– Откуда ты звонишь?
– Верх сшит безобразно, – вдруг ни с того ни с сего заявила она мне в ответ, чем на какое-то мгновение совершенно меня деморализовала. Что это с ней, неужто сбрендила, нашла же время!
– Приди в себя, ну хоть ненадолго! Какой верх? Ты где?
– Да нет, переделать нельзя.
Сначала у меня пронеслось в голове, что ничего не остается, как устроиться на стреме у первого попавшегося на Варецкой туалета, потом – что какое-то божество, заведующее телефонами, ко мне немилостиво, а потом я наконец сообразила!
– Постой, я догадалась! Не можешь говорить?
– Вот-вот, шевели мозгами!
– Зачем? А, понятно, попробую угадать. Кто-то слушает?
– Верно. Так сказать, притча во языцех.
– Что?! Он?.. Тот самый, стоит рядом?!
– Ага.
– Силы небесные! Нет, я не переживу!.. В каком ты месте, черт тебя подери! Жди, я мигом. Туалет на Варецкой... Далеко ты не отошла, где там телефоны?.. Раз он слышит, будка отпадает, в магазине автоматов нету... В Институте международных дел?!
– Точно.
– А что он там делает?
– Ждет... Ждет, когда я принесу подкладку...
– Какую подкладку, не морочь голову! Чего он ждет? Или кого?
– Меня, из-за меня.
– Из-за тебя... Собирается звонить? Автомат в холле?
– Вот именно.
– Тогда слушай! Я бросаю трубку, а ты болтай дальше, неси всякий вздор, задержи его! Бегу!
Я выскочила из бюро в чем была и уже через десять минут столкнулась в дверях Института международных дел с Янкой.
– Ну? Где он?
– Ехала бы дольше! С тем же успехом можно на четвереньках добраться, задом наперед!
– Идиотка! Трудно было задержать?
– Как? Стать грудью в дверях и крикнуть:
"Только через мой труп!”?
– Как угодно! Подставить ногу, грохнуться в обморок! Иначе я не опознаю его личность до скончания века!
– И незачем, я и так уверена, что это он. Успокойся, не такая уж я тупица. Болтала-болтала, потом испугалась, что он потеряет терпение и уйдет, – у мужиков ведь от бабьего трепа быстро уши вянут. Дай, думаю, уступлю ему место и намотаю на ус, о чем он будет говорить...
– И о чем он говорил?
– Да ни о чем особенном. Спросил: “Ну и как?” Потом сказал: “Плохо дело”. Потом послушал и сказал: “Тогда жду известий” – и положил трубку.
Я смотрела на ужасно довольную собой Янку и боролась с желанием немедленно ее удушить. Вольно же столько лет не замечать, что вожусь с недоразвитой кретинкой!
– Преклоняюсь перед твоей мудростью, – ядовито процедила я. – Сенсационные, бесценные сведения! Курица безмозглая.
– Ничего ты не понимаешь, я гений! Подсмотрела, какие цифры он набирал, и только одну проглядела, остальные даже записаны. Вот номер...
В мгновение ока я отказалась от всех поклепов, возведенных мною на умнейшую, гениальную, любимую мою подругу. Я схватила клочок бумаги как величайшую драгоценность и уставилась в него, не веря своему счастью. Уж если и теперь не разыщу его, с таким-то подспорьем, значит, зря только, бездарь, небо копчу!
– Так все же семь или восемь? – возбужденно спросила я.
– Точно не скажу, может, и шесть. Ах, какой у него голос!
– Ты заметила? А что он делал дальше?
– Пошел на стоянку, сел в старый “форд” и укатил, перед самым твоим появлением. Картинно так развернулся...
– Номер не разглядела?
– Откуда? Слишком далеко. А бежать за ним побоялась, и без того он зверски косился, небось хотел меня растерзать.
– Ничего странного, ты ему кажешься подозрительной.
– Скорее недоразвитой. Еще бы, столько трепалась про свою обновку, такое разрисовала уродство, что, будь это правда, не надела бы ни за какие деньги. Куда теперь?
– Не знаю. Продрогла я как собака. День выдался холодный, а я в спешке выскочила без пальто. Зубы уже отбивали дробь, мешая сосредоточиться. Впрочем, после такого успеха не грех и паузу сделать, разойтись по своим рабочим местам на заслуженный отдых.
И работа, и отдых оказались по возвращении несбыточной утопией. Сосредоточиться на проекте фундамента мне не удалось, рассудок изнемогал от избытка тайн и повелевал думать совсем о другом, причем на две темы сразу.** Вернувшись домой, я немедленно засела за телефон. По здравом рассуждении начала со справочного бюро, хотя сперва ухватилась было за телефонный справочник, наладясь проштудировать его от корки до корки. Видно, привычка уже брала свое.
Два из трех возможных телефонов были закрыты, что и следовало ожидать. Зато третий номер поверг меня в изумление. Третий принадлежал человеку, о котором я знала, что он доводится близким приятелем бывшей моей жертвы!
Я даже не успела озадачиться новым зигзагом событий, как позвонила Янка.
– Слушай, я со сна пропустила тогда твой рассказ мимо ушей, а теперь все думаю. Зачем нужны эти идиотские слова.., как, говоришь, они называются?
– Логатомы. Не морочь мне голову, я тут такую странную штуку открыла...
– Может, случайность? – неуверенно предположила Янка, выслушав отчет о моем открытии.
– Не слишком ли много случайностей? Отчего-то они вокруг меня прямо кишмя кишат. Чует мое сердце, неспроста...
Мы попытались перевести язык чутья на язык разума, но последнего у обеих оказалось маловато. После бесплодных усилий Янка вернулась к беспокоившей ее теме.
– Будь человеком, объясни на милость, почему они не пользуются нормальными словами?
– Потому что речь идет о проверке слышимости, ясно? Знакомые слова слушатель может не расслышать, а просто угадать, сам того не осознавая. Если тебе говорят “водопад”, ты так и так знаешь, что на конце “д”, а не “т”, а какое слово ты на самом деле услышала, установить невозможно. А если скажут “вейник”, фига два догадаешься. Как услышишь, так и запишешь...
– А если выговаривают невразумительно? Тогда вообще ничего не поймешь.
– Все предусмотрено, текст внятно зачитывается диктором с безупречной дикцией... Диктор с безупречной дикцией!.. Я буквально онемела. Великий боже! ЧТО это значит?! Я ведь знаю, могу поклясться, надо только собраться с мыслями... Приятель бывшей моей жертвы?..
Диктор с безупречной дикцией... В голове у меня все смешалось. Ясно одно: завеса с тайны вот-вот упадет. Меня водили за нос? Месть бывшей жертвы? Который из них звонил из института? Как бы все-таки свести концы с концами... Ну, соображай...
