Внутренности сдавило и скрутило неожиданным спазмом, и Алина поняла: её сейчас вывернет. Прямо здесь и сейчас, прямо на них. Она зажала рот ладонями и выбежала из кабинета, не заботясь о том, что её торопливый громкий топот может разбудить спящих. Но – нет, они не проснулись. Какое им дело до кого-то ещё?
Она не заметила, как добралась до собственной комнаты. Конечно, её не стошнило, но…
Если бы ей просто сказали, она бы не поверила. Ещё чего? Бред, маразм, глупость несусветная. Но сейчас-то – без вариантов. Она всё видела. Собственными глазами. В упор. И что теперь делать с этим ужасным знанием?
Вот зачем она проснулась посреди ночи? Да пусть даже проснулась. Что ей в кровати-то не лежалось? Помаялась бы немного и опять вырубилась. Зачем её понесло куда-то? И хорошо, что не раньше, а когда они уже спали. А если бы, если бы, если бы она застала их именно в тот момент, когда…
И опять всё поплыло перед глазами, от одной мысли замутило.
Алина распахнула окно, широко открытым ртом жадно втянула прохладный воздух, подставила горящее лицо залетевшему с улицы порыву ветра. И едва сдержала желание закричать. Во всё горло, не важно что. Простое бессвязное «А-а-а!». Лишь бы выпустить из себя сжавшиеся, скрутившиеся в тугой пульсирующий ком и нестерпимо распирающие изнутри обиду, возмущение, отчаяние, смятение, растерянность, злость.
Как они могли? Как?
Он – её папа, она – её подруга, лучшая, можно сказать, тоже единственная. И…
Что теперь?
44
Марата разбудил телефон. Хорошо, что вчера ещё по дороге домой отключил звук, и тот не вопил как сумасшедший, а просто гудел, поставленный на вибровызов. Марат осторожно отодвинулся, стараясь не разбудить по-прежнему крепко спящую Леру, поднялся. Но телефон к тому моменту уже заткнулся.
Понятно, чего он вопил. Времени-то уже.
Марат торопливо оделся. Леркину одежду тоже собрал, аккуратно сложил на краешке дивана.
Всё-таки беспокойно и странно-то, что с ними произошло. И сомнения в чувствах, но вовсе не в том, что они есть, а в том насколько они имеют право на существование.
Телефон опять загудел. Марат подхватил его, вышел из кабинета, прикрыл дверь, нажал на значок соединения. Ну, естественно, его потеряли на работе, но он сказал, что в офис заглядывать не будет, а поедет сразу на встречу. Да, появится вовремя. Он хоть раз кого-то подводил?
Шагая к лестнице, Марат оглянулся на дверь кабинета. Сейчас он не станет беспокоить Лерку, пусть спит, зайдёт и разбудит перед уходом, чтобы кто-нибудь не наткнулся на неё там. И не только поэтому. Чтобы лишний раз прикоснуться, руками, губами, убедиться и убедить, что случившееся не было ни нечаянностью, ни ошибкой, ни временным помешательством.
А пока – принять душ, побриться, переодеться. Выпить кофе он тоже успеет, может, и перекусить. Валентина Михайловна встаёт рано, чтобы приготовить завтрак, а сегодня он сам припозднился, пусть и не критично.
Даже в это время девчонки обычно ещё спали – у них же каникулы, никуда торопиться не надо. Но в этот раз, когда Марат пришёл на кухню, там уже сидела Алина, держала в руках чашку.
Увидев его, она улыбнулась, наблюдая, как он тоже садится за стол, спросила:
– А Лера где? – Но, не дожидаясь ответа, тут же протянула с невинно-сострадательным выражением на лице, сохраняя улыбку: – А-а-а, понимаю. Видимо, ещё отдыхает после бурной ночи.
О чём она? В смысле? Алина знает?
Марат не поверил.
– Ты…
Она не позволила сказать, выкрикнула:
– Да! Я! – Потом заговорила тише: – Всё видела. Только, славу богу, не самое главное. А как вы потом отсыпались. А то бы точно стошнило. Так, может, и Лерочку от случившегося тошнит. Или просто – стыдно?
– Алин. Думай, что говоришь?
Неожиданно. Слишком неожиданно. Для него, но не для неё. Значит, поэтому она и здесь, караулила, думала, подбирала слова.
– Хочешь сказать, это мне должно быть стыдно? Вы… вы всю ночь с ней на диване в кабинете кувыркались, а стыдно – мне?
Марат никогда раньше и представить не мог, что от слов девчонки, дочери, его вот так – в краску бросит, опалит жаром смущения. И что ей ответить, даже сразу не найдётся. Но Алина по-прежнему не ждала ответов, торопилась сама всё высказать, выплеснуть обиду, негодование, обвинить.
– Ты же в два раза старше.
– Ну, не совсем в два.
– Ага. В один – девяносто пять. Существенное различие. В корне меняет дело. Но даже не это главное. Она – моя подруга! А ты с ней спал. Это же… это же… мерзко. Ты же сам недавно говорил, что она для тебя почти как дочь.
Такого Марат точно не говорил. Не дочь, но и не чужая, своя, которая всегда была рядом. Но теперь он не стал возражать. Разве он и сам ни считал, что случившееся не совсем нормально?
Или совсем ненормально?
Да не готов он обсуждать это прямо сейчас. Тем более, с Алиной. Потому что сам ещё толком не понял, но пока и не желал досконально разбирать.
– Прекрати уже.
– Ну да, конечно! – дочь демонстративно хмыкнула, поморщилась. – Это я должна прекратить. Это я поступаю не так. Хорошо, молчу. И глаза больше не мозолю.
Она вскочила со стула, метнулась прочь и – надо же так совпасть! – в арке прохода едва не столкнулась с Лерой. Та тихонько входила, погружённая в себя, с едва заметной отрешённой улыбкой на губах. Обнаружив прямо перед собой Алину, удивлённо вскинулась, тоже не ожидала застать её здесь.
Алина застыла, театрально взмахнула руками:
– А вот и Лера. Уже отдохнувшая. И с ней всё в порядке. Ей тоже не стыдно. Она счастлива. Поздравляю.
Лера резко переменилась в лице, губы дрогнули, глаза широко распахнулись. Она проводила взглядом быстро удалявшую Алину и посмотрела на Марата. А он…
Ну, вот что тут можно сделать и сказать?
– Лер.
– Я ведь должна уйти? Да? – растерянно поинтересовалась она.
– Да почему? – Марат тоже вскочил, сделав несколько широких торопливых шагов, оказался рядом, ухватил её за плечи.
– Но я же не могу остаться здесь.
– Почему? – повторил Марат. Совсем как она повторяла, ночью.
– Не могу. Теперь. – Она всегда была слишком уверена в своих словах и решениях.
– Лер. Ну хоть ты-то… не надо. И куда ты пойдёшь? Ну, если уж так, давай я тебе квартиру сниму.
У неё черты лица затвердели, и взгляд, губы сжались на мгновение, тоже превратившись в твёрдую линию.
– Не слишком ли высокая оплата за одну ночь?
– Ну, чёрт! Ну, Лер! Ну, зачем ты так? Да что ж такое?
Опять завибрировал и заныл телефон, стенал в отчаянии, словно это у него решался вопрос жизни и смерти.
