Случайно ли это?
Если нет, то, стало быть, этим названием драматург хотел нам что‑то сказать. Но что?
И о чём вообще его «последняя» пьеса?
В её основу положена одна из самых загадочных страниц в биографии вождя. В самом начале XX века Сталин (под кличками «Сосо» и «пастырь») вёл подпольную работу в Батуме, где и был арестован. Затем его сослали в Восточную Сибирь. Однако молодой революционер подозрительно быстро совершил из ссылки побег и вновь объявился на Кавказе. Ходили слухи, что находившегося в заключении «пастыря» завербовала царская охранка. Дескать, она и устроила «побег» своему новому сотруднику.
В 1937 году многомиллионным тиражом вышла брошюра о революционной деятельности большевиков на Кавказе. Автором книжки значился Лаврентий Берия. В брошюре сообщалось, что Сталин, находясь в Сибири, выправил себе «поддельное» удостоверение жандармского агента и с его помощью бежал из ссылки.
Как известно, в советское время (особенно в 1937 году) случайно ничего не издавалось. Тем более, печатная продукция, в которой имелись какие‑то сведения о вожде. Подобная литература выходила в свет только после «высочайшего» утверждения. И если в бериевский труд попал некий пикантный эпизод из сталинской биографии, стало быть, это произошло с ведома самого Иосифа Виссарионовича, желавшего таким образом хоть как‑то объяснить возникновение жандармского следа в своей биографии.
Брошюра эта и была тем единственным источником, из которого в ту пору черпались все сведения о вожде.
В пьесах Булгакова, как мы знаем, тоже нет ничего случайного. Значит, не просто так вспомнил он в своём «Батуме» ту давнюю историю. Ведь заканчивается она тем, что бежавший из ссылки Сталин приходит на квартиру друзей‑подпольщиков и там неожиданно… засыпает.
Что снится ему? То, как в далёкой Сибири он выписывает себе жандармское удостоверение? Нет! Сталину снится, как он провалился в прорубь.
«СТАЛИН… я сейчас же обледенел… Там всё далеко так, ну, а тут повезло: прошёл всего пять вёрст и увидел огонёк… вошёл и прямо лёг на пол… а они сняли с меня всё и тулупом накрыли… Я тогда подумал, что теперь я непременно умру…»
Далее в пьесе следует разъяснение, что вернувший в Батум Сталин «безмерно утомлён». Он «кладёт голову на край кушетки и замолкает».
«НАТАША. Сосо, ты что? Очнись…
СТАЛИН. Не могу… я последние четверо суток не спал ни одной минуты… Думал, поймать могут… а это было бы непереносимо… на самом конце…
ПОРФИРИЙ. Так ты иди ложись, ложись скорей!
СТАЛИН. Ни за что! Хоть убей, не пойду от огня… пусть тысяча жандармов придёт, не встану… я здесь посижу… (Засыпает.)»
Итак, перед нами сон Сталина. СОН! Как тут не вспомнить рекомендации вождя десятилетней давности — относительно снов в булгаковском «Беге»:
«…я не имел бы ничего против постановки „Бега “, если бы Булгаков прибавил к своим восьми снам ещё один или два сна, где бы он изобразил внутренние социальные пружины гражданской войны в СССР».
Строптивый драматург, как мы помним, к советам вождя не послушался. В ту пору никакие «социальные пружины» его не интересовали. Правда, через несколько лет (в середине 30‑х) один сон он всё‑таки «прибавил», создавая пьесу «Сон инженера Рейна» (или «Сон инженера Матвеева»). И вот теперь, когда, наконец‑то, настало время и для «социальных пружин», Булгаков ввёл в свою пьесу второй из рекомендованных Сталиным снов. Но спящим‑то на этот раз оказывается сам вождь.
Спящий Сталин… Удивительный финал! Выходило, что вождь, постоянно призывавший страну к бдительности (враг ведь не дремлет!), сам способен безмятежно спать? Как это следовало понимать?
Не подсказывал ли Булгаков подобным «сонным» окончанием своей пьесы, что так называемый героический период в жизни вождя завершился ещё в начале века?
Да и было ли хоть что‑нибудь героического в том периоде? Ведь по булгаковскому Батуму ходит молодой человек, ничем особо не примечательный. Он похож на многих молодых людей, своих сверстников. В том числе и на молодого… Михаила Булгакова.
Да, в «Батуме» много автобиографичного.
Поначалу это может показаться невероятным. В самом деле, что может быть общего между великим вождём всех времён и народов и писателем, у которого не печатали ни одной написанной им строчки? Вроде бы, ничего. Но, если взять себе в помощники приём «булгакочувствования » и внимательно вчитаться в пьесу, то тут‑то и откроется «секрет» пьесы. И окажется, что молодой Сталин…
Да, молодой Сталин учился в духовной семинарии, а юный Булгаков вырос в семье преподавателя духовной академии.
19‑летнего Сталина изгнали из семинарии, и Булгакова примерно в том же возрасте чуть было не исключили из университета.
Выбирая свой жизненный путь, Сталин решительно порвал с религиозной карьерой, став профессиональным революционером. И Булгаков тоже не пошёл по стопам предков‑священнослужителей, посвятив себя профессии писателя.
Сталин баламутил батумских рабочих, подбивая их на стачки и выводя на демонстрации. А Булгаков уже в своей фамилии носил ёрничество и баламутство и демонстративно сочинял произведения, вносившие смуту в сознание советских людей.
Революционер Сталин подвергался преследованиям властей за свою антиправительственную деятельность. И писателя Булгакова за его антисоветское творчество тоже подвергали гонениям.
В критический момент жизни, совершив побег из сибирской ссылки, Сталин прибывал в Батум. И Булгаков в непростой период своей жизни, сбежав из Владикавказа, тоже оказывался в том же городе.
Эти совпадения дают основания предположить, что образ молодого Сталина (в отсутствие достоверных биографических данных) Булгаков вполне мог «срисовывать» с самого себя в том же молодом возрасте.
И название пьесы приводит к тому же выводу. «БАТУМ»… Ведь это же… По краям — инициалы автора пьесы (Б. М.), а в середине — надсадный крик (ату!), которым на Руси издавна гнали преследуемых. В этом слове — в зашифрованном виде — вся булгаковская судьба.
Обращает на себя внимание ещё одна удивительная вещь: в словах и поступках молодого большевика нет ничего большевистского. Сталин распространяет листовки, участвует в демонстрации, даже произносит краткую речь, выглянув из тюремного окна… Но ведь так мог себя вести и меньшевик, и эсер и анархист? Если заменить фамилию главного героя любой другой, самой обыкновенной (Иванов, Петров или Сидоров), что останется? Одни бытовые подробности.
Похождения недоучившегося семинариста, посланного в Батум подстрекать рабочих на антиправительственные выступления, могли заинтересовать зрителя лишь в том случае, если в них заложены стремительно развивающееся действие, напряжённая интрига, занимательные повороты сюжета и неожиданный финал. Но всего этого в булгаковской пьесе нет. Как тут не вспомнить слова Луначарского о «Белой гвардии», который писал, что булгаковскую пьесу составляют…
