Активировав один из своих сенсорных фильтров, Джеймс прогуливался по улицам Небыляндии, пытаясь обнаружить любые следы недавнего вторжения электронного контрабандиста в этот мир. Матильда, кажется, наслаждается прогулкой, но Джеймс уже на взводе. Чтобы успешно напасть на след контрабандиста с любой заданной эмоцией, ему приходится следовать за отголосками перевозимой памяти – и это Джеймсу не по душе. Все равно что следить за наркодилером, регулярно пробуя следы кокаина, которые тот случайно уронил на своем пути.
Джеймс уже готов был уехать из этой части города, когда вдруг заметил устойчивый след в коде: сорокалетний мужчина, крадущийся из одного переулка в другой, перевозит память о женщине. Вздохнув, Джеймс повернулся к Матильде.
– Вроде я нашел то, что нужно, но мне понадобится твоя помощь. Возможно, на пару минут тебе покажется, что я не в себе. А может, и дольше. Просто держись поближе и смотри, чтобы я не заблудился.
Матильда усмехнулась.
– Понятно, дедуля. Я прослежу, чтобы ты не свалился в какой-нибудь люк.
Закатив глаза, Джеймс настроился на волну воспоминания и подключился к нему. Его зрение сразу размылось, словно он внезапно взглянул на мир сквозь разбитое запотевшее стекло.
Джеймс на секунду сосредоточился и запустил приостановленное воспоминание.
Женщина крепко сжимает руку своего сына, они находятся на станции в Вавилоне и ждут следующего поезда. Муж этой женщины воевал в одной из прокси-войн между Вавилоном и Анклавом. Недавно пришло известие, что весь его полк был почти уничтожен войсками Анклава. Она неделями рыдала навзрыд, едва держась на ногах. Все изменило одно-единственное сообщение, в котором говорилось, что нашли несколько выживших: их собираются доставить в город. Она уже стоит на платформе, ее переполняют последние крохи надежды, от которых мурашки бегут по телу.
Женщина крепко держит маленькую ручку своего сына. Он настоял на том, чтобы приехать, зная, что там будет папа. Несмотря на уверенность сына, беспокойство все же нарастает и бурлит в животе, когда на платформе появляется все больше и больше людей. Голова идет кругом, толпа вокруг бурлит, когда поезд прибывает на станцию.
Сын сжимает ее руку. Механический грохот прибывшего поезда всполошил людское море. Все проталкиваются в его сторону. Поезд подошел к остановке, но двери открылись не сразу. Для переполненной платформы прошла целая вечность. Когда двери поезда наконец открылись, толпа людей, поднимающихся на борт, схлестнулась с потоком пассажиров, выходящих из него. Женщина в отчаянии оглядывает толпу, отчаянно пытаясь хоть мельком увидеть мужа. Печаль все больше ее одолевает, когда толпа постепенно рассеивается и поезд уходит с платформы.
Внезапно женщина понимает, что уже не держит хрупкую ручку сына.
Она в отчаянии смотрит вокруг, но сына рядом нет. Замешательство быстро сменяется слепой паникой, она бежит по платформе, но ничего не видит, никаких следов сына. Паника переполняет ее и затягивает в зияющую дыру, обещающую лишь безумие.
Но затем она слышит его голос: «Папа!» – и видит, как ее сын вцепился в ноги отца. Она в отчаянии бежит к ним, но дрожащие ноги подкашиваются, и она падает в обморок.
Женщина чувствует, как две пары рук обнимают ее, одна намного меньше другой. Они обволакивают ее любовью и теплом. Слезы текут по их лицам. Сокрушительная смесь беспокойства и горя моментально сменяется облегчением и радостью. Даже когда очередная толпа собирается на платформе, эта семья наслаждается моментом счастья.
Воспоминание закончилось, и внутренние сенсоры Джеймса получили все необходимое, чтобы отследить запах контрабандиста. Он ясно видит, как тот несется проулками к торговому кварталу. Но сначала Джеймс вытирает слезы и глубоко, прерывисто вздыхает. Это всего лишь след воспоминаний женщины, но эмоции его переполняют. Он может только догадываться, что довело ее до такого крайнего отчаяния, что она добровольно продала это меняющее жизнь воспоминание и навсегда от него отказалась.
Он слышит голос Матильды, но не поворачивается к ней.
– Ты в порядке? – спрашивает Ведьма.
Джеймс чувствует, как его рука задергалась, выходя из-под контроля.
– Да, я в порядке. – Он лжет. – Давай за мной.
Во избежание дальнейших расспросов Джеймс принялся тщательно отслеживать след контрабандиста эмоций. Он делает это инстинктивно, на автопилоте, но использует это время, чтобы вернуть себе самообладание. Жгучее воспоминание о семье, воссоединившейся вопреки всем обстоятельствам, – это для него чересчур, слишком тяжело переварить его прямо сейчас, слишком тяжело, чтобы вынести.
Он молча идет по пульсирующему следу через узкие переулки и извилистые боковые улочки. След приводит его к красной кирпичной стене торгового здания.
– Эм… ничего не понимаю. И это все? – подала голос Матильда.
Джеймс нашел потайную дверь в конспиративную квартиру только благодаря своему инженерному режиму видения. Он повернулся к Матильде.
– Да. Слушай… я должен сам туда пойти. Это задание для одного человека.
– Да, конечно. Поняла. Просто поболтаюсь здесь. – Матильда пожала плечами.
Джеймс изо всех сил старается произнести небрежным тоном:
– Перекусить случайно не хочешь?
Матильда бросает на него растерянный взгляд.
– О чем ты говоришь? Мы же только что поели.
Рука Джеймса нервно дернулась. Он поспешно спрятал ее за спину.
– Нет, я имею в виду, были ли у тебя какие-нибудь… побуждения? – Он выдержал ее пристальный взгляд. – Еще с Вавилона.
Матильда с хмурым видом отступила назад, и Молчун понял, что сказал что-то не то. Голос ее был полон льда.
– Нет… я в порядке. Слушай, иди уже и закончи это дурацкое дело.
Она осмотрелась и указала на скамейку.
– Если ты так беспокоишься… могу выпить чайку и посидеть здесь. Если только ты не думаешь, что я и тут могу попасть в беду.
Джеймс поднял ладони, словно защищаясь.
– Послушай, я не это имел в виду…
Лицо Матильды омрачила хмурая гримаса.
– Я же сказала, все в порядке.
У Джеймса, и так истощенного пережитым воспоминанием, просто нет сил, чтобы продолжать разговор.
– Хорошо. Много времени это не займет. Просто дай мне полчаса. Встретимся у этой скамейки.
– Да, конечно. Как скажешь. Увидимся. – Матильда уже повернулась.
Джеймс посмотрел ей вслед, надеясь, что его слова не слишком глубоко ее ранили, хотя какая-то его часть понимает, это не так. Мысль, что он оставил Ведьму одну, его тревожит.
Он повернулся к стене и ввел код, чтобы открыть потайную дверь, затем осторожно вошел внутрь.
И перенесся сквозь зеленые светящиеся ворота в маленькую, грязную комнатку, которая находилась как внутри, так и за пределами границ Небыляндии. Это убежище было создано не для удобства и чистоты. Он осмотрел комнаты в поисках жильцов, но никого не нашел. След электронного контрабандиста еще не исчез, но здесь никого не было, кроме самого Джеймса. Он с удовлетворением подошел к большому консольному терминалу.
