– Мы постоянно жертвуем чем-то, когда эволюционируем как вид. Городская жизнь означала, что мы должны были пожертвовать навыками, приобретенными в дикой природе. Технология означала пожертвование большей частью нашего естественного – нашего физического – движения. Комфорт и удобство исключали все наши способности к решению проблем. Мы построили бы дом, но для этого нужно разрушить все вокруг него. Это странно и немного грустно, но люди делают так, чтобы выживать.
Молчун берет длинную палку и тычет ею в огонь, чтобы подбросить дров.
– Даже не знаю. Может быть, в этом есть какая-то ирония. Чтобы спасти себя от вымирания, мы полностью отказались от нашего мира.
Матильда внимательно наблюдает за Джеймсом, который все еще пристально смотрит в огонь. Он ничего не говорит, и Матильда не мешает ему сосредоточиться.
После продолжительного молчания Молчун моргает и оглядывает лагерь.
– Давай немного поспим, Матильда. Завтра нам предстоит долгий день.
Матильда снова ложится, глядя на дыры в небе.
– Замечательно. То есть «еще больше дороги».
* * *
К полудню они добираются до Ричмонда. Несмотря на усталость, Молчун не хочет задерживаться надолго. В идеале он хотел бы вообще обойти Ричмонд, но в городе есть кое-что, что им нужно: склад для пополнения запасов, который он построил во время войны. Это тайник, который, как он надеется, все еще цел и невредим после всего, что произошло. Проводив Матильду в глухой переулок, Молчун подходит к дверям в украшенное граффити хранилище. Когда двери со скрипом открываются, Джеймс с облегчением видит старый лазурно-синий «кадиллак», локацию которого он оставил в инвентаре. Он также находит тайник с оружием, о котором забыл, и добавляет его содержимое к инвентарю своего рюкзака.
Открыв водительское сиденье, он жестом приглашает Матильду сесть, но, когда пытается завести машину, двигатель глохнет. Не желая встречаться с язвительным взглядом Матильды, Молчун делает еще одну попытку. Ничего. Улыбаясь, Матильда подходит к капоту машины.
– Щелкни, – говорит она.
– Она уже давно без дела стоит.
Закатав рукава, Матильда снова говорит:
– Щелкни, открой капот, дедушка.
Вздохнув и стиснув зубы, Джеймс нажимает на кнопку фиксатора, и Ведьма исчезает за поднятым капотом. Через несколько мгновений Джеймс настроженно слушает, что она делает.
– Подожди, ничего не трогай.
Ее голос доносится с другой стороны откинутого капота, звуча так, словно она держит инструмент в зубах.
– Я знаю, что делаю.
Через минуту капот захлопывается, и Матильда вытирает руки о штаны. Она садится на пассажирское сиденье. С легкой ухмылкой кивает на его руку с ключом зажигания.
– Попробуй еще раз.
Джеймс начинает отстегивать ремень безопасности, хватаясь за дверную защелку.
– И что же ты сделала?
– Ради бога, попробуй!
Уступив, Джеймс поворачивает ключ – и машина с ревом оживает. Матильда удобно откидывается назад. Она уселась на пассажирское сиденье и положила ноги на приборную доску, страшно довольная собой.
– Все в порядке, Джеймс. Я буду твоим Чубаккой.
Скривившись, Джеймс вытаскивает машину из гаража и бормочет:
– R2-D2 был тем, кто починил «Сокол».
Пока «кадиллак» катит по широкой, украшенной памятниками аллее, Матильда смотрит в окно на проплывающие мимо дома и пейзажи. Джеймс бросает на нее быстрый взгляд. Несмотря на ее остроты, вопросы и спорадические улыбки, Джеймс заметил в ней что-то странное со времен Небыляндии.
Последние слова Вирджинии о Ведьме все еще терзают его.
– Я не думаю, что была бедной, – говорит Матильда.
Ее слова застают его врасплох.
– Ты о чем?
Матильда продолжает смотреть в окно на разрушенный город.
– Мое реальное «я». Я не думаю, что была знаменитой или что-то в таком духе, но деньжонки водились в моей семье.
Он не понимает, куда она клонит.
– Хорошо… это ведь хорошо, правда?
– Наверное, – говорит Ведьма, обращаясь к заброшенным зданиям из красного кирпича колониального стиля, мимо которых они проезжают.
Скоро они окажутся на внешних окраинах города.
Молчун решается продолжить:
– А ты, э-э, ничего не поняла насчет своего…?
Теперь, когда браслет Вирджинии был прикреплен к ее руке, Матильда мягко поглаживает кожу.
– Нет, не совсем так. По крайней мере, ничего о моей матери. Я думаю, именно поэтому Вирджинии было легко… – она замолкает, прежде чем продолжить: – А вот мой отец… Я пока ничего не могу сказать наверняка, но… я не знаю. Я чувствую теплоту. А знаешь, я не знаю вообще, о чем это я. Забей. Это тупо.
Она тянет рычаг, и ее сиденье наклоняется, почти полностью откидываясь назад. Матильда молча поворачивается к нему спиной.
– Если ты не против, я просто вздремну.
Ему удается пробормотать что-то в ответ:
– Конечно.
Даже сквозь шум дороги, даже повернувшись к ней спиной, Джеймс слышит, что она тихо плачет.
* * *
Джеймс заезжает на небольшую заправку недалеко от Ньюпорта, чтобы взять топливо и припасы. Вдалеке он видит, как в небе начинается шторм – вихрь данных.
Не говоря ни слова, Матильда вскакивает с пассажирского сиденья и начинает чистить и заправлять машину.
Джеймс тоже выходит из машины и потягивается, пытаясь сообразить, что сказать.
– Тебе… э-э… хорошо здесь?
Матильда моет окно скребком, делая знак «хорошо» большим и указательным пальцами.
– Все о’кей, я в полном порядке.
Джеймс нервно дергает рукой.
– Я имею в виду, если ты хочешь…
Матильда прекращает уборку и поднимает бровь, глядя на него. Джеймс прерывает свой первоначальный ход мыслей, переключаясь.
– Я имею в виду, тебе нужно что-нибудь? Из магазина. Для себя.
Матильда качает головой, и Молчун решает оставить ее. Когда он уже на полпути к магазину, Матильда окликает его:
– Вообще-то, может, ты посмотришь, есть ли у них эти шоколадки с кокосовыми орехами?
Он машет рукой, что понял, и входит в мини-маркет станции обслуживания.
Внутри его встречает владелец мрачного вида.
– Ты, наверное, торопишься, незнакомец. Шторм, должно быть, громыхнет будь здоров. Я только собирался закрыться и уехать в город.
Джеймс видит, что в магазине он один.
– О’кей. Я быстро, но можно мне взять ключ от санузла?
