− Если надо, ванная там. Чистое полотенце в тумбочке, ‒ Дерек мотнул головой в нужную сторону. – Можешь пользоваться. Только запри дверь изнутри, чтобы Зак случайно не влез. И в душе лучше не пой, ‒ попытался пошутить, чтобы слегка разрядить напряжение, но вышло вымученно и не к месту. ‒ Кровать тоже в твоем распоряжении. А я пока принесу плед из холла и чистую постель.
‒ Не уходи.
Он скорее угадал, чем услышал, и не стал спорить.
‒ Ладно. Но ты все равно можешь пойти умыться.
Мэдисон кивнула и покорно направилась в ванную, будто маленькая девочка, привыкшая слушаться старших.
Едва она скрылась, Дерек кинулся переодеваться. Форменную куртку стащил через голову, расстегнув лишь самые верхние пуговицы, и едва не вырвал остальные. Не хватало еще, чтобы гостья застала его раздетым и решила, что ему все-таки что-то от нее нужно.
Торопился он не зря. Всего через пару секунд после того, как он плюхнулся в кресло возле стола, Мэдисон вернулась в комнату уже с влажными волосами, в его свитере и тренировочных штанах, подвернутых снизу. Одежда висела на ней, как если бы ее накинули на тоненький кленовый саженец.
Какая ж она худенькая и хрупкая!
‒ Кровать вот, ‒ Дерек кивнул, бросив несмелый взгляд в сторону Мэдисон, и поспешил встать.
Он почему-то всегда терялся с этой девушкой. Другие были понятны с первого взмаха ресниц, а она – полная загадка. Вот и сейчас, не знал, что ожидать. Как она отреагирует после того, что с ней случилось, что подумает? Вдруг и от него сейчас возьмёт и сбежит? Потому Дерек и держался на расстоянии.
Но она просто замерла: холод и безразличие в ее взгляде уступили место настороженности.
− А как же ты?
− Я и на полу могу, − Дерек хмыкнул с нарочитой беззаботностью. – Не проблема.
Но Мэдисон по-прежнему неподвижно стояла на одном месте.
‒ Да не бойся ты. Я тебя не трону, − пообещал Дерек и сам смутился от своих же слов. Отступив назад, опять попробовал пошутить: − И… я не кусаюсь.
‒ Я знаю, ‒ девушка ответила слишком серьезно, каким-то осипшим голосом, не похожим на ее привычный. Но всё-таки подошла к кровати, легла и по самый нос укрылась одеялом. Только глаза в свете луны поблескивали.
‒ Не хочешь рассказать, что случилось? – Дерек уселся обратно в кресло. Стал поворачиваться на нем тихонько, то в одну, то в другую сторону.
Мэдисон промолчала. Любая другая на её месте наверняка бы уже скулила, давя на жалость, слезу бы пустила, а эта только напряженно смотрела, и под её взглядом…
В общем, неизвестно, кто сбежит первым.
‒ Ну, тогда спи.
‒ Не могу.
«И я не могу», – вдруг подумалось. Дерек запоздало сообразил, что не приготовил «постель» для себя. Пришлось в темноте рыться в шкафу. Хорошо, он прекрасно знал, где находится нужное – в самом нижнем ящике. Спальный мешок и походный коврик.
Достал, раскатал на полу, но внутрь мешка залезать не стал – улёгся сверху. Развернулся к кровати спиной, даже закрыл глаза, отогнав ненужные мысли, в которых хотелось не валяться безучастно, а подойти, присесть на кровать, положить ладонь на ее плечо поверх одеяла. Чисто по-дружески, чтобы выразить своё участие, свою поддержку. Девушки же предпочитают в подобных случаях прижаться, хлюпать носом, уткнувшись в плечо, чтобы их обнимали покрепче. А с Мэдисон опять всё по-другому.
Почему-то казалось, что прикоснись Дерек к ней даже случайно, она тут же, как улитка, спрячется куда-то, сбежит в свой особый домик. Она всегда так делала, он знал. И другие знали. Только считали, что Мэдисон просто чокнутая, асоциальная задротка. Но ведь каждый имеет право погрузиться в свои мысли. Просто не у каждого эти мысли есть – большинству даже некуда погружаться.
‒ Добрых снов, ‒ пробормотал Дерек, не надеясь на ответ.
‒ Это бывший приятель матери… вломился в дом, ‒ фраза оказалась неожиданной по всем параметрам.
Во-первых, непривычно длинной – в их обычных беседах Мэдисон ограничивалось парой слов. Во-вторых, Дерек уже и не рассчитывал услышать хоть что-то. Он даже развернулся и привстал на локте, соображая: может, ему просто почудилось?
‒ И?
‒ Я сбежала.
Нет, не почудилось.
Глаза быстро привыкли к темноте, и теперь он явственно видел, что Мэдисон смотрит на него.
‒ Всё ведь обошлось?
‒ Ну да, − прошептала Мэдисон и громко выдохнула. − Ты можешь… − эти слова были настолько тихими, что их легко можно было принять за свои собственные мысли.
И непонятно, то ли она не договорила, то ли он не расслышал продолжение. Поэтому Дерек спросил на всякий случай:
− Что?
Мэдисон опять громко выдохнула, словно собиралась с силами, а затем уставилась прямо в глаза:
‒ Обними меня. Пожалуйста.
Это правда? Не бред, не галлюцинация? Он не придумал? Не сам высказал вслух скрытое желание? Только ведь о подобном он себя точно просить не может. Вот если бы Мэдисон повторила ещё раз, он бы определённо убедился. Только ведь она не повторит, поэтому…
Дерек поднялся, приблизился к кровати.
− Подвинься, − произнёс почти вопросительно, всё ещё сомневаясь в том, что действительно правильно расслышал просьбу.
Но Мэдисон и правда подвинулась, и он прилёг рядом, но не вплотную, прямо поверх одеяла, осторожно положил руку поверх ее руки.
Она опять громко вздохнула, но на этот раз с облегчением, словно избавилась от чего-то, мешавшего ей свободно дышать, прикрыла глаза и через какое-то время вроде бы заснула. Теперь бы Дереку попробовать заснуть! Но слишком странно, слишком много мыслей.
И всё-таки неожиданно для себя он провалился в сон, и, казалось, что ненадолго − всего на несколько минут. Буквально задремал, без сновидений, и сразу открыл глаза. Только вот Мэдисон рядом уже не было.
Сначала Дерек даже не понял, что она действительно исчезла – подумал, что вышла в туалет. За окном едва брезжил рассвет, в доме стояла предутренняя тишина, привычные шорохи наполняли ее, придавая объем и уют. Разве можно отказаться от такого? Разрушить сладкое спокойствие, изменить его безвозвратно. Но Мэдисон не вернулась и через несколько минут, и тогда Дерек поднялся, всё-таки заглянул в ванную – пусто, конечно пусто. Вышел из комнаты, прошел по коридору, стараясь не топать. Внизу – тоже никого, даже мама ещё не встала. Зато с вешалки исчезла его куртка, а входная дверь плотно прикрыта, но не заперта на замок.
С одной стороны, хорошо − не придется объясняться с родителями. С другой… осталось какое-то неопределяемое до конца чувство: то ли обманули, то ли недосказали, то ли еще что-то. Эх, поговорить бы с ней! Но не для того, чтобы вытребовать «спасибо» или попросить вернуть назад куртку, а просто убедиться, что у неё все нормально. А если получится, узнать поподробнее, что же там всё-таки произошло, и кто этот ублюдок. Нельзя же просто забить, забыть и оставить его безнаказанным. Только бесполезно задавать вопросы, когда на них некому отвечать.
