— Вернулись? — Александр Васильевич улыбнулся глазами, принял мой устный доклад о возвращении, после которого тепло поздоровался и поприветствовал. — Рапорт готов? Нет? Тогда сейчас коротенько, буквально в двух словах расскажите о наиболее значимом и ступайте отдыхать, а с утра ко мне, уже подробно отчитаетесь. А то вид у вас…
Да, вид у меня ещё тот. На входе в зеркало глянул и себя не узнал — осунувшееся обветренное лицо с впавшими щеками и тёмными тенями. И вокруг глаз тёмные круги, как у енота. От очков. Это ещё хорошо, что отработанное масло в кабину не летит, а то бы сейчас вообще ещё тот вид был.
Заглянул в приёмную к Остроумову, не застал его, да никого не застал, двери закрыты и опечатаны. Значит, и впрямь, все дела и разговоры переносятся на завтра…
А уже вечером следующего дня мы занимали места в вагоне. Здесь почти мирная жизнь, пассажирские поезда ещё свободно ходят.
Весь сегодняшний день ушёл на хлопоты. На отчёт по командировке, на очень и не очень нужные разговоры, на передачу самолёта. Даже с Дудоровым успел переговорить, подтвердить своё согласие и кое-что обсудить. А сами сборы были короткими. Что нам собирать-то? Почти всё наше основное имущество, которого, честно сказать, совсем не много, остаётся здесь, в нашей комнатке, с собой забираем самое необходимое, повседневное и рабочее. В столице работы будет очень много, на гулянки времени не останется. Это я так с утра думал, чуть позже пришлось переменить своё мнение.
Да, а для бани мы всё-таки сумели выцарапать время. Пусть и немного получилось этого времени, но нам с Михаилом хватило. Собрались, долетели галопом до нужного нам заведения, оплатили вход в отдельный кабинет и поднялись по лестнице на второй этаж. Ну а там как обычно — расслабились, попарились и отмылись, наконец-то смыли с себя многодневную грязь и душу отвели. Отдельный-то он отдельный, этот кабинет, но парилка, как ни крути, общая, одна на всех.
И Остроумова утром выловил, надеясь переговорить накоротке и по-быстрому с инженером-инспектором. О сделанном мне предложении и об отчислениях с патентов. Это сейчас самое для меня основное, потому как некое чувство вины за единолично принятое решение на душу давит. Короткого разговора не получилось, пришлось задержаться, докладывать и рассказывать. Подробности разговора пересказывать не хочу, да они никого и не интересуют. Главное, расстались мы по-дружески. Не навсегда, само собой, а на время моего отъезда. Сам инженер ещё долгое время будет находиться здесь, в городе, поэтому ещё встретимся. А с отчислениями я пролетел. Рано ещё.
Заглянул через приоткрытую дверь в оперативный отдел, народу внутри много, и очевидно, что сейчас туда лучше не соваться. Позже зайду. Перехватил взгляд Александра Васильевича, жестами обозначил просьбу зайти чуть позже, получил в ответ согласный кивок. Вот и хорошо. Они тут что, всю ночь проработали? Прихватил в канцелярии тоненькую стопку чистой бумаги — дома отчёт напишу.
Вот этим делом как раз до бани и занимался, ломая голову и давая краткую выжимку из наших похождений. Да ещё нужно было как-то грамотно обосновать принятое мною решение на перелёт в действующую армию. Написал, по дороге в баню занёс в штаб, передал лично в руки Александру Васильевичу. И быстренько испарился, потому как чувствовал, что одним рапортом не отделаюсь, обязательно придётся дополнять его рассказом.
Перед обедом меня вызвали к адмиралу. Наверное, как раз успели с моим донесением ознакомиться. Вопросы появились? Мы с Михаилом в этот момент как раз из бани возвращались. Повезло, что успели попариться наскоро и смыть с себя накопившуюся усталость. Про грязь уже и не говорю. У жилого домика вестовой нас и перехватил.
Как знал, что одним отчётом не отделаюсь, всё равно придётся докладывать подробно и лично обо всех наших похождениях. И ещё вчера для себя всё решил.
Рассказывать об увиденных недостатках? Никому такие подробности не нужны, все это и так знают. И моя личная субъективная правда никому не нужна. Пусть всё идёт, как идёт. Сумеют там сделать хоть какие-то выводы из моих снимков или не сумеют — ничего от меня не зависит. Слишком малозначима моя фигура в этом театре разворачивающейся действительности. Не ускорить и не замедлить мне вращение этого огромного приржавевшего маховика. Пинать его, чтобы ржавчина осыпалась, — только ноги ломать. Пусть он скрипит и крутится, как до этого скрипел и крутился. Делаю своё дело, вот и буду дальше его делать. Как сумею и как получится. Утешает только поселившаяся где-то в глубине сознания мысль о той самой малой песчинке, однажды попавшей в работающий механизм и сумевшей его остановить. Или поломать, не помню точно. Вдруг и я смогу повторить подвиг той песчинки. Нет, не останавливать и ломать хоть как-то работающий механизм, а хотя бы чуть-чуть изменить его работу в лучшую сторону. Для кого только в лучшую? Для меня? Наверное. Потому что про других я и думать не хочу. Осознал только что промелькнувшую в голове аллегорию и даже хмыкнул про себя. С каких это пор песок способствовал работе механизмов? Лучше бы с маслом себя сравнил. Так хоть более правдоподобно было бы.
Поэтому постарался беспристрастно рассказать адмиралу и присутствующим при этом офицерам о своих вылетах, о проделанной работе, и всё. Выводы пусть сами делают. Ждал дополнительных вопросов, а их не последовало. Командующий внимательно и молча меня выслушал, потянул небольшую паузу по окончании моего доклада, вопросительно глянул на начальника штаба, перевёл взгляд на начальника оперативного отдела, ответной реакции не дождался и взмахом руки спровадил меня прочь. И всё? А я-то думал, готовился, варианты вопросов просчитывал и ответы на них придумывал, в голове обкатывал. И ничего не понадобилось, не пригодилось.
После обеда забрал в канцелярии пакет с направлением и уже совсем было вышел на улицу, как на выходе меня перехватил Александр Васильевич. Окликнул меня с верхней площадки лестничного пролёта.
Я остановился, подождал, пока тот спустится в холл, и ещё раз поприветствовал капитана второго ранга.
— Сергей Викторович, настоятельно приглашаю составить мне компанию. Прогуляемся полчасика и свежим воздухом подышим.
Неужели я могу отказаться от такого предложения? Да никогда! Даже и мысли такой не возникло. И ещё очень интересно стало, что от меня потребовалось начальнику оперативного отдела, любопытство с воображением сразу разыгрались. Наверняка ведь эта прогулка не просто так образовалась — именно меня она и касается. И угадал со своими предположениями.
Колчак разговор начал сразу, как только мы с ним спустились со штабного крыльца, не стал многозначительно молчать для затравки.
— Времени я у вас займу немного, не волнуйтесь. Успеете вы с Лебедевым и собраться, и на поезд не опоздать.
Промолчал. Отвечать и подтверждать сие предположение, а тем более уверять в обратном я не стал, не нужно это никому в данный момент.
— Сергей Викторович, — продолжил между тем будущий адмирал, переходя на более доверительный тон. — Полагаю, что вы сделали правильные выводы из всего увиденного и услышанного?
