Зеленые армейцы его сына развернули наступление на тираннозавра рекса, а жена напевает в ванной комнате. Джеймс сияет от удовольствия. Скоро они отправятся ужинать в местную закусочную «Яннуцци», где он раскошелится и закажет сочный бургер с настоящим мясом и картошкой фри, а Тимоти устроит полный бардак, пожирая любимые спагетти с фрикадельками. Позже они с женой откупорят бутылку-другую вина и будут наслаждаться голографической проекцией пиксельного идеального заката.
Ради этого он и пашет на своей работе. Бесчисленные сверхурочные часы наконец-то окупились. Джеймс хочет сохранить это воспоминание навсегда.
Но смех его сына затихает, и стены рушатся прямо у него на глазах.
Что-то невидимое хватает его за плечо и трясет, таща обратно в Киберсайд.
* * *
Он сидит на скамейке, сонно глядя вверх. Матильда стоит над ним, держа в одной руке пластиковый пакет, а другой потряхивает его за плечо.
– Давай найдем тебе место, где ты сможешь нормально отдохнуть, там же и обсудим план.
Молчун протестует, мыслями он еще находится в другом мире, память критично истощает его резервы. Заметив потрепанного вида мотель не далее, чем в двух кварталах отсюда, Джеймс указывает на здание. Плоская неоновая вывеска без единого слова. Внезапно он оказывается на ногах и уже медленно идет к мотелю. Матильда помогает ему сохранять равновесие. Они входят в вестибюль мотеля через старые деревянные двери, которые сообщают об их прибытии раздражающим звоном.
За ближайшим прилавком стоит неряшливый пожилой человек с пронзительными голубыми глазами и оценивающим взглядом смотрит на Джеймса. Он сразу распознал Молчуна, и одного этого факта хватает, чтобы не задавать лишних вопросов.
Джеймс сосредоточился на старике, чтобы хоть как-то зацепиться за эту реальность. Что-то в этом человеке кажется ему знакомым.
– Нам нужна комната, пожалуйста.
Портье кивает и протягивает руку с ключом от номера. Именно тогда Джеймс заметил татуировку в виде скрещенного ромба на правом предплечье мужчины – знак того, что он имеет дело с Отшельником. Загадочные Отшельники смирились с жизнью в этом новом цифровом мире Киберсайда, одержимом данными, но избегают наполнять свое сознание бессмысленной информацией. Татуировка – это программа, предназначенная для защиты самых заветных воспоминаний, она же минимизирует влияние повседневных событий на емкость памяти отшельника. В конце каждого системного дня они тщательно отбирают то, что хранится в их постоянной памяти. Как именно Отшельник определяет то, что достаточно важно, чтобы запомнить, для Джеймса всегда оставалось загадкой.
Спокойным, размеренным голосом мужчина произнес:
– Комната номер девять. Вверх по лестнице и налево.
Матильда осторожно взяла ключ из рук владельца мотеля, вернулась к Джеймсу, и они направились к лестнице. И только когда они дошли до первой ступеньки, хозяин их окликнул:
– Кое-что еще, Молчун. Ты в ответе за Ведьму.
Матильда инстинктивно потянулась к своим клинкам, но Джеймс быстро ее остановил, глядя прямо в глаза.
– Как скажешь, Отшельник, – ответил он, оглядываясь через плечо. – Сегодня невинные не пострадают.
Неестественная ухмылка пробилась сквозь складки морщинистого лица старика и его нечесаной бороды. Он покачал головой:
– Невинных не бывает, Молчун. Все в чем-то виноваты.
Другая рука Отшельника высунулась из-за прилавка, и Джеймс крепче схватил Матильду. Он почувствовал, как напрягаются мышцы ее тела, но рука отшельника поднялась вверх в виде жеста mano pantea
[1].
– В этом городе смерть приходит за всеми, Молчун. Как за теми, кто этого заслуживает, так и за теми, кто неосознанно ждет спасения. – Отшельник опустил руку. – Я буду тебя помнить.
Наемник ослабил хватку, выдохнул и завершил ритуальную фразу Отшельников:
– А я буду помнить тебя, Отшельник.
Стычка с Отшельником – дело нешуточное, и Джеймс даже взбодрился. Бок о бок они с Матильдой поднялись по лестнице.
8. Охота
Как только дверь за ними закрылась, Матильда озвучила его мысли:
– Откуда, черт возьми, он знает, что я Ведьма? Я думала, что работа Стивена должна была спрятать мою личность!
Джеймс медленно прошелся по потертому ковру комнаты.
– Я… не знаю. Отшельники – странные люди. Да их на самом деле никто не понимает. Должно быть, он увидел в тебе что-то еще. В поезде же маскировка сработала.
Матильда раздраженно взмахнула рукой.
– Откуда, черт возьми, мне знать? Более того, можем ли мы доверять этому старику? А вдруг он нас сдаст? Откуда ты знаешь, что он не один из…
Молчун снова сжал кулак.
– Он не один из них. Отшельники проповедуют философию, которая вращается вокруг них самих, а они никому не мешают. Они слишком заняты своим собственным прошлым.
Его слова не убедили даже самого Джеймса. Он присел на край одной из кроватей, которая застонала под его тяжестью.
Неожиданно он понял, какую убогую комнату они сняли. Обветшалые стены с облупившейся краской, грязные и рваные занавески, треснувший терминал данных и ванная комната, которую даже по самым заниженным критериям нельзя было назвать приличной. Матильда тяжело вздохнула и тоже присела на вторую скрипучую кровать.
– Я этому парню не доверяю. Не нравится мне, как он на меня посмотрел. Действовать нужно быстро. Я об этом уже думала. Разве нам не нужны коды доступа, чтобы попасть в Башню Донована?
Джеймс не отвечает. Он тупо смотрит на потрескавшееся стекло отражающей поверхности терминала передачи данных, а потом куда-то вдаль. Он тоже думал о том, как они попадут в Башню.
– Я все понимаю.
Матильда настаивает:
– Не можем же мы просто подойти к воротам и сказать: «Эй, мы тут хотим повидать вашего босса».
Она нервничает из-за его продолжающегося молчания.
– Нам понадобится… специальный доступ? Например, чтобы пройти через боковой вход. Типа… что-то вроде охранника.
Молчун пристально посмотрел на свое отражение в зеркале. Он знал, к чему это приведет. Но знание это его не радовало.
– Да, – согласился он.
Очень долгое время ни один из них не нарушал тишину, пока угасающий дневной свет за пределами единственного грязного окна не пробился сквозь изъеденные молью занавески. В унылом отражении терминала по кругу возникли вспышки, как будто кто-то прикуривал сигарету.
Ведьма первой нарушила затянувшееся молчание:
– Я ведь к чему веду. Ты обещал тому парню, что сегодня никто не умрет.
