Почему Анклав боится места, в котором они с Ведьмой должны оказаться? У Джеймса мурашки по коже бегут от предположений. Ужас охватывает его. И опасения подтверждаются всего через несколько секунд, когда он замечает знак за баррикадами, который выглядит намного старше, чем любая из работ Анклава. Зеленая и белая краска выцвела, но он все еще может разобрать буквы:
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ПАРК УОРТОН
– И что теперь? – пробормотала Матильда, переводя взгляд с его лица на выцветшую вывеску и обратно. – Что случилось?
Джеймс чувствует, что его рука начинает нервно дергаться, но он борется с импульсом, чтобы найти и зажечь столь необходимую сигарету.
– Ну, хорошая новость в том, что мы уже на пути к станции.
Матильда подходит к баррикадам явно без энтузиазма.
– А плохая?
Джеймс кладет руку на кобуру пистолета и осматривает линию деревьев.
– Плохая – в том, что она находится на другой стороне лесопарка. До меня доходили слухи о том, что здесь кто-то есть, но сам я никогда тут не бывал. Есть истории о том, как люди входили в эти леса и выходили оттуда… другими. Через некоторое время они просто возвращались, и больше их никто не видел. А если Анклав не желает входить…
Матильда упирается рукой в бедро.
– Ты хочешь сказать, что в лесу есть Ведьма или что-то в этом роде?
Джеймс хмурится, когда замечает еще более явную дыру в заросшей мхом проволочной изгороди.
– Возможно, это просто аномалия, – говорит он без особой уверенности в голосе.
Матильда пинает одну из баррикад, разбивая особенно пушистую кучу мха.
– Разве это не твоя специализация – разбираться с аномалиями?
Не обращая внимания на легкую язвительность в ее голосе, Джеймс оборачивается и смотрит на служебную дорогу. Он сомневается, что они смогут избежать патрулей Анклава, если те отправятся в их направлении. Повернувшись обратно к баррикадам, он снова сосредотачивается на разорванной части забора. Джеймс бормочет:
– Угу, ничего подобного.
Матильда движется к баррикаде.
Джеймс продолжает:
– Все, что связано с этим Анклавом, очевидно, не должно восприниматься легкомысленно. Единственная хорошая новость, которую я могу придумать, заключается в том, что люди Симмонса должны держаться подальше от этого района.
Матильда продолжает тащиться к пролому в заборе.
– Отлично. Так что мы просто пробираемся через мистический лес, никаких проблем. Со всем, через что мы уже прошли, ты ведешь себя так, как будто это будет тяжело.
Джеймс идет за ней следом.
– Просто веди себя тихо. Если здесь что-то есть, давай не будем привлекать внимание.
Пройдя через забор, они идут вдоль обочины дороги, готовые отступить к линии деревьев, если им встретится что-нибудь неприятное. Единственный звук, который нарушает неестественную тишину, – это случайные раскаты далекого грома.
* * *
Матильда не знает, как долго они идут. Не знает, сколько времени прошло с тех пор, как они миновали баррикады Анклава. Все, что она знает, – это то, что ключ все еще в руках Джеймса, и ее разочарование растет.
– Хэнк был чудовищем.
– Совсем как я, – шепчет Ведьма.
Она покраснела, когда Джеймс заговорил о Небыляндии, потому что не могла перестать думать об этом. План всегда заключался в том, чтобы победить Вирджинию… но ей никогда не хотелось рассказывать об этом Джеймсу.
Молчун демонстрировал, как неловко ему было с магическими способностями Ведьмы.
Но целый город…
С Хэнком еще можно было все исправить. Освободить всех этих людей от его гнета. Но когда настал решающий момент, она была полностью заколдована. Теперь она обнаружила, что не может прийти в себя, и ей удалось разозлить того, кто вполне мог стать ее единственным другом.
– И все же он настоящий придурок, – бормочет она деревьям вокруг, если только они ее слушают.
Загнанная в ловушку из собственных мыслей, Матильда ступает на упавшее, разлагающееся бревно. Громкий треск эхом разносится по безмолвному лесу. Прежде чем звук затихает, Ведьма знает, что дальше увидит свирепое, снисходительное лицо Молчуна. Конечно же, когда она поднимает глаза, он уже ждет ее.
Не в силах или не желая ослабить напряжение между ними, Матильда прикидывает, что с таким же успехом она могла бы внести свои пять копеек.
– Ну что? Разве ты не говорил, что люди Симмонса должны избегать этого леса? Итак, чего же нам следует бояться? Если и есть какие-то аномалии, то ты сам сказал, что сражался с монстрами раньше. Что же отличает этого?
Джеймс возвращается к Матильде, и она удивляется, когда он не делает ей выговор.
В его голосе есть какая-то реальная озабоченность, смешанная с трезвой серьезностью.
– Хорошо, я скажу тебе, хотя и знаю, что ты не воспримешь это всерьез.
Джеймс смотрит мимо нее, оглядывая лес в поисках еще не замеченного противника.
– Пожалуйста, просто отнесись к этому серьезно.
Матильда насмешливо поднимает руку.
– Да, конечно. Честное скаутское.
Джеймс прислоняется к дереву.
– А ты знаешь историю о Джерсийском дьяволе?
Матильда с трудом сдерживает смех.
– Ты имеешь в виду летающую козу?
Джеймс выдыхает сквозь стиснутые зубы и опускает голову.
– Да нет же. Не то. Это всем известно. Настоящая легенда – о женщине-первопроходце, у которой было двенадцать детей. Беременная тринадцатым, она сказала: «Дьявол, забери этого ребенка». Может быть, она сказала это в шутку, но история гласит, что, когда ребенок родился, он принял форму ужасного существа и сбежал, чтобы мучить сельских жителей.
Матильда играет с рукояткой ножа, спрятанного у нее под жилетом.
– Хорошо, но мы все еще боремся с монстром, не так ли? Я уверена, что у тебя есть что-то в этой сумке, чтобы его ветром сдуло.
Она изучает лицо парня, пока он продолжает осматривать лес.
– Все считают, что это одно существо, но на самом деле это нечто большее. Это место сбивает тебя с толку. Чудовище чудовищем, но в этих лесах есть кое-что… Достаточно могущественное, чтобы заставить людей покинуть свои дома и даже заставить весь Анклав закрыть его.
Неестественная тишина теперь и ей действовует на нервы.
– Ладно. Что бы это ни было. Я буду осторожнее. Давай просто найдем какое-нибудь место, чтобы спрятаться в ближайшее время.
По мере того как они продолжают путь, Матильда находит выход из сложившейся ситуации. Технически она – монстр… и слишком многие люди определенно недооценивают ее.
