– Товарищ Карабанов, возьмите, – на меня кто-то накинул шинель. – Озябли, чай… Про вас только что звонили. Спрашивали, не приходил ли.
Я же отвечал что-то невпопад, задумчиво рассматривая того самого капитана, что меня скрутил. Лицо его мне определенно было знакомо. «Что же это за перец? Ведь видел я его уже где-то… Вряд ли это какой-то обычный капитан из инженеров. Про таких особо фильмы не снимают и книги не пишут. А я точно этого мордатого товарища видел в каком-то кино или на картинке в Сети. Сто процентов! Вот же чертова память! После контузии вообще беда».
В задумчивости я шел за одним из бойцов охраны, безуспешно пытаясь вспомнить, кем был встреченный мною человек. Лишь в своей комнате, когда я, так и не раздеваясь, свалился в постель, меня осенило… Этого невысокого военного с крупными широкими чертами лица и цепким взглядом звали Старинов Илья Григорьевич. И уже проваливаясь в сон, я удивлялся сам себе, что не смог сразу вспомнить человека, которого заслуженно называют непревзойденным мастером диверсий и отцом советского диверсионного движения, который с легкостью обыгрывал и испанских, и немецких асов контрпартизанского движения.
Однако выспаться мне так и не дали. Сначала осторожный, а потом и настойчиво громкий стук в дверь вырвал меня из сна, заставив чуть приподнять голову с постели.
– Да-да, слышу, вашу ма… Кто еще там ломится? Война, что ли? – спросонья, с совершенно ничего не соображающей после недавних приключений головой я выдал первое, что и пришло в голову. – Пиндосы напали? – стук на какое-то мгновение затих, но почти сразу же появился вновь и зазвучал уже с удвоенной силой. – “Сатаны” на них, что ли, нет? Нажмите кто-нибудь красную кнопку! Б…ь! Встал уже, встал…
Наконец стучавший потерял терпение и через приоткрытую дверь я увидел опешившее лицо молодого парня, который явно не знал ничего про нападение каких-то там пиндосов. Я же, едва только разглядев его малиновые петлицы, тут же окончательно проснулся.
– Э-э-э… товарищ Карабанов, вы уже проснулись? – я, лежавший в постели совершенно одетый и рассматривавший его одним полуоткрытым глазом, хмуро кивнул. – Вас срочно вызывает товарищ Сталин. Пойдемте. Он уже ждет.
«Б…ь! Вот так просто… вызывает товарищ Сталин». Мысли в моей дурной ото сна голове лишь еще только собирались. «И за каким лешим я ему еще понадобился? Все вроде идет как надо… Мать его!» В какие-то доли секунды у меня в голове пронеслись события последних нескольких суток: и нападение немецких диверсантов, и неожиданная проверка на полиграфе, и забившийся в приступе Берия. «Черт! Черт! Черт! Сейчас, походу, будет раздача нехилых люлей».
И что мне еще оставалось? Идти было нужно при любых раскладах… С обреченным видом я слез с кровати и пошел за посланником, который явно что-то хотел спросить. Его терпения и выдержки хватило ненадолго – ровно на полсотни шагов от двери моей комнаты и до лестничного пролета.
– Товарищ Карабанов… – едва ли не шепотом начал он. – А что это вы там такое говорили? Ну про нападение пиндосов и красную кнопку? Что это такое? Я же могила, я никому…
После таких слов я едва не застонал. «Да что же такое? Все прет из меня и прет. Совсем за языком не слежу! Чего теперь ему сказать? Что через какие-то несколько лет, едва только мы разобьем немцев, наши бывшие союзники станут еще более страшным и коварным врагом? Что «Сатана» – это межконтинентальная ракета с ядерной боеголовкой, способная дотянуться до заокеанских товарищей? Это?»
А лопоухий паренек с диким любопытством в глазах продолжал смотреть на меня.
– Это тайна, – наконец выдохнул я. – Государственная, – потом пришлось добавить еще более многозначительно. – Ясно?
Дальше и вплоть до кабинета Сталина мы уже шли в полном молчании, что меня более чем устраивало.
В приемной меня встретил странный взгляд Поскребышева. Он был то ли недоуменный, то ли осуждающий.
– Проходите, товарищ Карабанов, – секретарь показал рукой на дверь.
Набрав в грудь воздуха, я открыл дверь и вошел внутрь, сразу же погрузившись в атмосферу неопределенности, надежды и страха, приправленную горьким запахом табака.
Внутри было двое. Первый, хозяин кабинета, попыхивая неизменной трубкой, встретил меня недовольным взглядом, от которого брала оторопь. Второй же, к моему удивлению, оказался тем самым капитаном Стариновым Ильей Григорьевичем, что так «доброжелательно» встретил меня у входа.
«Что это за сборище такое? Сталин и лучший диверсант Союза. Чего это такое они задумали? Уж не бесноватого Адика решили грохнуть… Б…ь, с моей помощью?» Однако мои предположения оказались пустыми фантазиями, и все оказалось гораздо прозаичнее.
– А вот и товарищ Карабанов соизволил прийти, – судя по тону его голоса, Сталин действительно был недоволен. – Вот, товарищ Старинов, познакомьтесь… с вашим будущим подопечным.
Вот тут-то удивились и я, и он! Старинов смерил меня подозрительным взглядом, на что я ответил ему тем же. Правда, долго мериться взглядами нам не удалось.
– Лаврентий… – Сталин подошел ко мне почти вплотную и спросил негромким голосом, видно, не хотел, чтобы это слышал кто-то еще. – Твоих рук дело?
– Нет, товарищ Сталин, – взгляда я не отвел, понимая, что сейчас любая нерешительность будет играть против меня. – Я здесь ни при чем. Просто товарищ народный комиссар очень сильно разволновался, услышав, что его ждет через пять-семь лет. Я даже, наоборот, помог, успев его вытащить.
– Позже все расскажешь, – Сталин неопределенно кивнул и повернулся к своему гостю.
Я же ясно чувствовал, что ему хочется узнать все подробности прямо сейчас.
– Товарищ Старинов, как я уже сказал, это ваш подопечный, – тот вновь смерил меня взглядом, но уже с явным недоверием. – Не обманывайтесь столь юным его возрастом. Многие совершившие эту ошибку позже горько об этом пожалели. Вот буквально вчера на Дмитрия и его сопровождение было совершено нападение немецких диверсантов. Почти взвод немцев подкараулил нашу колонну и расстрелял всю охрану, а вот Дмитрием они подавились. Ха-ха-ха, – недоверие во взгляде Старинова после этих слов отнюдь не исчезло, а, наоборот, лишь усилилось. – И сейчас нам самим интересно, как это так получилось… А еще, Илья Григорьевич, товарищ Карабанов владеет очень необычной медицинской системой, которая, я уверен, будет очень кстати для курсантов вашей разведывательной школы. Дима, ты не покажешь что-нибудь из своих умений, а то товарищ Старинов явно сомневается…
Я же долго не раздумывал. Если это был мой будущий куратор и «опекун», то нужно было прямо сейчас производить на него впечатление. Другого «первого взгляда» просто уже не будет.
– Конечно, – я быстро подошел к гостю и, смотря прямо ему в глаза, неожиданно ткнул ему указательным пальцем в сустав левой руки, где находится головка плечевой кости.
Самообладанию Старинова в этот момент можно было только позавидовать. Судя по начавшемуся движению его плеч, он с трудом сдержался, чтобы не броситься на меня. Однако на его лице сразу же появилось выражение дикого удивления и неверия, во время которого он явно пытался дернуть левой рукой.
