Кивнув, водитель показал обоим большой палец и вернулся в такси.
– Ладно. Повеселитесь как следует!
Они зашли в кафе и устроились за столиком в пустом патио. Двенадцатилетний официант подошел с кофе и чаем и принял заказ.
Когда официант ушел, Матильда неожиданно рассмеялась.
Джеймс поднял голову.
– Что?
– Даже не знаю. Сама мысль о том, что этому парню на самом деле около семидесяти, меня забавляет.
Джеймс нахмурился и развернул на коленях салфетку. Матильда наблюдала за группой детей, резвящихся в парке.
– Знаешь, Джеймс, я вроде как понимаю, почему люди хотят здесь жить. Кажется, что им действительно не о чем беспокоиться.
Молчун поднял на нее взгляд.
– Думаешь? – Он взглянул на детей, играющих в парке. – Может, кому-то вечная молодость и беспечное веселье и по душе, но всему своя цена.
Он попытался придумать хороший способ объяснить свою мысль.
– Знаешь историю о лотофагах?
Матильда нахмурилась.
– Вроде да. Что-то из греческой мифологии, верно? Вроде как-то связано с лотосом.
Молчун налил себе чашку кофе.
– Да, именно так. Это одна из легенд об Одиссее. После шторма Одиссей и его команда высадились на острове Джерба. Они нашли племя людей, которые употребляли лотос со всем, что ели и пили. Он якобы оказывал наркотическое действие, которое вызывало чувство спокойствия и апатии. Как только Одиссей узнал об этом, он приказал своей команде немедленно покинуть остров.
– Потому что?..
Джеймс бросил в свою чашку два кубика сахара.
– Когда кое-кто из команды попробовали лотос, они перестали думать о возвращении домой и были готовы жить на острове вечно. Одиссей не мог этого допустить.
Матильда взяла чай и добавила в него сливок.
– Да, но разве это не эгоистично? Он расстроился, что они не помогут ему вернуться домой. Его больше волновало, как это отразится на нем.
Джеймс обдумал ее слова.
– Ну да, конечно. Тогда позволь слегка переформулировать мой рассказ. Матросы, которые попробовали «лотос», совершенно позабыли о своих товарищах, с которыми они путешествовали. Разве это не эгоистично? Забыть о своих обязанностях – это не то же самое, что преодолеть их. Была бы ты довольна блаженной жизнью, если бы это означало, что ты никогда не вспомнишь, кто ты на самом деле?
Вот теперь Матильда задумалась над словами Молчуна, но их разговор прервал официант, который вернулся с подносом больше его самого. Под крышкой обнаружились тарелки с гамбургерами, картофелем фри, яйцами и беконом. Джеймс подождал, пока официант не выйдет из зоны слышимости, прежде чем ответить:
– Мне кажется, если взломал свой код, чтобы выглядеть как ребенок, то можешь есть эту дрянь хоть все время.
Они с удовольствием набросились на еду. Спустя несколько минут молчаливого, сосредоточенного пережевывания Матильда спросила:
– Итак, ты же у нас инженер, расскажи, как все это произошло?
Джеймс помолчал секунду, чтобы проглотить пищу.
– Все началось еще в 2018 году, когда социальные сети стали практически обязательной частью повседневной жизни. В конечном итоге дошло до того, что людям создавали профили еще до рождения.
Матильда щедро макнула горсть картошки в кетчуп.
– Что ты имеешь в виду? Типа все по закону или же?..
Джеймс позволил себе легкую улыбку.
– Не совсем. Самое безумное, что во всем виноваты сами люди. Началось с того, что люди создавали смешные профили для своих кошек или собак. В конечном счете будущие родители создавали аккаунты для детей еще во время беременности.
Матильда поежилась и уронила облитую кетчупом картошку на тарелку.
– Что?
Джеймс кивнул.
– Да, понимаю. Просто выслушай. Родители забавлялись, создавая подобные профили, чтобы следить за ходом беременности. После рождения ребенка социальные сети использовали как удобный и самый простой способ хранения его фотографий. Цифровой альбом для ребенка или, скорее, для родителей, когда дитя подрастет.
Матильда потыкала пальцем в перевернутую глазунью, чтобы золотистый желток растекся по тарелке.
– Угу. А у тебя они были?
Этот вопрос пробудил в нем воспоминания о прежней жизни. Не желая обсуждать своего сына, он с излишней осторожностью положил на тарелку еще несколько ломтиков бекона и уклонился от ответа:
– Нет. Я ведь инженер и точно знал, какую информацию обычно выкладывали люди в социальных сетях, даже не подозревая об этом. К тому же я знал, как этой информацией пользуются различные компании. Кроме того, в «Фолл Уотер Лэйк» запрещали заводить аккаунты в соцсетях.
– Так как же мы дошли до всего… этого?
Джеймс откинулся на спинку стула и сложил руки на животе.
– Технологии прогрессировали, и вскоре об обычных фотографиях позабыли. Появились панорамы виртуальной и дополненной реальности, стерео-видео и любые другие типы носителей, которые только можно выдумать. Все это так захватывало.
– Так дело было… в трафике? Чем больше база пользователей…
– Именно. Крупные корпорации сразу же просекли фишку. Ценность данных от потенциальных потребителей была слишком большой, чтобы они могли пройти мимо. Они начали вкладывать огромные ресурсы в покупку информации.
Матильда постучала пальцами по столу.
– Ладно, интересно и все такое, но так что насчет Небыляндии?
Джеймс подался вперед.
– Да-да, хорошо. Итак, проблема с социальными сетями заключалась в том, что никто не говорил правду. Каждый пост был тщательно продуман, чтобы потешить собственное эго. В итоге… все лгали. Это вызвало проблемы с информацией, которую отслеживали компании. Итак, как можно было заставить людей говорить правду? Все началось с обычной игры, или, скорее, игрового бэкэнда, разработанного в Нью-Йорке компанией под названием «Октаграм». Все начали Рон Стэйтон и Шон Уилковски.
Матильда отложила свой бургер и посмотрела на Джеймса.
– Похоже, ты их знал.
Джеймс даже перестал жевать. Он сделал паузу, проглотил комок и запил водой.
– Только вскользь. Встречался с ними пару раз на конференциях. Вроде бы хорошие ребята. Думаю, они действительно не понимали, что создали, пока «Фолл Уотер Лэйк» не забрала их себе. Но я забегаю вперед.
Джеймс надеялся, что она не заметит его ложь. На самом деле он знал их очень хорошо, но не хотел сейчас в это углубляться. Они много болтали под водку с Роном и Шоном бесчисленными ночами, до тошноты обсуждая фундаментальные моральные вопросы развития далеко идущих технологий. Их самоисполняющееся пророчество все-таки воплотилось в жизнь…
