Но все это я успеваю подметить за мгновение, пока вглядываюсь в превью сообщения, – а потом открываю его. Там нет текста. Только фотография.
Катя. Моя, родная, любимая.
Сердце срывается вниз и летит, летит, летит в бездонный колодец.
Почему?..
Да просто Катя на фото не одна. Не с подружкой. Не с мамой. И не с преподавателем. А сосется с каким-то парнем. В клубе. По внешнему виду, одежде, прическе я точно понимаю, что передо мной – Катя. И что фото сделано не когда-нибудь, а совсем недавно. Я помню как менялась ее фигура, как она выглядела раньше, да и кофта… черт, да ведь эту кофту мы покупали вместе.
«Охренеть», – только и могу выбить на клавиатуре я.
«Спасибо», – само сообщение мой информатор увидит так.
Мои волнения, надежды, тревоги – все прахом. Благодаря простому осознанию: меня предали.
Как? Как она могла так поступить?! Мы же старались, строили планы, думали о том, в каком месяце поженимся – правда, я так и не сделал предложение… Может, предложение и спасло бы? Может, еще не поздно все исправить?
Да, да, наверное. Я слишком поспешно ставлю на ней крест, ну, наверняка еще какие-то варианты есть, наверняка… А вдруг это фотошоп? Вдруг меня мои же глаза подводят?
А может, это кто-то из недоброжелателей решил подставить Катю, испортить наши с ней отношения?
Я захожу быстрее на ее профиль и вижу срепощенные из Инстаграма во ВК фотки. Вот она. В этом же наряде. И клуб этот же. В том городе, где она сейчас учится. А там, кажется, где-то подальше еще есть… Что-то.
Черная желчь наполняет сердце. Ненависть, злоба и горечь. Ну уж нет. Походу, любые попытки оправдать мою родную – и ее, ее я называл «родная» – да, эти попытки напрасны. Она была для меня всем, и вот как в итоге со мной обошлась.
Но все равно очень, очень тяжело поверить. Как же я мог быть так слеп? И почему на душе так погано? Ну, понятно, почему – предали меня. Ах, как занятно, что я так быстро могу брать и анализировать собственные ощущения. Нет, я не хочу сейчас ничего анализировать, я лишь хочу забыть о ней! Не хочу ни помнить, ни знать ее больше. Ну ладно. Я ей устрою. Она у меня будет знать. Я до нее дозвонюсь.
Беру телефон и начинаю набирать. Ответа нет. Только долгие гудки, снова, как в последние несколько дней.
Небольшая ремарка: в ответ от анонима пришел только подмигивающий смайлик. И плевать. Ничего не хочу знать, важно только… из-за чего? Ну почему она так со мной поступила? И спасибо, правда спасибо этому информатору – иначе бы я так и пребывал в неведении… Интересно, это ж сколько она меня так обманывала?..
Я звоню снова, еще раз, и снова, и еще. По-прежнему без ответа. После пятнадцати пропущенных я забиваю и принимаюсь писать во ВК.
Я выплескиваю всю душу в том сообщении. Море слов, злая исповедь, полная желчи и ненависти. Я желаю им прекрасно проводить время и дальше: ей и этому ублюдку… Хотя парень ведь ни в чем особо не виноват… Но она! Как ОНА могла? Ужасно, просто ужасно.
Я заканчиваю свое гневное сообщение. И потом льются еще несколько, коротких таких… в каждом – небольшая мечта, которую мы с Катей обсуждали, которыми так нежно делились. Мы давали друг другу зарок, что все это у нас обязательно будет – и поездка в Венецию, и домик маленький… А ее слова о том, сколько она хочет от меня детей? Как она брала меня за руку, как подставляла щеку для поцелуя, как обещала быть со мной навсегда?..
И вот тут меня окончательно накрывает.
Я выплеснул гнев, а голова, которая так и не успела пройти после пробуждения, начинает раскалываться еще сильнее. На те минуты, что я пребывал в слепой агонии обозленного, брошенного и униженного окончательно, боль будто бы исчезла, но, как оказалось, лишь ушла на второй план.
У меня нет ни малейшего желания анализировать Катины поступки, но я все равно задумываюсь над тем, как она вела себя в последнее время. Я точно так же не желаю открывать ее профиль во ВК, видеть счастливые совместные фото, где мы улыбаемся, радуясь возможностям и перспективам. Она наплевала на меня. Растоптала и выкинула в грязь. И даже не так важно, что кто-то еще все их действо видел или что кто-то еще увидит эти фото – теперь-то, понятное дело, между нами все кончено. Так?… Она изменила. Не хочу даже думать, насколько далеко это могло зайти.
Сколько она могла ворковать со мной… в то время как ей делал приятно новый бойфренд?
Все, хватит. Уберите. Спасите меня от этого мира. Я хочу обратно, в осознанные снови… сновидения, там так хорошо. Я хожу в тех временах, я наблюдаю за судьбой, пускай такой непростой, но мне там самое место. Что называется, I belong there.
У меня наконец достает сил подняться от компа и подойти к окну. Вижу все тот же типичный российский двор, все те же качели, да только теперь на всем лежит маска уныния. Да и погода продолжает досаждать: к обычному печальному антуражу тяжелых свинцовых туч еще и ветерок успел добавиться – это видно по слегка покачивающимся деревьям. Интересно, а если выйти, он наверное сильно будет ощущаться? А вот сейчас и проверим.
Надо проветриться.
* * *
Итак, Катя меня бросила.
«Она у меня сильная»! «Справится»! Ну и дурак же я! Зла на себя не хватает.
Прямо как на том меме с оленем: «Я верю, что он просто друг».
Мне не следовало так поступать. Хотя теперь я вроде и чувствую спокойствие от совершенного… но вместе с тем есть и ощущение еще большей разбитости.
Она только что позвонила. Ничего отрицать не стала – видимо, ее достаточно впечатлил тот факт, что я видел фотографию. Признала, что ошиблась, но… она не рыдала, не умоляла. То есть она просила прощения… но не умоляла, ей было скорее… просто жаль. Хоть по телефону и теряется немного эмоциональная сторона разговора, я все же сумел понять Катин посыл: «Да, грустно, что так получилось».
Я выслушал ее. Я выслушивал ее, но опять-таки, не особо долго… И тут я взорвался.
Все, что я высказал в сообщении, показалось детским лепетом. Я не стеснялся в выражениях, я рвал и метал – и все это по отношению к той, на ком еще несколько часов (часов!) назад хотел жениться. Она разбила мне сердце. Кажется, теперь я понимаю, что это значит.
Она сказала несколько фраз в ответ, и… и я повесил трубку. Я не мог позволить повесить трубку ей. Она перезвонила, но я не стал брать.
Все это – во дворах, под пронизывающим холодом. В десятке дворов, потому что я не могу стоять на месте во время таких разборок. И с каждым шагом моего нервозного хода, с каждым словом унизительного разговора, с каждой секундой моей растоптанной жизни я все больше ощущал, насколько мне хуже и лучше одновременно.
С одной стороны, я испытывал облегчение от того, что высказал ей все по максимуму. С другой – мне стало еще больнее, еще отвратительнее. Мерзко. Погано.
