‒ Антон!
Догнала его, и Кондр подскочил.
‒ Антон, подожди! Не надо уходить. Куда ты собрался?
Попробовали ухватить его с двух сторон, но парень вывернулся, оттолкнул протянутые к нему руки, воскликнул раздражённо:
‒ Не трогайте меня. Отстаньте. Я должен вернуться. Должен её забрать. ‒ Посмотрел неприязненно, чуть ли не с ненавистью. ‒ Идиот, что вас послушал. Поэтому не мешайте. Сейчас хотя бы не мешайте. Вы не понимаете. Мы её бросили, а она жива.
Так трудно было возразить ему, выговорить вслух, глядя в лицо: «Нет, она умерла. Умерла. Всё, без вариантов. Больше её нет». Поэтому просто твердили упёрто, перебивая друг друга:
‒ Антон! Не надо! Не уходи!
Ловили за руки, за одежду, пытаясь остановить. Пак грохотал вниз по лестнице, чудом не промахиваясь мимо ступенек, каждый момент рискуя свалиться. Но Антон пёр вперёд, к воротам, отбивался, отмахивался, отцеплял хватающие его пальцы, и вдруг заорал во всё горло:
‒ Да отвалите от меня!
Оттолкнул Фео, она отлетела в сторону, не удержалась на ногах, а Кондру врезал, так что голова сильно откинулась назад, и тот пошатнулся, сел на пол. Пак соскочил с последней ступеньки, бросился бегом. Но Антон тоже уже сорвался с места, выскочил из бункера, ринулся к вездеходу.
Мотор взревел, машина рванула вперёд, Пак только успел прикоснуться ладонью к задней двери. Качнулся вперёд, едва не упал, крикнул вдогонку:
‒ Антон, стой! ‒ а потом уже просто прошептал, не желая признавать, что больше ничего сделать не в силах: ‒ Да стой же ты.
‒ Может, он заберёт её и вернётся? ‒ с надеждой предположила оказавшаяся рядом Фео.
‒ Наверное, ‒ согласился Пак, но не получилось уверенно, а Кондр промолчал, только голову опустил, как будто знал что-то такое, что другим неизвестно, предугадывал наперёд. И треснуть его захотелось, за спрятанные глаза, за унылое молчание.
Вездеход удалялся, мчался по равнине, слишком быстро, напрямик, словно бы не замечая неровностей, кренился, когда заезжал одним боком на подножье холма. И от наблюдения за этой безбашенной гонкой дыхание перехватывало, и тоже хотелось опустить голову, как Кондр, или даже отвернуться, чтобы больше не видеть. Потому что предчувствие, идиотское предчувствие.
Наверное, Антон даже не понял, что въезжает прямиком на холм. Тот был невысокий, и вездеход легко вкатил на него, не потеряв скорость. Как на трамплин. Оторвался от земли, взмыл огромной птицей. Только полёт оказался слишком недолгим. Не вверх, в небо, а в крутой склон следующего холма.
Фео вскрикнула, да и сам Пак, наверное, тоже. Отчаянно простонал сквозь стиснутые зубы.
Вездеход врезался в холм, закувыркался, падая вниз. И всё никак не мог остановиться, даже по равнине продолжал катиться, переворачиваясь раз за разом. Потом на секунду замер, встав на бок, качнулся, перевалился на крышу и наконец застыл, разбитый, покорёженный.
Они втроём разом сорвались с места, не шли, бежали, а остановились, чуть-чуть не дойдя до вездехода. Надеялись заметить хоть какое-то движение, но их встречали тишина и мёртвое оцепенение. Антона в машине не было, он вылетел из неё, пока та кувыркалась. Лежал, неестественно изогнувшись, всё лицо в крови, смотрел в никуда. И даже приближаться не стали, чтобы проверить. Хватит уже этих пустых взглядов, обмякших тел без трепета сердца внутри.
‒ Я же говорил, надо быстрее, ‒ пробормотал Кондр. ‒ У него не было амулета.
Фео вскинулась.
‒ Заткнись! ‒ Судорожно втянула воздух. ‒ Я больше не могу это слышать. Больше не могу.
Нащупала на шее верёвочку, рванула изо всех сил. Та легко лопнула, а Фео, на мгновенье сжав камешек в кулаке, размахнулась и зашвырнула его, и сразу развернулась, зашагала к бункеру.
‒ Так нельзя! ‒ ошарашенно воскликнул Кондр. ‒ Надо найти и опять надеть.
Пак тоже не выдержал, скрипнул зубами.
‒ Не надо. Правда, невозможно уже. Хватит. Я почти вошёл в программу. А, может, всё получилось, пока нас не было.
Он же не зря убеждал, что сделает. Не попытается, а именно сделает. Так и вышло. А Пак и не сомневался. Почти.
Когда снова подошли к бетонной плите, над ней искрилась сверкающая паутина, заметная даже на ярком свету. Пак нашёл в траве маленький камушек, бросил его. Тот не взорвался, как комки земли. Исчез за яркой вспышкой. Наверное, в лаборатории сильно удивились, когда он влетел в помещение, стукнул об пол. Если заметили.
‒ Можно идти, ‒ произнёс Пак, но не увидел рядом Фео и обернулся встревоженно.
Она пятилась от портала, мотала головой.
‒ Можно идти, ‒ повторил Пак громче.
‒ Нет. ‒ Она замотала головой ещё сильнее. ‒ Я не могу. Не могу. Все здесь. И Динька здесь. Как я без него? Мне нельзя без него. Я тоже никуда не уйду, я останусь. Я должна остаться. С ним. С ними. Я…
Пак испугался: сейчас она перестанет пятиться, развернётся и сорвётся с места, помчится бегом и у него не получится её догнать. Потому что в глазах у неё такая безумная уверенность, такая упрямая решительность. А если портал закроется? Если больше не получится его активировать?
‒ Фео!
‒ Не надо было амулет снимать, ‒ тихонько напомнил Кондр, и Пак глянул на него с неприязнью.
Опять он со своей ерундой. Да что с ним? Умом двинулся из-за всего, что случилось? Только не до него сейчас.
‒ Фео! ‒ Пак подскочил к девушке, заглянул в глаза. ‒ Послушай меня, Фео. Нам надо идти. Оставаться нельзя. Пожалуйста, Фео. Пойдём.
‒ Нет, ‒ упрямо выдала та. ‒ Я не могу уйти. Я должна остаться,
‒ Не остаться. Слышишь меня? Ты должна идти. Со мной. Фео. Больше никаких вариантов. Поверь мне, Фео. Останешься ты, и я останусь. Но этого не будет. Мы вернёмся. Ты меня поняла?
Фео в который раз мотнула головой, отпрянула, но Пак ухватил её за руку. Впервые решился, раньше даже предполагать не смел. А сейчас и не думал, ухватил, сжал крепко. Девушка дёрнулась, пытаясь вырваться, но он не отпустил. Она опять прошептала смятенное:
‒ Нет.
Но он не слушал, потянул за собой.
‒ Всё. Идём. Идём со мной.
Вступил на плиту, стиснул ладонь Фео ещё крепче, почувствовал, как её пальцы тоже сжались сильнее. Она не сопротивлялась, не вырывалась, послушно шла следом.
Сердце испуганно замерло, когда сверкающая призрачная сеть оказалась перед самым лицом, но Пак не стал останавливаться ни на мгновенье, решительно шагнул в портал.
Яркая вспышка ослепила, воздух наполнился электричеством, кольнул лёгкими разрядами, голова закружилась, но Пак упрямо двигался вперёд. Всё ерунда. Самое главное ощущение ‒ ладонь Фео в его руке.
