Её поддержал Пак, согласно кивнул, забубнил осуждающе:
‒ Представьте, что теперь в голову приходит, когда народ начинает исчезать по одиночке. Кто-нибудь уходит и не возвращается.
Они уже дошли до лагеря, и слова Марка услышали все.
‒ Тут озеро недалеко. Вы когда-нибудь были на настоящем озере?
Никто не нашёлся, что ответить. Что такое по-настоящему живая природа они узнавали только здесь. Огромный лес, открытая равнина без конца и края, луг, горы ‒ всё это новые впечатления, которые удивляли и захватывали воображение. А теперь ещё озеро. Только Торий, отвернувшись, сдержанно хмыкнул и заметил с присущими ему рассудительностью и скучным рационализмом:
‒ Темно уже.
Да, последние краски отгорали, уступая место густой синеве, ночной мрак поглощал мир. Но это ведь на недолго, только до следующего рассвета.
Глава 13. Между ангелом и зверем. Кондр
Фео проснулась, когда первые лучи рассвета тонкими стежками прошивали лесной сумрак. Царивший вокруг сонный покой казался не состоянием, а живым существом, пусть и весьма призрачным. Он тихо и размеренно дышал, был мягок и пушист, он сладко дремал, и не хотелось его беспокоить.
Тогда Фео закрыла глаза и попыталась опять заснуть. Не получалось. Она прекрасно знала, почему. Не из-за Самира, нет. Из-за вчерашних слов Марка, наполненных искренним восхищением: «Тут озеро недалеко. Вы когда-нибудь были на настоящем озере?»
Ей опять приснилась большая вода. Наверное, то самое неведомое озеро. Или река, или даже океан. Масштабы не настолько важны, важна суть. Хотя бы увидеть, хотя бы пройти вдоль берега по границе земли и воды. А самое лучшее ‒ искупаться.
Она не сможет заснуть, и даже лежать больше не сможет.
Фео села, огляделась по сторонам. С одного боку спал Динька, перевернувшись на живот, уткнувшись носом в скомканную куртку, служившую ему вместо подушки. С другого боку спала Иви, положив руку под голову. Тёмно-русая прядь съехала на лицо, почти целиком закрыв его.
Никто не шевелился, и Фео выбралась из спальника, поднялась. Она старалась ступать совершенно бесшумно, сначала осторожничала, шла совсем медленно, но постепенно ускоряла шаг. Словно вода притягивала её, и чем больше сокращалось расстояние между ними, тем сильнее становилось притяжение. Но когда деревья расступились, Фео в нерешительности застыла.
Это было так же невероятно, как горы, протыкающие небо острыми вершинами, как холмистая равнина, простирающая во все стороны и казавшаяся бесконечной. Хотя нет, это было ещё удивительней. Удвоенный мир: один правильный, другой перевёрнутый вверх ногами, настолько чёткий, что даже не заподозришь, что он всего лишь отражение.
Никаких волн, поверхность воды была абсолютно гладкой, и Фео даже подумалось, что, если дотронуться до неё пальцами, почувствуешь твёрдую прохладу стекла.
Заросли травы доходили почти до самой озёрной кромки, лишь с самого края виднелась тонкая полоска песка. И больше не получалось стоять безучастно и только смотреть. Фео торопливо скинула ботинки, стянула носки, подвернула брючины.
Трава, холодная и жёсткая, защекотала ступни, песок ‒ тоже холодный, а ещё пластичный, проминался под тяжестью ноги. Фео на мгновенье зажмурилась, перед тем, как сделать следующий шаг. Дальше начиналась вода, и она оказалась тёплой. Доброй, ласковой, нежной, податливой. Лёгкая рябь разошлась по поверхности, разбудив неподвижное отражение. Перевёрнутый мир ожил, зашевелился.
Фео зашла по щиколотку и…
Она уже поняла, что не утерпит, вернулась на берег, на ходу собирая волосы в высокий пучок на затылке. Потом расстегнула и сняла мастерку, швырнула её на траву, осмотрелась по сторонам. Никого. Само собой, никого. Фео стянула футболку, сразу же, не останавливаясь, принялась расстёгивать брюки. Только трусы снять не решилась. И теперь заходила в озеро уже не медленно, а решительно и нетерпеливо, легко преодолевая слабое сопротивление воды. Та по-прежнему встречала теплом и лаской, упруго обволакивала тело, заманивала всё дальше и глубже.
***
Сон походил на одеяло. То накрывал Кондра с головой, погружая с тёплую темноту без видений, то, будто от резкого движения, сползал, и тогда в глаза ударял свет, заставляя очнуться. На самом деле, конечно, не свет, а непонятное беспокойство. Подобное случается, если боишься проспать что-то важное. Постоянно подскакиваешь в кровати, думая, что уже пора, а до него ещё куча времени. Но тут-то куда торопиться?
Что-то опять толкнуло изнутри, глаза распахнулись. Всё ещё наполовину дремавший разум автоматически отметил, что уже начало светать, раздражённо добавил, что, наверняка, всё равно ещё слишком рано. Кондр хотел снова зажмуриться, но боковым зрением поймал движение. Сначала испугался, но быстро осознал, что это кто-то из своих проснулся, встал, направился к зарослям.
Фео.
Предположение, что ей там понадобилось, возникло само собой, но уж слишком осторожно и нерешительно она шла. Ещё и оглянулась напоследок, словно проверяла, не видит ли её кто.
Когда Фео отвернулась и продолжила тихо красться среди деревьев, Кондр приподнялся, проследил, пока она не исчезла в туманной утренней дымке, и тогда тоже встал, двинулся следом. Он не стремился нагнать Фео, не желал, чтобы она его заметила, продвигался медленно, не слишком уверенный в направлении. Вдруг она свернула? Или он сам отклонился. Но оказалось, он абсолютно правильно шёл.
Лес поредел, и Кондр увидел девушку, издалека увидел, но не стал приближаться, спрятался за толстым стволом, по-прежнему не желая быть замеченным, смотрел.
Фео стояла по щиколотку в воде, тихонько шевелила одной ногой, нарочно создавая маленькие волны. Голова опущена, значит, смотрела она вниз, на то, как морщилось отражение от расходящихся по поверхности кругов. И вдруг развернулась, вскинула руки к волосам.
Кондр вжался в дерево, почти слился с ним, и какое-то время не решался выглядывать. Он настороженно ловил каждый звук, ожидая в любое мгновенье услышать совсем рядом шелест шагов, но слышал только тишину. Странную такую тишину, тревожащую своей необъяснимостью.
Неведение оказалось невыносимым, и он совсем чуть-чуть вдвинулся из-за ствола.
Ощущение, как будто в лицо плеснули ледяной водой. На мгновенье обожгло холодом, дыхание перехватило, но тут же обдало жаром.
Фео опять стояла лицом к озеру. Но не просто так стояла. Мастерка уже валялась в траве, а девушка снимала футболку, ухватив её за нижний край, тянула вверх. Тоненькая талия, неглубокая ложбинка вдоль позвоночника, геометрический узор на спине из тонких тканевых полосок. Треугольники лопаток, словно маленькие крылышки.
Кондр судорожно вдохнул. Жгло уже не только щёки, жар рождался глубоко внутри, раскалённой лавой растекался по телу, проникая в каждую клеточку. Не только горячий, ещё и липкий, сладкий как сироп. Увязнешь в нём и уже не выбраться.
