Но опальный большевистский вождь без устали напоминал всем о том, что он один из немногих, кому выпало счастье ещё до революции входить в руководящий штаб ленинской гвардии. Этот ли факт возымел действие или были на то какие‑то другие не менее веские причины, но после переезда советского правительства в Москву, Каменев получил престижный пост главы Моссовета, и официальной его резиденцией стал дом на Тверской улице.
В январе 1925‑ом наш «гвардеец» был вновь уличён «партнёрами» (на этот раз по кремлёвскому руководству) в непартийном поведении и переведён из членов политбюро в кандидаты. Слегка подлечившись в Солдатенковской (ныне Боткинской) больнице, Каменев вновь получил высокий правительственный пост, став наркомом внешней торговли.
Вот сколько возникает неожиданных совпадений, если сравнивать биографию героя булгаковской пьесы с жизненным путём известного большевистского вождя. Именно Розенфельд‑Каменев стал прототипом проходимца Фиолетова‑Аметистова.
Теперь обратим внимание на главную героиню пьесы, хозяйку «Зойкиной квартиры», на энергичную деловую женщину, сумевшую под носом у пролетарской власти завести процветающее буржуазное «дело». В экстремальные моменты жизни (когда, например, её любовнику Обольянинову срочно требовался наркотик) она обращалась к китайцам. А одного из них, по кличке Херувим, даже пригласила работать в своей мастерской.
У председателя домового комитета Аллилуи Зоя Пельц на подозрении:
«АЛЛИЛУЯ. Вы, Зоя Денисовна, с нечистой силой знаетесь!»
Алла Вадимовна высказывается ещё категоричнее:
«АЛЛА. Знаете, Зойка, кто вы? Вы чёрт!»
Кого имел в виду Михаил Булгаков, создавая этот образ, являющийся симбиозом дельца и дьявольского оборотня?
Был среди советских руководителей вождь, который одно время вполне реально претендовал на роль «хозяина» самой главной в стране кремлёвской «квартиры». Речь идёт о Григории Евсеевиче Зиновьеве. Не поладив с Лениным накануне Октябрьского переворота, он, тем не менее, уже в декабре стал диктатором Петрограда. А в 1919‑ом возглавил Коминтерн, где постоянно общался с представителями разных стран и народов, в том числе и с китайцами. Во время болезни Ленина и некоторое время после его смерти Зиновьев читал отчётные доклады на съездах партии. И он постоянно заявлял о себе как о полноправном преемнике Владимира Ильича.
Чтобы одолеть своего главного соперника и конкурента, Троцкого, Зиновьев скооперировался с Каменевым. Их блок казался несокрушим, а его лидеров воспринимали как единого вождя: Зиновьев‑Каменев. Не отсюда ли и аббревиатура названия булгаковской пьесы: «З.К.»?
Но зойкино «дело» терпит крах, хозяйка квартиры вместе со своими компаньонами отправляется за решётку. Этим сюжетным ходом Булгаков прозорливо предсказал судьбы Зиновьева, Каменева и их многочисленных сторонников.
Таким образом, в том, что «маску» своей оборотистой героини Булгаков «срисовывал» именно с Григория Зиновьева, вряд ли стоит сомневаться.
А теперь вернёмся к Гусю‑Ремонтному. Его прототипом, как мы предположили, вполне мог быть А.М. Краснощёков. Но возникает вопрос: а что, если Краснощёков — тоже «маска»? Попробуем приподнять её. Не находится ли под нею ещё какой‑нибудь неожиданный лик?
В списке действующих лиц «Зойкиной квартиры» Борис Семёнович Гусь‑Ремонтный представлен как коммерческий директор треста тугоплавких металлов. Вот откуда его богатство, вот откуда те деньги, которыми он сорит направо и налево. Даже бежать в Париж главные герои пьесы собираются исключительно с помощью Гуся. Но при этом он у всех как бельмо на глазу — в лицо ему льстят, а между собой говорят о нём разные пакости.
С каким большевистским вождём той поры имеет сходство нарисованный портрет? Кого, кроме Краснощёкова, напоминает Гусь‑Ремонтный?
Конечно же, Троцкого! Это его «обитатели» кремлёвской «квартиры» терпеть не могли. Это его с треском выставили из Красной армии и направили возглавлять электротехническую компанию. Лишение всех властных постов было равносильно политической смерти вождя большевиков, считавшегося вторым после Ленина лидером партии. Разве не похожа судьба Троцкого на судьбу булгаковского Гуся?
Но если это так, то получается, что в своей пьесе Булгаков собрал всё руководство страны Советов. Всё. За исключением…
Впрочем, почему «за исключением»? Одной из наиболее ярких «изюминок» пьесы «Зойкина квартира» является председатель домового комитета.
Загадочный аллилуя
Домовый комитет в «Зойкиной квартире» возглавляет персонаж, которого Булгаков назвал Анисимом Зотиковичем Аллилуей.
Аллилуя — герой малосимпатичный. Он взяточник и доносчик. Зато постоянно твердит о том, насколько важен и ответственен занимаемый им пост:
«АЛЛИЛУЯ. В домкоме всё как на ладони. Домком — око недрёманное… Мы одним глазом спим, а другим видим. На то и поставлены».
Аллилуя денно и нощно следит за каждым обитателем вверенного ему дома, с гордостью заявляя:
«АЛЛИЛУЯ. У меня ключи от всех квартир».
Когда же над ним нависает угроза ареста, он без всякого смущения начинает козырять своим пролетарским происхождением:
«АЛЛИЛУЯ. Товарищи, принимая во внимание моё происхождение, темноту и невежество, как наследие царского режима…»
А вот какие данные выдаёт на председателя домкома картотека МУРа:
«Аллилуя Анисим Зотикович, сорока двух лет. Председатель с девятьсот двадцать второго года. Женат. Изменяет. Банковских счетов нету. Выпивает. Шатен…»
Хранится в муровском архиве и фотоснимок, о котором сказано:
«Фотография двадцать второго года — Аллилуя говорит речь в домкоме о международном положении».
Кто из тогдашнего советского руководства послужил прототипом для этого героя? Чью «маску» носит домкомовский председатель?
Был в кремлёвском «домкоме» человек, получивший свою ответственную должность в том же году, что и Аллилуя — Иосиф Сталин. Генеральным секретарём партии он стал именно в 1922‑ом. И именно сорока двух лет от роду. И речей о международном положении в ту пору им было произнесено немало.
Фамилия жены генсека была Аллилуева. В 20‑х годах мало кто знал об этом. Булгакову этот факт биографии вождя был хорошо известен. И писатель не преминул им воспользоваться.
Впрочем, очень скоро обстоятельства резко изменились. Оказалось, что автор «Зойкиной квартиры», выражаясь его же собственными словами («Жизнь господина де Мольера»):
«… вторгся в такую область, в которую вторгаться не полагалось».
Вот почему, переделывая в 30‑х годах «Зойкину квартиру» для парижской сцены, Михаил Афанасьевич потребовал в письме брату Николаю:
«Первое, что следует сделать, и это важно, — заменить фамилию Аллилуя фамилией Портупея».
