Клювастый зачитал перечень обвинений: двуличие, неспособность держать данное слово и соблюдать верность, поверхностность, легкомыслие – долгий, нудный список, больше всего напоминающий пьяный бред, потому что все это было не про Дерека!
Боже! Пьяный бред, почти слово в слово повторяющий её вчерашние мысли!
К горлу подкатила волна тошноты, и Эмберли передёрнуло. Кислота плеснула из желудка лавой и обожгла пищевод.
Где синеглазый защитник? Где возможность отправить дело на доследование? Судья же имеет на это право. Если, конечно, обвинение он составлял не сам.
Когда всплыло окошко для приговора, гнев и растерянность затопили Эмберли. Она бы присудила признать Дерека невиновным и оставить в полном покое! Вряд ли это выражение получится истолковать иначе, но после опыта прошлых дел, когда самой невинной фразе придавался особый смысл, и она взрывалась бомбой, Эмберли боялась написать даже слово. Мозг лихорадочно работал.
И что это вообще за обвинение? Больше напоминает претензии обманутой девушки, личную обиду, глубокую, скрытую, загнанную вглубь сознания. Почти такую же, как Эмберли сама ощутила вчера.
А если… если это она отправила Дерека в игру? Но каким образом? О, нет! Она же вчера собиралась обвинить его в двуличности, подлости и вранье, вот и обвинила. Только не в личных сообщениях, а в суде – она же помнит, как раскачивали пространство эти неустойчивые весы с камнями. А вдруг она зашла в игру? А вдруг именно в этот раз разработчик предложил ей самой выбрать обвиняемого? А вдруг… она и есть разработчик? И это больше ненадуманное нелепое предположение, а самая настоящая правда! Невероятная правда! И в Эмберли действительно живёт скрытая сущность.
Но так не бывает! Или бывает? Ей не ответить точно. Зато существует Нейтан Макфарлан – это к нему за разъяснением работы сознания. Срочно позвонить! Немедленно попросить о встрече! Но сначала нужно найти телефон, а его нет в комнате.
В первый момент Эмберли даже подумалось, что подарок ей только приснился, но ведь тогда она была в трезвой памяти. Вроде бы в последний раз девушка держала мобильник в руке, когда находилась внизу.
Спустившись по лестнице, она действительно нашла на столе пустую коробку. Возможно, мать взяла телефон. Но зачем? У неё есть свой. Просто прибрала, чтобы не потерялся? Но тогда придётся ждать, пока она вернётся, а Эмберли он уже именно сейчас!
Помчаться без предупреждения? Она ведь знает адрес офиса, в котором Макфарлан проводит приём. И даже если сейчас его нет на месте, наверняка кто-нибудь подскажет, где его можно найти. Видимо, так и придётся поступить.
Эмберли уже рванула к входным дверям, но в этот момент раздалось тихое пиликание. Что это? Точно не холодильник, не плита, не микроволновка. Так мог сигналить только мобильник, сообщая об смс. Значит, он всё-таки где-то рядом, и стоит поискать.
Телефон нашёлся в шкафу – лежал на месте бутылки вина. Значит, Эмберли сама сунула его туда и забыла. К этому времени на экране отражалось более десятка пришедших сообщений. Но от кого? Да неважно. Сейчас точно не до них.
В журнале по-прежнему значился один исходящий вызов на единственный номер. Но Эмберли больше и не нужно.
– Алло, – прилетело из телефона. ‒ Что-то случилось?
– Случилось! ‒ без всяких приветствий выпалила девушка. ‒ Надо срочно встретиться!
– Через полчаса у меня приём, ‒ невозмутимо сообщил Макфарлан. ‒ Но, если очень надо, я могу его отменить.
К чёрту тактичность и вежливость.
– Надо! – рявкнула Эмберли в трубку.
‒ Тода ‒ жду.
Надо же, в голосе ни нотки волнения, растерянности или недовольства – полное спокойствие и уверенность. Но это именно то, что Эмберли сейчас нужно. Жаль только, что у неё нет собственной машины. Добираться до офиса Макфарлана на своих двоих слишком долго. Нужно вызвать такси. У нее же есть накопленные средства. Ни к чему в данном случае экономить, если всё на грани катастрофы: мечты, планы. Надо беспокоиться о настоящем! Потому что без него не наступит и будущее.
Макфарлан ждал её в офисе, сидел за столом и стучал по клавишам ноутбука.
– Мне нужна твоя помощь! – выпалила Эмберли с порога.
Если мужчина и заметил, что она перешла на другой уровень общения, то не подал вида. Отодвинул ноутбук и развернулся на стуле:
– Я слушаю.
Девушка тяжело осела в то же кресло, что и в прошлый раз.
– Есть ли какие-то признаки, по которым можно определить, что в тебе живёт еще одна личность?
Макфарлан склонил голову набок, задумчиво потёр подбородок, с интересом глядя на дочь. Хотел знать, зачем ей это? Вопрос, словно неоновая вывеска светился на его лбу.
– Мне надо, – торопливо объяснила Эмберли. ‒ Для уроков.
– Для уроков, – Макфарлан понимающе кивнул.
– Это правда, ‒ с вызовом заявила девушка.
И он снова кивнул:
– Я верю.
Потом встал и подошёл к окну. Отвернувшись, принялся рассказывать про расщепление сознания и его основные признаки: провалы в памяти, перепады настроения, привел в пример историю Билли Миллигана.
Книгу Дэниэла Киза Эмберли читала, а долгая подробная лекция уже начинала её раздражать. Хотелось чего-то конкретного ‒ простых «да» или «нет». Может ли подобное случится именно с ней? А если может – что с этим делать дальше?
Но ведь для конкретных ответов нужны и конкретные вопросы – не общий случай, а частный. Значит, придётся честно рассказывать обо всём.
– Тебе не кажется, что я могу страдать раздвоением личности? – Эмберли не хотела видеть, как Макфарлан вперивает в неё пронзительный взгляд, поэтому опустила голову, как великую невидаль рассматривая свои руки.
– С чего ты решила?
– У меня бывают провалы в памяти. Иногда я не знаю, откуда что-то взялось. А ещё… − она сделала паузу, собираясь с силами, а потом выпалила она на одном дыхании: − Кажется, я придумала одну игру, в которой реально страдают люди.
Воздух в лёгких закончился, и пришлось делать глубокий вдох, чтобы продолжить. А Макфарлан отошёл от окна, присел на корточки перед дочерью и взял её за руки. Теперь Эмберли видела не только свои дрожащие пальцы, но и его – длинные, сильные, с идеально постриженными ногтями. Эти руки не качали её, когда она была младенцем, но сейчас могли удержать на краю пропасти.
– Расскажи, – попросил Макфарлан тихо, но Эмберли прошептала растерянно:
– Я не знаю, с чего начать.
– Начни сначала.
Она перевела взгляд на отца и утонула в синих глазах. Может этот мужчина обладал способностями гипноза? Начав рассказывать, Эмберли поняла, что слова льются сами собой, будто кто-то нажал на кнопку «play». Болтушкой она себя никогда не считала, ей было легче написать, но сейчас говорила, будто стендапер: уверенно, без остановок, пока не добралась до сегодняшнего дня. До суда над Дереком.
