумался, искоса поглядывая на мой лоб. А потом и вообще посмурнел. Наверняка брата вспомнил. Был бы он тогда привязан, глядишь и вышел бы живым из той передряги.
Затянувшийся разговор закончился обсуждением возможных приёмов пилотирования во время ведения воздушного боя. И тут оказалось, что Нестеров просто фанатик глубоких виражей. Ну и прекрасно. А я ему несколько новых приёмов подкину, да ещё и с подкреплением оных с аэродинамической точки зрения. Горка со снижением и набором высоты, да ещё и с полупереворотом; подход к вражеским аэропланам из задней нижней полусферы, стрельба по дирижаблям зажигательными пулями, применение бомбового удара по наземным эшелонам противника, использование фотосъёмки при проведении воздушной разведки — поговорили о многом. Сумел я удивить штабс-капитана. Всё, конечно, не обсудили, но побеседовали весьма продуктивно.
Разговор продолжили за ужином, после которого и распрощались. Назавтра штабс-капитан убывает в Киев, в свою часть. Буду надеяться, что в этот раз после нашего разговора он проживёт дольше и больше пользы своими знаниями и умениями принесёт Родине. Что я, зря старался, что ли, в его голову столько нового вкладывал?
Да и мне пора заканчивать эту подзатянувшуюся командировку. Я здесь сижу уже неделю. Конец июля, скоро август. Самолёт мой почти готов, осталось навести последний лоск и заправиться. Все работы по переделке аэроплана проделали быстро, за считанные дни. Почему? Во-первых, это завод с квалифицированными мастерами и необходимым для переделки инструментом и станочным парком. А, во-вторых, я скупердяйничать не стал и подстегнул рабочий энтузиазм мастеров хорошей денежной премией по завершению работ. Успешному, само собой. Обманывать никого не стану — как обещал, так и сделаю, со всеми рассчитаюсь. Потому что нравится мне получившийся в итоге самолёт. Кстати, от одноместного варианта я отказался. Пусть чуть-чуть потеряю в скорости и грузоподъёмности из-за увеличившегося веса, зато выиграю в боевом применении. Ведь у меня появится постоянная огневая точка за спиной. Найти бы мне ещё для этой цели хорошего и толкового стрелка, немного дать ему практической тренировки, и все вражеские аэропланы будут наши. Ну и не только аэропланы.
