– Готов ответить на все вопросы, – как тяжело далась мне эта фраза, в горле сразу же пересохло. – Мне нечего скрывать.
– Это очень хорошо, что вам нечего скрывать. Настоящему советскому человеку всегда нечего скрывать, – он зачем-то сделал упор на словах «настоящему советскому человеку». – Тогда вам не составит труда пройти со мной в соседнее помещение, где находится детектор лжи.
«Б…ь! Приехали!»
Глава 20. Интерлюдия 32
Из личных записок начальника генерального штаба сухопутных войск дневника генерала Германии генерал-полковника Ф. Гальдера.
«21 августа. Несмотря на продолжающееся наступление наших войск на Москву, отмечаются некоторые тревожные сигналы… Последние несколько недель противник радикально меняет многие тактические схемы обороны и атаки. Наиболее ярко это проявляется в части использования крупных механизированных соединений… Особенно настораживает тот факт, что на пути движения наших соединений резко увеличилось количество артиллерийских и танковых засад. Оборонительные линии окончательно превращаются в многометровые укрепленные районы с разветвленной сетью глубоких траншей, деревянно-земляных огневых точек, волчьих ям».
«12 сентября. Русские, подобно древним варварам, оставляют после себя опустошенную территорию, словно выжженную пожаром. Оставленные большевиками поселки, села, коммуникации уничтожаются без всякой жалости. Любые приспособленные для лагеря места, для переправы броды и сходы основательно минируются в том числе с применением совершенно варварских методов. Отмечаются случаи отравления колодцев и водоемов… Каждый шаг на этой земле превращается для наших солдат в поистине героическое испытание».
«23 сентября. Противник всячески препятствует эвакуации с поля боя поврежденной техники. Пленные сообщают, что советское командование приказало подрывать до состояния металлолома танки, орудия, автомобили, самолеты… В прифронтовой зоне диверсионные отряды большевиков развернули самую настоящую охоту на солдат и офицеров ремонтно-восстановительных рот и батальонов. В результате только за последние две недели сентября на центральном направлении было совершено более трех десятков нападений на ремонтные подразделения Вермахта. Потери только убитыми составили почти триста солдат и офицеров».
«4 ноября. Характер потерь последнего месяца позволяет говорить о том, что Советы начали массовую подготовку отрядов снайперов из лиц монгольской национальности. В результате в передовых частях отмечается просто катастрофический уровень потерь среди низшего и среднего командного состава. Дело дошло до того, что командиры отдельных полков разрешили офицерам носить солдатские знаки различия…»
Интерлюдия 33
г. Москва
Кремль
Сталин стоял на своем неизменном месте – у большой карты Союза, на которой указывалась вся оперативная обстановка. Правда, заботила его в этот момент совсем не карта, а рассказ одного из присутствующих в кабинете.
У противоположного края стола на самом краешке стула сидел довольно пожилой человек профессорского вида. В нескольких шагах от него на точно таком же стуле, поблескивая строгими глазами из-под пенсне, сидел сам Берия.
– Вы продолжайте, товарищ профессор, продолжайте, – Сталин махнул рукой с зажатой в ней трубкой. – Ми вас внимательно слушаем.
– Почти у всех поступивших в госпиталь наблюдаются очень сильные поражения роговицы и конъюнктивы. Клиническая картина очень сильно напоминает снеговую офтальмию, наблюдающуюся у скалолазов и жителей Крайнего Севера. Однако у привезенных в роговице фиксируются обширные помутнения, довольно крупные пузырьки. Часть из них постоянно кричит и всякий раз порывается тереть глаза, – пожилой профессор был врачом-офтальмологом главного военного госпиталя Москвы. – Наблюдается явная светобоязнь, отчего работать приходится в затемненной комнате… С такими поражениями глаз половина точно ослепнет окончательно. Оставшиеся пятеро, скорее всего, будут видеть лишь размытые фигуры. Хотя утверждать это я отнюдь не берусь.
– Каким оружием было нанесены такие поражения? – подал голос Берия, едва только врач сделал паузу. – Вы можете ответить на этот вопрос?
Тот замялся.
– Это достаточно сложно. Говорить о каком-то конкретном виде вооружения не представляется возможным, – в голосе его слышалась явная нерешительность. – Утверждать, пожалуй, можно лишь одно, что основным поражающим фактором в данном случае выступает яркое световое излучение, то есть яркий пучок свет.
– Прожектор? Большие лампы? – едва не хмыкнул Берия. – Они ослепли от прожектора?!
– Вряд ли это был обычный прожектор… – отрицательно закачал головой профессор. – Здесь должно быть очень сильное излучение…
Он еще что-то пытался сказать, но с каждым новым словом все больше скатывался в медицинские дебри. Наконец Сталин отпустил его, поручив подготовить развернутый доклад обо всем этом.
– Что ты скажешь на все это, Лаврентий? – Сталин прошелся вдоль стола и вновь остановился напротив карты. – Не кажется ли тебе это все странным?
Тот явно ожидал подобного вопроса, так как на лице его мелькнула хищная довольная улыбка. Из принесенного им портфеля сразу же была извлечена кипа каких-то бумаг, которые он тут же начал демонстрировать.
– Это не странность, товарищ Сталин! Все это происки врага, – теперь нарком был явно в своей стихии, он почуял предателя в среде своих и сейчас готовился его разоблачать. – Мы доверились тому, кто очень многое скрывает от нас… Вот, товарищ Сталин, донесение полковника Горюнова, который должен обучать приемам самообороны нашего гостя. Обратите внимание на последний абзац.
Сталин взял протянутый лист и начал внимательно его читать.
– Он говорит, что при всей неподготовленности объекта тот явно демонстрировал какие-то незнакомые ему приемы. Некоторые из ножевых связок, по его словам, имели очевидное азиатское происхождение, – Берия явно знал содержимое наизусть. – Думаю, что человек, выдающий себя за Дмитрия Карабанова, мог в недавнем прошлом иметь связь с китайскими или японскими империалистами. Более того, Иосиф Виссарионович, в пользу версии об азиатских связях говорит и его умение выключать боль у людей одним нажатием пальцев. Это не гипноз, это что-то совершенно иное.
Сталин на все это неопределенно покачал головой. И было непонятно, согласен он был с этим или не согласен. Так что Берия решил бить дальше, надеясь убедить хозяина Кремля в своей правоте.
– Еще более странным оказываются итоги недавнего боя, товарищ Сталин. Вот предварительные результаты расследования, – новая пачка листов легла в руки Сталина. – Как это так получается, что подготовленная группа диверсантов с легкостью уничтожила больше взвода наших бойцов и практически капитулировала перед юнцом? Военные следователи утверждают, что группа сопровождения НКВД была уничтожена в течение нескольких минут из нескольких пулеметов. При этом у противника было всего лишь несколько легкораненых. И после этого вся группа, а это пятнадцать-семнадцать человек, вооруженных тремя пулеметами и автоматами, оказалась ослепшей… Это похоже на настоящий бред, товарищ Сталин. Я предлагаю взять гражданина Карабанова под стражу до выяснения всех подробностей этого и других происшествий.
