А каким образом ему представляться, если он в море? И когда вернётся, никто мне сообщать не собирается. Ну кто я такой? Погонами и должностью не вышел.
Только к самолёту возвращаться — не выход. Не нравится мне туда-сюда мотаться. Ревель не Псков, здесь водители кобыл чуть ли не вдвое дерут с офицеров. А если извозчика не найду? Пешком, что ли, добираться? Нет никакого желания. Подумал и попросил дежурного порекомендовать где-нибудь неподалёку недорогую, но приличную гостиницу на короткое время. А нет таких. Облом-с. Стройка идёт-с. Всё забито. И квартирку я поблизости не найду. Если только ближе к окраинам. Вот же влип. Видимо, всё-таки придётся последовать совету и вернуться к самолёту. И устроиться в той же самой гостиничке, в которой я коротал время прошлый раз. Там как раз самая что ни есть окраина. Дальше только дорога, поля и леса.
Ладно, но сначала решил немного прогуляться к морю, посмотреть на волны, подышать морским воздухом.
Стою на берегу. Лёгкие с такой жадностью морской воздух заглатывают, что даже грудь на вдохе побаливает. Серая грязная волна почти к носкам сапог подкатывает. Злится, что сил маловато, что дотянуться не может, шипит разочарованно и откатывается назад.
Присесть некуда. Смотрю вдаль, словно заглянуть за горизонт пытаюсь, и размышляю. Ну и куда я так тороплюсь? В Ревель прилетел? Прилетел. О прибытии дежурному доложился? Доложился. Ну и шёл бы себе в ту же гостиницу и сидел бы спокойно. Нет, нужно обязательно лично адмиралу представиться. Кому нужно? Мне? Зачем? Прекрасно понимаю, что это моё тамошнее самолюбие и наработанные стереотипы сейчас за меня всё решают, пытаются моими поступками руководить. Как же, нормальный попаданец просто обязан в два счёта пробиться к власть имущим и быстренько втереться к ним в абсолютное доверие. А дальше начать руководить всеми ими, словно несмышлёными детками. Это что, на меня так вызов к адмиралу подействовал? Что я трезвое мышление растерял? С чего я решил, что это мой шанс что-то изменить в истории?
Кому оно вообще нужно, моё послезнание? Да и нет у меня, если честно, этих особых знаний, не тому я учился. Так, малость всякая в голове вертится, покоя не даёт.
А-а, это совесть меня тормошит, вперёд толкает. Точно, она, неуёмная. Ну и ладно! И хорошо! Ведь всё равно не смогу усидеть ровно, обязательно буду что-то делать, к чему-то стремиться. Как вот эта самая волна. Силёнок особых нет, а всё равно пыжусь, тянусь. Ну и ладно! Буду тянуться! Авось до чего-нибудь и достану. Как там говорят? Делай, что должно, и будь, что будет!
Как и рассчитывал, устроился я в той же самой, знакомой ещё по прошлому разу небольшой гостиничке. И почти в том же самом номере. Заселился, заплатил за сутки — дальше посмотрю, видно будет. Может, меня куда в другое место переведут. Есть у меня почему-то такая уверенность. Ну зачем и кому я здесь на окраине нужен?
Заселился, полежал на кровати, дождался приглашения к ужину. Проголодался, жуть.
Вечером зашёл в караулку, вместе с разводящим дошёл до самолёта, проверил заднюю кабину. Всё цело, всё на месте. Забрал вещи, вернулся в гостиницу, завалился отдыхать. День выдался какой-то напряжённый или, что вернее, суматошный.
Не успел заснуть, как в дверь постучались. Встряхнулся, прогоняя сон, встретил гостей. Посыльный из штаба. Как нашли? Принял и распечатал пакет. Утром необходимо явиться пред светлые генеральские очи. То есть адмиральские, прошу прощения. Голова тяжёлая, ничего не соображает. Кивнул вестовому, закрыл дверь и развернулся к кровати. Спать!
