Но был, как мы знаем, ещё один, не менее достойный кандидат в большевистские «цари» — народный комиссар по военным и морским делам Троцкий. С ним «тройка» и вела ожесточённые непримиримые сражения.
8 января 1924 года в центральных газетах появилось сообщение о том, что наркомвоенмор тоже, оказывается, серьёзно болен. Вспомним ещё раз, что по этому поводу написано в булгаковском дневнике:
«Сегодня в газетах: бюллетень о состоянии здоровья Л.Д. Троцкого.
Начинается словами: „Л.Д. Троцкий 5‑го ноября прошлого года болел инфлуэнцей…“, кончается: „отпуск с полным освобождением от всяких обязанностей, на срок не менее 2‑х месяцев“. Комментарии к этому историческому бюллетеню излишни.
Итак, 8‑го января 1924 г. Троцкого выставили. Что будет с Россией, знает один Бог. Пусть он ей поможет!»
Булгаков словно предчувствовал, что страна находится на пороге судьбоносных событий. Не прошло и двух недель, как жизнь показала, что предчувствия его не обманули: 21 января 1924 года в результате очередного кровоизлияния в мозг Ленин неожиданно скончался. Вся власть в огромной стране полностью перешла в руки лидеров могущественного триумвирата.
Тотчас начались (подготовленные заранее и со всей тщательностью) перестановки в составе правительства и в партаппарате. И, конечно же, в армии, главою которой по‑прежнему считался высланный к Чёрному морю Троцкий.
Всесоюзный съезд Советов, назначенный на третью декаду января, поспешно (и, главное, послушно) утвердил все новые назначения. Затем все перемены в руководстве партией и страной благословил и съезд ВКП(б), который по счёту оказался тринадцатым.
Чтобы покрасоваться во всём своём величии перед остальным миром, лидеры «тройки» созвали конгресс Коминтерна. Для участия в нём в июле 1924 года в Москву съехались руководители коммунистических партий и сочувствующих большевикам движений из многих зарубежных стран. Апофеозом этого грандиозного международного форума стало посещение мавзолея, где делегаты конгресса могли лицезреть саркофаг с только что забальзамированным телом усопшего вождя.
Вот такие в стране Советов происходили события в году 1924‑ом. Именно из них и соткан сюжет «Мастера и Маргариты», именно оттуда и перешли в роман многие его персонажи.
Сопоставим реальных людей и реальные исторические события, в которых эти люди участвовали, с содержанием книги, придуманной Михаилом Булгаковым.
Замаскированные герои
Начнём с персонажа важного, весьма значительного, но не самого главного — Берлиоза. Фамилию эту Булгаков выбрал не сразу Были варианты: Мирцев, Крицкий, Цыганский… Даже Чайковский.
Долго искались для Берлиоза и имя с отчеством. Михаил Яковлевич или Антон Антонович? Антон Миронович или Владимир Антонович? Владимир Миронович или Марион Антонович? Борис Петрович или…? В конце концов, он стал Михаилом Александровичем.
В первой версии романа (в «Копыте инженера») Берлиоз занимал пост редактора журнала «Богоборец». В «Мастере и Маргарите» он уже возглавляет крупную литературную ассоциацию под названием Массолит.
Поскольку Берлиоз литератор, к тому же с булгаковскими инициалами (М. А. Б.), кандидата в его прототипы искали исключительно в литературных кругах того времени.
Но «Мастер и Маргарита» — это не просто книга, созданная для чтения‑развлечения, это роман‑мщение. И адресована эта месть вполне конкретной советской власти. Поэтому такой персонаж, как Берлиоз, на котором строится завязка и дальнейшее движение сюжета, никак не может быть выходцем из малозначительного (в политическом отношении) литературного мира.
Но откуда, из каких «слоёв» извлёк его Булгаков?
Сопоставление содержания романа с реальными историческими событиями 20‑х годов XX века приводит к выводу, что на роль прообраза главы Массолита настойчиво «просится» человек весьма высокого полёта. В своих анкетах (в графе «профессия») сей «проситель» неизменно указывал, что считает себя литератором, хотя на самом деле был профессиональным революционером, активнейшим политиком и занимал в стране Советов ответственейший пост. Речь идёт о вожде большевиков Владимире Ильиче Ленине.
Подобное утверждение на первый взгляд может показаться совершенно неправдоподобным. Но те «отличительные черты», которыми автор щедро снабдил своего замаскированного героя, заставляют поверить в реальность нашего предположения.
Приглядимся к Берлиозу со вниманием.
Он возглавляет Массолит, то есть некую массовую литературную организацию. Напишем её название несколько иначе — Массо‑Лит. Если употребить модные тогда сокращения, получим — М‑Л. Какая массовая организация имела в те годы точно такую же аббревиатуру? Только одна — большевистская партия. М арксистско‑Л енинская, сокращённо — М‑Л.
А вот как о покойном Берлиозе отзывается поэт Иван Бездомный:
«… что мне о нём известно? Да ничего, кроме того, что он был лыс и красноречив до ужаса».
«Лыс» и «красноречив» — точно так же говорили и о Ленине.
У главы Массолита такая же фамилия, как и у композитора Гектора Берлиоза. Иногда из‑за этого случались всякие казусы. С тем же Бездомным, например. Вспомним, как по совету главврача психиатрической клиники бедняга‑поэт пробовал изложить на бумаге свои «подозрения и обвинения» в адрес загадочного иностранного «консультанта»:
«Иван работал усердно… и даже попытался нарисовать Понтия Пилата, а затем кота на задних лапах. Но и рисунки не помогли, и чем дальше — тем путанее и непонятнее становилось заявление поэта».
Ещё бы не запутаться, когда происшествие на Патриарших прудах выходило за пределы человеческого понимания! А здесь ещё…
«… а здесь ещё прицепился этот никому не известный композитор‑однофамилец, и пришлось вписывать: “ не композитором… “».
Словом, путаница получилась большая и несуразная.
А между тем и Ленина в первые годы советской власти тоже часто путали с одним москвичом, хотя тот по своим внешним данным был полной противоположностью Владимиру Ильичу: имел высокий рост, стройную фигуру, звучный голос и выразительное лицо. Служил ленинский «двойник» в Малом театре актёром, снискав себе на этом поприще завидную популярность. Звали его Михаил Францевич Игнатюк.
Но как Игнатюк он был известен очень немногим, так как всегда и везде выступал (причём, аж с 1902 года) под сценическим псевдонимом ЛЕНИН. Именно под этой фамилией его и знала театральная публика обеих столиц и крупных городов провинции.
Появление высокопоставленного однофамильца заставило актёра на первых порах требовать, чтобы на всех афишах непременно указывалось, что перед зрителями предстанет именно он, артист Малого театра Михаил Ленин, а «не председатель Совнаркома» с той же фамилией.
