– Я же не ожидал от этого сухаря такого напора. Думал, поговорю с божьим одуванчиком несколько минут и что-нибудь расскажу красивое. А он вцепился в меня как клещ и каждое мое слово как под микроскопом рассматривал. Ха-ха, я аж чуть заикаться не стал…
Нашим вторым учреждением, куда мы добрались совершенно буднично и без происшествий, был Комитет по геологии при СНК СССР, где нас должны были ждать те, кто определял развитие советской геологической разведки.
На входе встречал нас лично директор Комитета, Малышев Илья Ильич, еще не старый мужчина с открытым, добрым выражением лица, которому сразу же хотелось довериться и рассказать обо всех своих проблемах и заботах. Он, словно наседка, бегал вокруг нас, то стараясь открыть дверь, то пытаясь что-то рассказать про стоявшие в коридоре экспонаты из экспедиций.
Привел он нас в довольно большое помещение, которое, судя по многочисленным стульям, служило залом для собраний. У стены отдельно стояла невысокая парта и висела просто гигантская физическая карта Советского Союза, на которой, к моему удивлению, на некоторых территориях красовались какие-то серые зоны. Как выяснилось позднее, так обозначались территории, до которых еще не добрались геолого-разведывательные партии.
– Здравствуйте, товарищи, – уверенно и доброжелательно поздоровался Михайловский, ставя на парту свой кожаный портфель. – Зовут меня Михайловский Алексей Михайлович, а это мой сын Дима. По делам службы я много времени провел за границей нашей Родины, где волей случая мне стали известны очень ценные сведения о результатах некоторых, в том числе и зарубежных, незаконных и полузаконных геологических экспедиций, работавших на территории нашей страны в разные ее годы, – надо было видеть, как вытянулись лица у абсолютного большинства собравшихся, когда были произнесены слова «незаконных и полузаконных», ведь для всех них это могло означать едва ли не приговор. – Как мне удалось выяснить, некоторые из этих экспедиций состояли из каторжан, с помощью которых промышленники искали золото и нефть… Итак, не буду терять время, приступим…
«Батя» вытащил из портфеля свой блокнот с записями и пучок английских иголок с пачкой ровно нарезанных небольших квадратиков. Это были заготовки для указателей на карте тех или иных месторождений.
– Начну с самого сладкого, с одного из крупнейших в мире месторождений алмазов, которое расположено на территории Советского Союза в Якутской АССР к северу от поселка Нюрба у устья реки Далдын, – Алексей Михайлович взял иголку и бумажным квадратиком и воткнул ее на карту. – Именно в этом месте площадью в несколько десятков километров и нужно искать первую советскую кимберлитовую трубку с алмазосодержащими породами.
В этот момент я заметил, как с заднего ряда после яростного шушуканья кто-то попытался встать, но его тут же придержали за обшлага пиджака.
– Для поиска указанного места необходимо использовать метод пиропной съемки, – «батя» быстро мазнул взглядом по своей записной книжке и продолжил. – Чем чаще встречаются пиропы крупного размера, тем больше шансов, что рядом располагается выход искомых коренных пород…
Когда же эта лекция затянулась на третий час, а карта Союза оказалась буквально испещрена иголками с бумажками-указателями, мне конкретно захотелось в туалет. «Надо срочно отлить, а то случится конфуз… Да и про тех, кто на галерке, надо сказать “бате”. Пусть готовится к возмущенным вопросам. Кстати, есть у меня пара идей, как аккуратно отшить любой такой неудобный вопрос… Ладно, пора».
– Папа! – мой голос прозвучал неожиданно громко и требовательно, собственно, как я и хотел. – Тебе нужно принять таблетку! Или ты забыл, что тебе прописал доктор?
Михайловский резко прервался и повернулся ко мне. Вслед за ним на меня обратили внимание и остальные.
Увидев мое красное как помидор лицо, «батя» что-то сказал директору и, извинившись, вышел в коридор, куда почти сразу же отправился и я. И когда я уже предвкушал скорое облегчение от несомненно важного физиологического процесса, как Михайловского тормознули. Малышев схватил его за рукав и начал что-то с таким напором выспрашивать, что «батя» виновато подтолкнул меня в направлении туалета и подмигнул.
Не заставляя себя упрашивать, я стартанул и уже через несколько секунд влетел в дверь и оказался в здоровенном туалете с пятью кабинками, в одной из которых и заперся. В этой кабинке туалета я ждал уже минут с десять, а «батя» мой так и не появлялся. «И чего он там болтает? Договорились же, как подам знак, значит, надо поговорить…» В конце концов, не выспавшийся, в тепле и тишине туалета я даже немного прикорнул, присев на краешек унитаза и облокотившись на стенку.
Через какое-то время раздался хлопок двери, который меня разбудил, и послышались незнакомые голоса. Я хотел было сразу же выйти из кабинки, но что-то меня остановило, и я остался на месте.
– И как вам это чудо? – я попытался осторожно отодвинуть щеколду, чтобы в щелочку приоткрытой двери посмотреть на вошедших.
– Ш-ш-ш… – шикнул второй. – Не так громко.
– Не беспокойтесь, Александр Николаевич, – уверенно ответил первый, даже не думая понижать голос. – Сам он разговаривает с шефом, а нашего старика вы знаете. Если тот вцепится в тебя, то не отстанет, пока всего не вытрясет. Сынок же его где-нибудь по институту бегает. По крайней мере, я в его годы ни за какие коврижки бы не упустил возможность полазить между нашими экспонатами. Так что говорить можно спокойно… И все же, как вам это все?
Наконец, двигаясь миллиметр за миллиметром, щеколда дрогнула, и я осторожно приоткрыл дверь кабинки. В паре метров от меня у большого зеркала и умывальников стояли двое мужчин – один уже довольно преклонного возраста, седой и в больших очках, а второй был еще достаточно молод, но при этом бородат.
– Что вам сказать, коллега… – осторожно начал пожилой геолог, тщательно протирая носовым платком стекла очков. – Хм, верю ли я в объяснения этого человека о том, откуда у него все эти сведения? Честно говоря, я в некоторых сомнениях, – задумчиво говорил он, продолжая натирать стекла очков. – Он сказал, что большая часть сведений о месторождениях золота, нефти, угля и даже хм… алмазов была получена из результатов каких-то дореволюционных экспедиций и самовольных разведок охочими людьми. В это я точно не склонен верить, коллега! По крайней мере Сибирь я еще до 17-го года своими ножками исходил и о тех местах, про которые сейчас нам рассказали, я кое-что слышал от местных. Верховья Лены и территории за Верхоянским хребтом – это гиблые и крайне труднодоступные места, куда не то что конным, и пешим-то не всегда можно добраться. И то, что кто-то еще до нас мог там побывать и провести настолько качественные геологические изыскания, я категорически не верю. Особенно не верю в каких-то мифических зарубежных геологов и беглых каторжан с геологическим образованием.
Осторожно разогнув занывшую от долгого стояния в скрюченном состоянии спину, я еще немного приоткрыл дверь кабинки. Говоривший время от времени чуть снижал голос, и поэтому мне не все из его речи было прекрасно слышно. «Ну вот и посыпалась часть нашей легенды, как хреновая штукатурка… А, собственно, чего это мы хотели. Тут такие зубры с опытом собрались, что эта легенда им на один зуб. Профессионалы, мать их. Даже по каким-то обрывкам инфы раскололи нас до самой жопы!»
