– Оська, что это? – Хмурый герцог поднял лист и поднес к свету. Поля пестрели заметками и рогатыми рожицами. – Шут… – с угрозой начал Алан, но затем вчитался, хмыкнул и посмотрел на гордого Оську с уважением. – Знаешь, а ты, пожалуй, прав, так будет намного лучше.
– Конечно, я прав, – Оська уже сполз с кресла и теперь энергично приседал. – Знаешь, сколько легенд я переписал, когда был учеником шамана?
– Ты был учеником шамана? – удивился Алан. – Когда все это закончится и мы отправимся в море на рыбалку…
– Я буду развлекать вас историями из моей жизни, да, Алан-балан? – хитро прищурился шут. – Мы, как старушки, расскажем друг другу наши маленькие секретики, – тоненько захихикал он и, показав Алану язык, нырнул в лаз для тау. – Рука тоже ржал, когда братец Чех ему сказки рассказывал! – раздался его голос откуда-то из-под земли. – А потом плакал!
– Трепло, – прошептал Алвис, щурясь на свет. – Кир Алан, у вас ничего не выйдет.
– Алвис… – Алан сел на кровать и приложил ладонь ко лбу Искореняющего. – Температура не выше тридцати восьми. Плохо, – пробормотал он по-русски. – Леонардо, погрей бульон.
Художник поставил на треногу медный чайник, зажег под ним свечи и осторожно налил из кувшина густую жидкость. Алвис следил за ним сквозь опущенные ресницы, аромат бульона заставил желудок жалобно заныть, а рот – наполниться слюной.
– Потерпи, сейчас покормим, – заметил герцог его жадный взгляд. – Принести тебе ведро?
Алвис отрицательно качнул головой.
– Не могу вас понять, сир, – тихо произнес он. – Вы едва не убили меня, а теперь боретесь за мою жизнь.
– Не хочу ссориться с богами, – улыбнулся одними губами герцог.
– Что вас гнетет?
– Так заметно? – Алан запустил пятерню в волосы и энергично подергал отросшие пряди. – Женщины.
– Не справляетесь? – попытался пошутить Алвис, но наткнулся на такой злой взгляд, что предпочел не развивать эту тему.
Раб перелил бульон в чашку и вопросительно посмотрел на герцога.
– Сможешь чашку удержать? – совершенно серьезно поинтересовался Алан у Длани, внимательно следя за его взглядом.
– Смогу, – упрямо тряхнул головой Алвис и протянул дрожащие руки.
Герцог с сочувствием смотрел, как он двумя руками обхватывает глиняную чашку и осторожно подносит ее к губам.
– Не спеши.
«Да чтоб вы провалились к реке Забвения, ваша светлость, вместе с вашей заботой и снисходительностью!»
– Завтра попробуем накормить тебя кашей.
Пока Алвис маленькими глотками пил бульон, растягивая удовольствие и оттягивая разговор, он наблюдал за молчаливым герцогом. Что-то с Аланом было не так. Всегда ироничный и спокойный, сейчас он явно злился и был растерян. Неужели действительно из-за женщин? Но Алвис был уверен, что еще не родилась та женщина, которая смогла бы завоевать сердце этого загадочного мужчины. Интересно, очень интересно, кто или что смогло выбить герцога из привычного состояния и можно ли это как-то использовать в собственных целях? Хотя о чем он думает? Сейчас используют его самого, и как именно – можно лишь догадываться.
– Что скажешь? – спросил герцог, когда раб забрал чашку и протер тело Алвиса влажным полотенцем так бережно и осторожно, словно тот был хрупкой статуэткой. – Думаешь, у нас может получиться?
Прежде чем ответить, Длань тщательно помолился Вадию и даже освятил себя его знаком, шутить с покровителем не хотелось совершенно.
– Может получиться, если вы разыграете все правильно, – осторожно ответил он. – Но не быстро.
– Сам знаю, что не быстро. Но у меня нет времени, – как-то затравленно ответил Алан. – Понимаешь, нет времени!
– Вы собрались нас покинуть?
Во взгляде герцога промелькнуло отчаяние, и Длань многое отдал бы, чтобы узнать, о чем он сейчас думает.
– Что вас волнует, сир? Неужели это действительно из-за женщины? Тогда я желаю с ней познакомиться, – попытался он спровоцировать герцога. – Иметь такую женщину в союзниках многого стоит.
Алан криво усмехнулся. А затем вдруг резко припечатал ладони у лица Алвиса, нависая над ним, почти вдавливая в кровать. Длань напрягся, ему показалось, что Алан сейчас его или поцелует, или задушит, но нет, герцог просто склонился к его уху и зло зашептал:
– Ты сейчас беспомощный, слабый и полностью зависишь от моей воли. Что ты сделаешь, если я воспользуюсь твоей слабостью? Если я прямо сейчас при Леонардо изнасилую тебя? Возьму без твоего желания, против твоей воли? Просто потому что могу, потому что сильнее. И сделаю это так, что твое тело сдастся и получит от насилия удовольствие, но при этом разум будет орать и биться от унижения.
– Я… Мне бы не хотелось этого, – только и смог выдавить из себя Алвис, не зная, как реагировать на слова герцога.
– И мне не хотелось, но твой проклятый бог не оставил мне выбора! – гаркнул Алан и наконец отодвинулся.
За его спиной всхлипнул раб, герцог на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл их, Алвис уже ничего не мог прочесть в его взгляде, кроме усталости и печали.
– Алвис, я хочу, чтобы ты дал мне клятву.
– Вы ведь понимаете, сир, что мои клятвы нерушимы, поэтому я ими не разбрасываюсь.
– У тебя тоже нет выбора, – криво усмехнулся герцог, и Алвис понял, что выбора у него действительно нет. Что здесь и сейчас решается, каким будет этот мир через год, десять лет, сто лет… И что от его согласия или отказа уже ничего не зависит.
– Я дам эту клятву, сир.
Он всматривался в знакомые темные глаза в попытках найти ответ на свои вопросы, понять и предугадать хоть что-нибудь, но видел лишь тьму и бездну.
– Поклянись, что как бы ни сложилось дальше, ты до самой смерти не оставишь моих детей. Я буду спокоен, зная, что у Турена и Дарена есть такой союзник. Я не хочу, чтобы ты их оберегал, хватит и без тебя телохранителей, но я хочу, чтобы ты был рядом в трудную минуту.
За их спинами, уже не таясь, всхлипывал Леонардо, но эти двое смотрели в глаза друг другу, и каждый пытался рассмотреть за бесстрастным взором собеседника истину. Алвис первым отвел взгляд.
– Вы слишком быстро живете, сир, – тихо сказал он.
– Зира говорит точно так же, – хмыкнул Алан. – Леонардо, перестань рыдать, я еще жив. И, клянусь собственным разумом, я не буду марионеткой в его руках, – прошипел он. – Итак, клятва?
Длань закрыл глаза, собирая волю и силу, а когда открыл их, герцог уже стоял рядом с кроватью, между его пальцев мелькал тонкий стилет. Быстро, опасно, завораживающе.
– Силой Длани и честью Искореняющего клянусь стать тенью детей Алана Бешеного Кузнечика. Клянусь быть рядом и… защитить. Если это потребуется.
Алан склонил голову к плечу, словно к чему-то прислушиваясь, а затем кивнул.