Утром главной и обсуждаемой за завтраком новостью было объявление всеобщей мобилизации. Штатских в маленькой гостиничной столовой нет, в основном офицеры из ближайшей части квартируют, поэтому и разговоры вести никто не стесняется. В мою сторону немного покосились, но сразу же приняли за своего и продолжили бурное обсуждение. Весь вопрос в том, будет ли война? Ну вот и начинается… Позавтракал и поспешил в город, на аудиенцию к его превосходительству…
Дежурный офицер внизу внимательно изучил командировочное, сверился с журналом, рассказал и даже показал, куда идти. В нужной приёмной народу много, от обилия золота на погонах в глазах зайчики прыгают. Морские всё мундиры — и среди них один зелёный мой.
Представился адъютанту и приткнулся в стороне, зачем лишний раз к себе внимание привлекать. И так все присутствующие изредка на меня нет-нет да косятся.
Приоткрылась высокая тяжёлая створка роскошных дубовых дверей кабинета, из образовавшейся щели адъютант вынырнул, нашёл меня взглядом, скользнул вплотную по отполированному паркету:
— Пройдёмте, господин поручик. Его превосходительство примет вас.
Тяжёлая тишина в приёмной. Иду вслед за адъютантом по освободившемуся проходу мимо расступившихся высоких погон. Неловкости нет, если адмирал решил сначала меня принять, значит, так нужно. Поэтому спокойствие, только спокойствие.
За спиной плотно и бесшумно закрывается дверь. Передо мной большое просторное помещение с высоким лепным потолком и окно. Справа во всю стену раскинулась разрисованная цветная карта Балтики. Всё здесь большое. И стол такой же, зелёным сукном обтянутый. Спиной к окну возле бокового обреза карты адмирал замер. Лица против света не вижу, да и какая мне разница! Несколько уставных шагов вперёд и чёткий доклад. Как учили. Вот теперь угол зрения немного изменился, и всё видно.
Внимательный, изучающий взгляд в ответ на доклад. Прищуренные усталые глаза внимательно осматривают меня с ног до головы.
— Времени нет, поэтому слушайте внимательно, поручик. Через два часа самолёт должен быть готов к вылету. Подойдите к карте. Нужно будет лететь вот к этим островам, — откуда-то в руке адмирала появилась указка и ткнулась острым кончиком в знакомые очертания. — Сюда, сюда и вот сюда. Справитесь? С собой возьмёте фотографа. Выполняйте все его указания. Возвращаться будете вот на этот мыс. Здесь будет организована стоянка для вашего самолёта. Предупреждая вопросы, сразу скажу, что место для взлёта и посадки там подготовили. Разместитесь там же. Вас встретят. После обеда никуда не уходите, ждите следующих указаний. Вопросы?
— Заправка самолёта?
— Перед вылетом заправят. Всё остальное после посадки.
— Вопросов нет.
— Тогда почему вы ещё здесь?
— Разрешите идти?
— Идите, поручик, идите. Времени мало.
Приёмная, лестница, дежурный, выход, улица. Только тут выдохнул и вдохнул. Суровый мужик этот адмирал. Но как он устал, бедолага, мешки под глазами, и сами глаза это здорово выдают.
Так, в свете новых указаний следует забрать из гостиницы все мои вещи. Вряд ли я сюда вернусь. Сказано же было о размещении рядом с самолётом. Что это может значить? Только то, что летать придётся не просто много, а очень много. Снова весь ресурс мотора выбьют. А новый-то взамен дадут?
Снял охрану, проводил глазами удалявшуюся спину часового и разводящего, быстро переоделся в рабочую одежду. Мундир аккуратно сложил и убрал в полотняный мешок. Мешок убрал в фюзеляж. У меня там ещё на заводе было сделано что-то вроде фанерного ящика для таких вот именно целей. Не все свои вещи я вожу в задней кабине. Там только пулемёты и патронные ящики. Ну и самое необходимое, вроде саквояжа с оставшимися накоплениями и личными вещами. А закрывается мой новый багажный ящик на простую задвижку, вроде того, как оконные рамы закрываются. Это я сам доработал такой запор на заводе. И специальный ключик мне для этого сделали там же. Со стороны ничего не видно, закрывается надёжно, просто так не откроешь. И глаз никому не режет. Так что в этот отсек я и сложил все свои тюки с одеждой и обувью ещё в Пскове. Так и вожу всё своё с собой.
