Капитан покинул флигель, стараясь не привлекать к себе внимания. Уже через полчаса завертелись невидимые механизмы.
В райотделе Чалого перехватить не удалось. Он в компании двух сослуживцев отбыл по служебным делам, а вернулся только к четырем часам. Милиционеры находились во дворе, что-то живо обсуждали, давали советы водителю, отлаживающему двигатель старого «козлика». Чалый курил, иногда поглядывал по сторонам. Кобура висела на поясе, под рукой.
Какие номера он мог отколоть при задержании? Похоже было на то, что этот субъект чувствовал безотчетное беспокойство. Компания коллег его явно тяготила. Он отвечал им через силу, по губам его блуждала натянутая улыбка. Потом вся группа исчезла в здании.
Оперативники держались на заднем плане. Лейтенант Еременко сидел на лавочке через дорогу, прикрываясь ветками плакучей березы. Павел Моргунов курсировал по скверу на обратной стороне здания, контролировал запасный выход. Луговой был связным, облюбовал для этой цели переулок, расположенный в глубине квартала.
Иван оставался в тени. Чалый знал его в лицо, и не стоило искушать судьбу. В подворотне на Лазурной он зафиксировал контрразведчика. Сомневаться в этом не стоило. Отсюда и его безотчетное беспокойство. А вдруг оперативники работают лучше, чем ему кажется?
В шестом часу вечера Луговой доложил, что Чалый с коллегой приняли на руки уголовника, задержанного за драку, и в данный момент проводят с ним воспитательную работу. Чалый треснул его по затылку. Дверь была приоткрыта, и Моргунов, проходивший мимо, это прекрасно видел.
– Брать на крыльце, когда пойдет с работы! – приказал Осокин. – Быстрый захват, вывернуть руки, обезоружить и запихать в машину. У преступника не должно быть возможности воспользоваться ядом или открыть огонь.
Но Чалый никуда не спешил. Допрос уголовника, имеющего, судя по наколкам, обширную биографию, продолжался минут тридцать.
Потом последовал срочный вызов. Милиционеры, среди которых был и Чалый, высыпали на крыльцо, загрузились в кузов машины. Брать преступника в такой ситуации было невозможно. Осокин скрипел зубами на другой стороне дороги. Оперативники в штатском усердно изображали случайных прохожих.
Машина, набитая милиционерами, изрыгая лязг и копоть, выехала на улицу. Это было сущее издевательство! Словно весь мир ополчился против маленькой опергруппы.
– Срочный вызов на улицу Ульянова, – объяснил Осокину дежурный по отделу, ознакомившись с его удостоверением. – Частный сектор. Был сигнал от соседей. В доме, хозяин которого подозревается в причастности к ограблению складов на Воинской, собирается темная компания. Оперативников не хватает, привлекли сотрудников патрульной службы. Обычно такое не практикуется, но сегодня именно тот день.
– Да пошел он к такой-то матери, товарищ капитан! – в сердцах воскликнул Моргунов. – Неужто мы так и будем гоняться за ним по всему городу? Давайте завтра возьмем.
– Беспокойная работа для немецкого агента – отлавливать советских уголовников, – с усмешкой проговорил Еременко. – Хоть что-то полезное делает, упырь хренов.
Ситуация действительно отдавала абсурдом. Оперативники не скрывали своих намерений. Дежурный по отделу был в курсе. К нему периодически поступала информация. Блат-хату милиционеры осадили, вспыхнула перестрелка. Ранен в руку патрульный Шишкин. Кто-то сбежал, двоих взяли живьем. К месту операции выдвинулась вторая машина, приписанная к отделу полуторка.
В девятом часу вечера милиционеры вернулись в отдел и принялись на пинках выгружать из машин уголовников. Избитые, со связанными руками, они не оказывали сопротивления, были загнаны в подвал и заперты там до утра.
Лейтенанта Чалого среди милиционеров, прибывших в отдел, не было. Осокин кипел от злости.
– Он с патрульными проводит зачистку прилегающей местности. Потом они по домам разойдутся. Так распорядился капитан Курченко, – объяснил капитану контрразведки СМЕРШ сотрудник милиции, взмокший от пота.
– Все против нас, – сказал лейтенант Еременко и сокрушенно вздохнул. – А вернется ли Чалый домой, это бабушка надвое сказала. Если что-то заподозрил, то может и ноги унести.
На город улеглась вечерняя мгла. В отделе нервничал подполковник Редников, отказывался вникать в абсурдность сложившейся ситуации, требовал результатов. Отделу контрразведки было придано отделение солдат НКВД. Они курили во дворе, ждали внятных приказаний.
К десяти часам бойцы оказались на улице Фрунзе, окружили барак, рассредоточились по близлежащим переулкам. Все это капитану крайне не нравилось. Почему бы до кучи не пригласить сюда еще и полковой оркестр?!
Чалый пришел домой в одиннадцатом часу вечера и пропал за скрипящей дверью. В квартире на втором этаже загорелся свет. В окне помаячила тень, задернулись занавески.
Шумных жильцов здесь не было. Только на первом этаже у кого-то работало радио, оттуда доносились ворчливые голоса. Двухэтажный барак не отличался перенаселенностью, многие квартиры пустовали. В этом не было ничего удивительного. Население Свирова за последние два года сократилось вдвое.
Шевельнулись кусты, обозначился Моргунов и заявил:
– Товарищ капитан, дома наш злодей. Спать сейчас завалится. Надо брать его теплым. Что с солдатами делать? Мы и сами справимся. Только путаются под ногами. Если надо, их не допросишься, а когда нет нужды – просто наваливают, бери не хочу.
– Не хорохорься, – буркнул Осокин. – Дают – бери. Войско расставить по периметру, но чтобы не светилось на открытых местах.
Люди в полной темноте исчезли за деревьями. Район был глуховатый, прохожих не видно.
В окне у Чалого погас свет. С этой стороны находилась, по-видимому, кухня. Еще одно окно выходило на задний двор.
Иван перебежал в слепую зону под фундаментом, отправился в обход. Еще один обветшалый подъезд, фундамент, просевший в землю. Он скользнул за угол и забуксовал в куче мусора.
Мяукнула кошка. Пушистый комочек пролетел быстрее ракеты, запрыгнул на ограду и перевалился на другую сторону.
Иван присел на лавочку, сбитую из обрезков горбыля. К задней части здания подступали деревья, топорщился кустарник. В крайнем окне на втором этаже горел бледный свет. Чалый к нему не подходил.
Через несколько минут Осокин вернулся на исходную. Из темноты выросли трое его подчиненных.
– Михаил, переходи на заднюю сторону! – распорядился капитан. – Полезет в окно, реагируй. Но учти, что Чалый нужен нам живым. Стрелять только в крайнем случае, по ногам. И не маячь, укройся за деревом. Остальные со мной.
В квартире на первом этаже горел свет, бубнили голоса. На тихий стук в дверь отворил пожилой мужчина, поинтересовался, какого беса надо. Брать в квартире было нечего, оттого он и открыл. Иван оттеснил его в квартиру, закрыл дверь. В коридоре горела тусклая лампочка.
Удостоверение сотрудника контрразведки СМЕРШ подействовало на жильца магически, он испугался. Грехи за душой у него обязательно водились, но сегодня они прощались. Этот тип был нужен в качестве законопослушного гражданина. Объявилась худая морщинистая особа, законная супруга данного субъекта.
