Экран засиял, клавиатура отозвалась под пальцами легкими щелчками, курсор заметался. Это он тоже помнил, куда надо зайти, чтобы отправить запрос на активизацию портала. Вбил своё имя в открывшееся окошко, опять приложил ладонь к подсоединённому сканеру, когда потребовалось подтвердить личность. Он и в прошлый раз проделал весь путь, просто так, только на последнее «ОК» не нажал, когда появился вопрос: «Отправить?» А теперь даже не раздумывал, да даже не прочитал толком, когда зажглась нужная кнопка, щелкнул по клавише.
Выскочила надпись: «Запрос на активизацию портала отправлен». И сколько теперь ждать, пока он дойдёт, пока на него отреагируют? Больше никаких сообщений, а ведь было бы логично, если бы ещё написали, например: «Портал будет активирован через десять минут», ну или через полчаса, через час. Не через сутки же.
Пак спустился вниз, Фео встретила его вопросом:
− Получилось?
А что он мог сказать?
− Запрос я отправил.
− И когда откроется?
Не хотелось отвечать: «Не знаю», совсем не хотелось. Всё равно, что расписаться в бессилии, в бессмысленности их устремлений.
− Скоро. Наверное. Там ничего не было написано про это. Но можно ведь проверить.
Вышли из бункера, опять все вместе, Антон вяло тащился последним. На лице безучастное выражение. Словно руководствовался принципом: не важно, куда и зачем, все пошли, и я пошёл. Остановились у края бетонной площадки, уставились в пространство над ней, пытаясь разглядеть призрачную сеть и вспышки разрядов. И не увидели ничего. Пару раз сверкнуло что-то, но могло и привидеться, уж слишком напряжённо смотрели.
Пак нагнулся, ухватился за кустик из жёстких травинок, рванул к себе, выдернул вместе с комком почвы, помедлил чуть-чуть и швырнул. Как когда-то куратор Варга швырял яблоко внутрь металлической рамы.
В один миг пространство над бетонной плитой заискрилось, взорвалось множеством разрядов, затянулось сверкающей сетью, но не настолько яркой, как было в ангаре. А комок земли с травинками взорвался, беззвучно, разлетелся на мелкие кусочки, раскрошился до едва различимых пылинок, которые потом бесследно исчезли. И опять только аромат остался: немного прелый и терпкий. С ним не было никаких ассоциаций, слишком большая редкость для них ‒ земля, трава. Зато теперь появилась ‒ аромат разбитой надежды.
‒ Может, рано ещё, ‒ произнёс Пак, постарался, чтобы прозвучало уверенно. ‒ Подождём.
Ждали тупо, ничего не делая, почти не сходя с места, не обращая внимания на бесцельно пролетающие мимо минуты. Примерно полчаса прошло, а ничего не изменилось: новый комок земли разлетелся в прах, и снова он ‒ аромат разбитой надежды.
‒ А если его так никогда и не откроют? ‒ холодно поинтересовался Антон.
Он становился всё мрачнее, лицо совсем закаменело, не меняло выражений, глаза потускнели, взгляд хмурый. Да все выглядели примерно так же. Мчались, торопились, тревожились, а теперь уже не хотелось ничего. Кроме одного. Как бездомной собаке, улечься на пороге перед запертой дверью, положить морду на вытянутые лапы, да так и лежать, не шевелясь, не двигаясь с места, смиренно подыхая от отчаяния и тоски.
‒ Я попробую открыть портал отсюда, ‒ воскликнул Пак решительно и громко, чтобы до остальных точно дошло. ‒ Взломаю код.
Фео посмотрела недоверчиво, а Кондр спросил, тоже с сомнением:
‒ Ты сможешь?
К чёрту «попробую» и прочие робкие предположения.
‒ Я сделаю. Я всё сделаю.
Опять вернулись в бункер, но Пак метнулся не к аппаратуре, а вниз, в жилой уровень, появился оттуда с планшетом в руках. Он, наверное, единственный прихватил его сюда с собой. Остальные оставили в родном мире, а он ‒ да! ‒ не смог, привык, что тот всегда под рукой.
‒ У меня есть программа, ‒ пояснил, поднимаясь на галерею. ‒ Сам делал. В общем, должно сработать.
‒ А долго это будет? ‒ следя за ним взглядом, опять спросил Кондр.
‒ Не могу точно сказать, но обязательно будет.
‒ Надо быстрее, пока ничего не случилось.
‒ А что ещё может случиться? ‒ вклинилась Фео. ‒ Кто-то снова нападёт?
‒ Не совсем, ‒ Кондр посмотрел на Антона. ‒ У него нет амулета.
Фео нервно фыркнула.
‒ Ну всё, хватит! Не могу больше слушать твой бред. Это камень. Просто разрисованный камень на ниточке. Мы их надели только затем, чтобы ты отвязался. Если ещё раз скажешь про него ‒ на фиг, сниму.
Кондр только головой мотнул, но послушно не проронил ни слова, отошёл подальше от Фео. А Пак уже сидел за компьютером, подсоединял к нему свой планшет, оглянулся через плечо, крикнул вниз, в очередной раз напоминая.
‒ Я открою портал. Просто подождите. Точно открою. Даже не сомневайтесь.
А что им оставалось? Только оно ‒ ждать, просто. И опять ничего не делали, бессмысленно убивали время. Кондр устроился возле вездехода, прямо на полу. Привалился спиной к колесу, поглядывал наверх, на сидящего за компьютером Пака.
Фео тоже сначала просто стояла, подпирая одну из металлических опор галереи. Но в животе заурчало от голода, скрутило до спазма, и она спустилась вниз, в кухню. Готовить не стала, даже чай заваривать, прихватила бутылки с водой, упаковки с крекерами и опять поднялась наверх. Подошла к Кондру, протянула, ничего не говоря, отвернувшись в другую сторону. Тот взял, а Антон отказался.
Он сидел на ступеньке лестницы, наклонившись, опустив голову, обхватив её упирающими в колени руками. Не шевельнулся, только произнёс короткое «нет». Фео поставила бутылку и пачку на пол, возле него, отошла, запрокинула голову, тоже глянула на Пака.
Тот почувствовал её взгляд, хотя был занят. Странное ощущение, будто кто-то тронул спину, едва осязаемо, кончиками пальцев. Пак обернулся и сразу же увидел глаза Фео, будто точно знал, куда надо смотреть. Она насупилась, отвернулась. Но ему и не требовалось большего. Он улыбнулся, неосознанно, опять уставился в планшет. Так и не отрывался от него, пока не услышал снизу крик:
‒ Ты куда?
До того сидящий неподвижно Антон ‒ все даже подумали, что он задремал, ‒ вдруг резко вскинул голову, вперил напряжённый взгляд в дверной проём, оставленный открытым. Потом вскочил, так же резко, решительно двинулся к нему. Тут Кондр его и окликнул:
‒ Ты куда?
Не факт, что Антон его услышал, хоть и ответил, но, кажется, не столько Кондру, сколько самому себе:
‒ И как я мог? Бросил Адельку. Одну. Там. Решил, что она умерла. Ну я и тварь.
Фео встрепенулась, посмотрела растерянно и изумлённо.
