Даже с такого расстояния золотой дворец Хэнка сверкает и переливается на вершине. Богато украшенная корона окружена скоплениями более мелких, роскошных домов, образующих беспорядочные склоны под ней. Двигаясь вниз от шпиля, каждый уровень становится немного строже, чем ярус над ним, в конечном итоге превращаясь в убожество снизу, и, наконец, в бескрайние трущобы у самого основания.
По мере того как их автомобиль приближается к архитектурному ансамблю, Джеймс и Матильда могут видеть, как гора «движется». Отдельные здания и целые уровни движутся, подобно живым организмам или сложным частям медленной, колоссальной машины.
Джеймс восклицает словно против воли:
– Боже мой, Хэнк! Что ты наделал?
Матильда, тоже ошарашенная, шепчет:
– Вот дерьмо. Вот куда нам нужно идти?
Джеймс останавливает машину. Мгновение они молча смотрят на чудовище, пожирающее горизонт.
– Хэнк наконец-то это сделал. Он создал платформу, которая положит конец всем остальным.
Не в силах оторвать взгляд от этого сооружения, Матильда спрашивает:
– Могу я хоть раз получить прямой ответ?
Джеймс размышляет о времени, которое было задолго до Киберсайда.
– Еще на рубеже веков платформы сделали огромный шаг вперед. Я имею в виду, они всегда были рядом, но именно тогда они действительно взлетели. Крупные компании вкладывали инвестиции, чтобы, по сути, построить свои собственные высокоуправляемые, онлайн-экосистемы. Каждая из них была местом для привлечения людей и их кошельков, где компании могли централизованно предоставлять весь свой контент. Это было стандартной деловой практикой, но ограничивало распространение контента.
Не отрывая глаз от строения, Матильда заметила:
– Ты опять несешь какую-то тарабарщину, чувак.
Джеймс пришел в себя и вернулся в салон машины к Матильде.
– Жаль. Я… – Джеймс почесал бороду, пытаясь собраться с мыслями. – В основном компании размещают свой и сторонний контент на собственных платформах и заставляют людей платить за доступ или подписку. Они хотят хранить все содержимое в соответствии с собственным набором правил – и держать все данные своих пользователей внутри.
Джеймс снова приводит машину в движение, направляясь к маячащему строению.
– Все дело было в жадности и контроле. Они создали эти платформы для того, чтобы контролировать распространение контента, но ответная реакция была довольно резкой. Большинство людей считали, что, если что-то живет в интернете, это должно быть бесплатным. Другие были просто ленивы, я думаю, и не хотели идти на разные платформы за разным контентом. Вот тогда-то и появился этот русский парень, Евгений, он же Юджин. Видишь ли, Юджин был одним из последних.
Матильда смеется:
– Значит, он был одним из самых ленивых.
Джеймс тоже позволяет себе усмехнуться:
– До такой степени, что просто хотел иметь доступ ко всему в одном месте и не быть привязанным к какой-либо конкретной платформе. Он считал, что как потребители компании должны подчиняться ему, а не наоборот. Добавьте к этому, что каждая платформа была за собственный неограниченный доступ к данным и ограниченный доступ для пользователей. Все это привело Юджина к созданию собственного агрегатора контента, получившего название «Гидра».
Джеймс переключает передачи, и «кадиллак» постепенно идет на подъем.
– «Гидра» будет анализировать контент платформы, идентифицировать продукты и вносить предложения, основанные на предыдущих запросах или действиях пользователя, все время объединяя данные в один информационный канал. Она справится с поисковыми запросами, предлагая вам на выбор то, что вы пожелаете, и одновременно позволяя вам корректировать процесс. Будет анализировать контент на каждой платформе, отсеивать нерелевантные данные, используя маркетинговые алгоритмы и предоставляя людям упрощенные списки релевантного контента и услуг. Если раньше платформа определяла, какой контент и каким образом вы могли получить, теперь пользователю было доступно абсолютно все, из любого места.
Матильда садится прямо, словно для того, чтобы подробнее изучить медленно приближающуюся мегаструктуру.
– Ты ничего не говорил о краже «Гидры» с других платформ. Итак, если люди все еще покупали контент с этих платформ… есть еще кое-какое противоречие.
Двигатель автомобиля ревет от перегрузки, подъем постепенно становится круче.
– Я думаю, что к тому моменту более крупные компании заботились больше о контроле и получении ценных пользовательских данных, чем о фактической прибыли. Данные «Гидры» были все сохранены на компьютерах пользователей, поэтому платформа и провайдеры не могли их видеть. Все это работало на блокчейне… или, я думаю, можно сказать, что это были открытые данные. Ни одна сущность не могла контролировать процесс. Это были пользователи, берущие контент в свои руки. Люди предпочитали регистрироваться в «Гидре» и оставаться анонимными, чтобы пользоваться одной платформой, не подвергая себя риску.
Матильда откусывает от своего шоколадного батончика.
– Значит, это похоже на Небыляндию. Компании хотели, чтобы данные отображали «истинное я» пользователей. Если бы данные хранились в «Гидре», они в основном ничего не видели бы.
«Кадиллак» стонет от напряжения из-за все продолжающегося подъема. Молчун одобрительно трет приборную доску, подгоняя машину вперед.
– В общем, да. Как некоммерческий продукт, она была на каждом устройстве, которое имело значение, менее чем за год. Крупные компании сходили с ума, когда весь доход они загребали от пользовательских данных и количество рекламы начало падать. Без всех этих данных их платформы даже работать больше должным образом не могли. Вот тогда-то и появился Хэнк.
Рассекая пустой склон холма, они внезапно видят вздымающиеся облака темного дыма, поднимающиеся снизу.
Джеймс щурится, застигнутый врасплох:
– Какие черти…?
Матильда высовывается из окна:
– Наверное, просто сжигают мусор. Продолжай. Так что этот Хэнк сделал с «Гидрой»? Вот что мне нужно знать.
Молчун слегка отпускает педаль.
– Как руководитель R&D и директор по связям с третьими лицами в «Фолл Уотер Лэйк», Хэнк понял, что он может интегрировать что-то вроде «Гидры» в Киберсайд, что позволит ему просматривать и контролировать весь контент людей, проживающих в его владениях. Когда пришло время запуска, львиная доля платформ, мигрирующих на Киберсайд, была проиндексирована под его версию – Шпиль. Хэнк заявил компаниям, что, если они не хотят совершать те же самые ошибки под «Гидрой», им понадобится их собственная версия в Киберсайде.
Когда они приблизились к внешней стене города, Матильда начала проверять свои клинки.
– Значит, они ушли вместе с ним… потому что были жадными и напуганными.
