Услышав последние фразы, Алинка опять вскинулась, как там, на кладбище, только посмотрела уже по-другому, напряжённо, решительно. Сглотнула и выдала:
– А можно… Лера тоже? Вместе со мной. Туда. В дом. Хотя бы на недолго. Чтобы я… с Лерой. Можно?
Последнее слово у неё получилось пронзительно и тонко, словно отчаянный птичий вскрик, и Марату сначала тоже захотелось почти так же запричитать: «Алин, ну Алин. Ну сама подумай. Я с тобой-то одной не знаю, что делать. А тут сразу двое».
Он вопросительно посмотрел на Женю, но та тоже выглядела растерянной и ошарашенной. Зато для Лерки, похоже, не стало сюрпризом это заявление подруги. Договорились уже?
Марат выдохнул, произнёс обречённо:
– Ладно. С Лерой так с Лерой.
А позже подумал – может и к лучшему? Валентина Михайловна у него есть, тоже теперь в доме живёт, с условием, что, когда понадобится, сможет взять выходные, а ей что двое, что трое – не проблема. Свободного места по-прежнему хватает. И им с Алиной меньше поводов взаимодействовать, пока это слишком напряжно, если под боком будет находиться ещё один человек, давно уже свой, привычный, способный понять с полуслова, успокоить, чисто по-девичьи, с обнимашками и – чем там ещё? У самого-то Марата с этим не очень, он жалеть не особо умеет.
Через два дня, как он и обещал, возле Галкиного подъезда стоял фургон, грузчики выносили коробки и мебель из Алинкиной комнаты, а из Лериной квартиры нужные вещи Марат вынес сам. Тогда же и познакомился с её отцом. Звали его Георгий. Гоша. Он был пониже ростом, на вид такой холёный, смазливый немного по-женски. Волосы тёмные и глаза тёмные, взгляд раздражающе въедливый.
Едва поздоровавшись, он вышел не балкон покурить, да так там и проторчал всё время, словно посторонний зритель, наблюдая с высоты за суетой внизу. Только когда Лера с лёгким рюкзачком на плечах, наполненным самыми важными мелочами, двинулась к выходу, нарисовался в проёме балконной двери, сделал дочери ручкой, произнёс «Пока!», похоже, с облегчением. Лерка выдала в ответ своё «Пока» и застыла на месте, ожидая. Чего-то ещё, не настолько дежурно-равнодушного. Но Георгий, посчитав родительский долг исполненным, сразу развернулся, выхватил из пачки ещё одну сигарету, а сам и прикуривать не стал, так и вертел её в руках и смотрел вдаль, привалившись на перила.
Марат осторожно тронул Леру за плечо.
– Идём.
Ни оценивать, ни делать выводов он не торопился. Хотя, если уж честно, кулаки слегка зудели подправить Георгию эту его немужскую красоту. Но он и сам ещё отец такой – условный. Кто знает, что дальше будет? Может, не менее хреново получится. Так что – не ему судить.
18
Когда торжественный кортеж из Маратовой Ауди и грузового фургона прибыл к дому, на крыльцо высыпали встречающие. По делу их количество должно было ограничиться единицей. Ни на чьё другое присутствие, помимо Валентины Михайловны, Марат не рассчитывал, и уж тем более на Кристинино. Но, возможно, это тоже к лучшему, и так гораздо действенней – одновременно свалить все проблемы в кучу. Глядишь, одна как-нибудь перекроется другой, что-то решится само и без его участия. Ну и лучше резко, быстро и сразу, чем растягивать мучения надолго.
Валентина Михайловна сразу подошла к машине, принялась хлопотать, красноречиво глянув на Марата, повела девочек в дом, что-то без умолку рассказывая им. Кристина тоже спустилась с крыльца, но отодвинулась в сторонку, чтобы не оказаться на линии оживлённого движения. Марат направился к ней. Ну а что делать?
– Привет! А ты почему здесь?
– Твоя секретарша мне сказала, что сегодня ты будешь дома, – пояснила Кристина, поначалу вполне спокойно, но на слове «дома» сделала многозначительное ударение. – Хотела устроить тебе сюрприз. Но ты, похоже, меня опередил. И превзошёл. – Она указала рукой на исчезающих за дверью девчонок. – Кто это?
Марат послушно посмотрел в нужном направлении и невинно сообщил:
– Моя дочь с подругой.
Кристина с сомнением нахмурилась.
– Кто?
– Дочь, – подтвердил Марат, выдав самую подходящую для такого случая наивно-милую улыбку.
– Как интересно, – поджала губы Кристина. – А почему я ни разу не слышала о её существовании?
– Я и сам о ней недавно узнал. Оказалось не меньшим сюрпризом.
Кристина задумалась. Чем она была хороша, так это тем, что не торопилась мгновенно устраивать сцены по поводу и без. Реально сначала предпочитала разобраться и понять.
– И долго она будет у тебя гостить?
А раз так, лучше ответить честно.
– Она не в гости. Она жить. Насовсем.
– Насовсем, – повторила Кристина, дополнила выразительным: – Угу. А мама её – тоже сейчас появится? И тоже жить, тоже насовсем?
– Нет. Она умерла несколько дней назад, – опять по-честному ответил Марат, и сразу выражение на лице Кристины перестало быть таким театрально-нарочитым, и слова прозвучали совсем по-другому, естественно и просто:
– И ты никак не мог мне обо всём этом чуть пораньше рассказать?
Он раскаянно вздохнул.
– Момента подходящего не нашлось. Зато теперь ты всё знаешь. И что думаешь?
– Я думаю, – сбивчиво проговорила Кристина, – да, если честно, я думаю и думала. Про нас с тобой. Но представляла всё совсем по-другому. Я, конечно, не против детей. Даже очень не против. Я, наоборот, как раз за то, чтобы дети были. У нас с тобой. Но наши дети. Понимаешь, Марат? Наши, общие. И как раз…
Она почему-то замялась, слишком странно замялась, и Марата вдруг осенило, словно сильный порыв ветра налетел, сбил дыхание да так, что еле удалось произнести:
– Ты-ы-ы, что – беременна?
Капец. Ну, только этого сейчас не хватало. Для полного счастья. Дети, дети, дети…
– Нет, – замотала головой Кристина. – Я другое имела в виду. Что как раз об этом и хотела поговорить. И…
– Слава богу, – не дослушав, с облегчением выдохнул Марат.
Кристина вскинула брови, уставилась на него озадаченно.
– Слава богу? Вот именно «слава богу»? И больше тебе нечего сказать?
Он поспешно изобразил улыбку.
– Крис, ну, Крис. Ну, ты же понимаешь, в данный момент я не совсем хорошо соображаю. Голова другим занята. И лишние заморочки, вот именно сейчас, ну, совсем не вовремя. Вот совсем. А ты тут с такими серьёзными разговорами. Ну сама пойми.
Наклонив голову и не открывая рта, Кристина выдала звук, одновременно напоминающий «у» и «ы», весьма неразборчивый, но явно говоривший о том, что в ситуации она разобралась и, действительно, всё поняла, даже более чем поняла.
– Отлично! – чётко, почти по слогам выговорила она. – Тогда избавлю тебя от лишних заморочек. Не буду больше мешать. Всем вам не буду мешать. – Не прощаясь, развернулась и торопливо зашагала к воротам.
