Несмотря на мандраж и сомнения, у него почти все получилось… Сигнал о выезде сталинского кортежа из Москвы пришел от агента около половины одиннадцатого вечера, когда он, уже полностью одетый в форму железнодорожника, с заряженным гранатометом лежал метрах в ста от будки. И едва только очередная патрульная группа проехала, обходчика тут же по-тихому прирезали головорезы майора. Никакого сопротивления им старик-обходчик не оказал, кажется, он даже и понять-то не успел, что на него кто-то напал.
Примерно через полчаса стоя на привычном месте обходчика, предатель точно так же, как и его заколотый предшественник, встретил машину сопровождения, заехавшую на переезд первой. Потом с замиранием сердца стал следить за приближающимся «Паккардом» Сталина, который, как и обычно, чуть притормаживал, проезжая железнодорожные пути. Пара фонарей, висевших прямо возле переезда, прекрасно подсветили здоровенный легковой автомобиль. С этого жалкого десятка метров промахнуться было просто невозможно… И едва легковая машина поравнялась с ним, как спереди и сзади раздались хлесткие выстрелы – громкие урчащие звуки двух пулеметов и десятка автоматов. Группа прикрытия начала шинковать свинцом охрану.
Нажал на кнопку электроспуска и он, приводя в действие гранатомет. Ракета тут же с шипением вырвалась из пусковой трубы и в доли секунды преодолела расстояние до автомобиля. Сразу же с громким хлопком и ярким светом машину отбросило на несколько метров в сторону, вырвав из ее борта около метра металла.
* * *
Новый день определенно начался энергично. Я бы даже сказал, исключительно энергично! Чуть ли не с шести утра «батя» меня вытащил сначала на пробежку, а затем обливающегося потом и задыхающегося потащил чуть ли не на себе в казарму к кремлевским охранникам. Как он с усмешкой выразился, такая шишка, как ты, должен уметь постоять за себя, а то тебя и соплей перешибить можно. Словом, я даже против ничего сказать не успел, как оказался в небольшом зале, где четверо из отдыхающей смены отрабатывали друг на друге какие-то приемы.
– Вон твой будущий наставник, – Михайловский кивнул на невысокого лысого мужичка, который, если честно, был совсем не богатырского телосложения. – И видом его не обманывайся… Многие делали эту трагическую ошибку и потом глубоко раскаивались… Ха, если успевали, конечно.
Мотая себе этот комментарий на ус, я тем временем внимательно наблюдал, как молодые парни бросают друг друга. Впечатление, конечно, от советских волкодавов было очень и очень необычное. Я, воспитанный на голливудских и немного азиатских фильмах и сказках о смертоносных боевых стилях, о непобедимых ниндзя и так далее, был серьезно впечатлен тем, как двигались парни. В их ударах и бросках не было никакой эффектности: ни высоких задранных к голове ног, демонстрирующих прекрасную растяжку, ни громких зловещих выдохов-криков, ни злобных гримас на лицах, ничего такого броского и привлекающего внимание у непосвященного зрителя. В каждом их движении я видел лишь эффективность и экономность или даже скупость. На матах никто не молотил руками как сломанный кухонный комбайн своими лопастями, не делал головокружительные сальто. Бойцы отрабатывали резкие прямые удары, броски и удушающие приемы.
Еще более необычно двигался их тренер – тот самый неприглядного вида мужичок, которого просто и незатейливо звали Учителем. Показывая новые приемы или поправляя уже разученные движения, он двигался совершенно естественно. Но когда против него на учебный поединок выходили все четверо, эта естественность и расслабленность их раскидывала по сторонам, как игровые кегли. «Серьезный мужик. У такого не забалуешь. Хорошо, если он меня подтянет немного… О, “батя” его, походу, неплохо знает. Значит, и обо мне они уже говорили».
И тренер по всей видимости уже видел во мне своего будущего ученика. По крайней мере, это было на его лице написано, когда он шел ко мне. «Да, что-то стремновато…»
– Да… – с недовольной миной протянул тренер. – Хлипковат. Салабонист больно. Ему бы, Леша, физику сначала немного подтянуть, а потом уж ко мне. Бегом, гимнастикой и гантелями заняться. И через пару месяцев, глядишь, из него бы кое-что и получилось.
– Никак. Времени в обрез, – «батя» уж очень выразительно провел по горлу, от чего у меня заныло нехорошо под ложечкой. – Поверь, его просто необходимо подтянуть по базе. Он очень важен. Очень…
Не знаю, что в тоне Михайловского задело тренера, но он странно оглядел меня с ног до головы, видимо, пытаясь найти эту самую особенную важность для страны.
– Ладно, Алексей, я возьмусь, – наконец мужичок рубанул рукой. – Обо всем потом поговорим. Сначала погляжу я, как он двигается… Дмитрий, значит, – я, стараясь, чтобы это выглядело уверенно, пожал протянутую мне руку. – Зови меня Тренер. Для начала пройдись до стены и вернись назад.
Просят, значит, надо. Я медленно прошагал до стены и, развернувшись, пошел обратно.
– Так, ясно, – пробормотал тренер, хотя мне-то было ничего не ясно. – Бери вон ту деревяшку и попробуй ударить меня.
Рукой он показал в сторону невысокого столика, на котором была разложена всякая всячина: макеты ножей, топора, сабли и пистолета; какая-то хреновина, похожая на штык-нож; небольшая деревянная лопатка и даже вилка. Тренировочный инвентарь был довольно богат, и вскоре мне предстояло полностью прочувствовать на своей шкуре все его разнообразие.
– Нож? – спросил я, немного потерявшись при виде такого богатства. – Хорошо.
В этот момент у меня мелькнула одна идея, которая позже спасла мне жизнь. Правда, сейчас я даже разжевать ее не успел.
– Ну?! – прикрикнул тренер на мою заминку.
И я ударил! Ударил как мог! Размашисто, с замахом сверху. Естественно, мои богатырские движения не удивили мастера, каким-то неуловимым движением вдруг оказавшегося у меня за спиной и сразу же мягко толкнувшего меня на мат.
– Подъем! – недовольно произнес мужичок, с явным презрением поглядывавший на растянувшегося меня. – Еще раз! Нападай!
Я быстро вскочил на ноги и, выставив нож перед собой, бросился вперед. Но тренер снова ушел куда-то в сторону, а я вновь оказался на мате.
– Резче бей! – крикнул тренер. – Резче! Не мямли! Раз! Удар! – рука его, словно пика, рванулась вперед, а потом еще раз и еще раз. – Раз! Удар! Встать! Еще раз бей!
У меня уже ощутимо «пригорело». «Ах ты, сморчок! Стивен Сигал недоделанный! Сейчас я тебе покажу кое-что из арсенала Джеки Чана». Разозленный, я начал наносить перед собой резкие сабельные удары, выученные мной в период недолгого увлечения корейским ножевым боем. «Подставься только, старый хрыч! Только попробуй!» Мечты, мечты! Меня снова подловили на излете и на этот раз не просто уронили, а бросили чуть ли не через голову. Отправленный в дальнюю часть комнаты, я, словно мешок с мусором, шмякнулся на голый пол.
– Тут работать и работать, Алексей, – недовольно проговорил тренер. – Связки и растяжка ни к черту. Резкости и реакции не хватает. Одно преимущество – молодость… Смотри… Подтянуть его попробую, но много обещать не буду. Волкодав из него вряд ли получится, а на троечку попробовать можно. С ударами по болевым точкам поработаем, над реакцией немного поколдуем. Будет заниматься, то через пару месяцев результат увидим…
