– Вероника! Стой! – Он крепко держал меня. – Все кончено.
– Не может быть! Ничего не кончено! – Я зарыдала в голос, по лицу заструились слезы.
– Кончено, – настаивал он.
Ну уж нет. Ничего подобного. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить Арчи от отца.
Любой ценой.
Глава тридцатая
БЕТТИ
– Не может быть! Ничего не кончено! – повторяла Вероника, безутешно рыдая.
Я понятия не имела об улике, которую они с Джагом нашли всего несколько минут назад, но все равно прекрасно понимала, о чем она говорит. В голове все поплыло. Я потянулась в карман за баночкой таблеток – и вдруг вспомнила.
Ванная. Таблетки. Я до сих пор не знаю, приняла я их тогда или нет. Голова гудела, а на экране телефона – покрытом трещинами, которые расползались, точно болезнь, – «нет пропущенных звонков».
Я глубоко вздохнула, но тут же закашлялась от густого дыма. Джагхед похлопал меня по спине.
– Полегче, – сказал он. – Не надо это вдыхать. Вредно.
Я сунула руки в карманы и съежилась. Ради него. Ради моих друзей. В тысячный раз за последние несколько часов попыталась взять себя в руки, собраться с мыслями.
Я сломалась. Разваливаюсь. Я поняла это еще до того, как узнала, узнала с абсолютной достоверностью, что мой отец – Черный Шлем. И, черт возьми, понятия не имела, как снова собрать себя. Только не Ферма, боже упаси. И не таблетки тоже, хотя я еще не была готова от них отказаться.
И по правде, никак не соберусь с духом, чтобы обсудить это с Джагхедом. И дело не в том, что я боялась его осуждения, я понимала, что найду у него только любовь и поддержку. Дело в том, что я сама осуждала себя. Я попала в водоворот, и это было ужасно. И стыдилась об этом говорить.
– Ребята, – выдавила я, усилием воли вернувшись к реальности: сарай, объятый пламенем, окатывал нас волнами жара. – Ребята, что нам теперь делать?
Глава тридцать первая
АРЧИ
– Ребята, что нам теперь делать? – твердила Бетти. Ее голос дрожал.
Сарай сгорел дотла. Тлели кусты вокруг него. Пахло дымом и влажной землей. И всякий раз, стоило только зажмуриться, как перед глазами Андре кружил вокруг Кэссиди, свирепый и решительный.
«Я знаю, что ты сделал».
– Ребята, ничего тут не поделаешь. – Мой голос звучал ясно и четко. Я ничем не показал, какая буря бушует в моей душе. Потому что хотя бы в этом я не сомневался. – Мы попытались, – продолжил я. – Предприняли последнюю попытку, и… Не знаю, может быть, мы все-таки что-то почти нашли. Может быть.
– Но, Арчи, та запись… – начала Вероника.
– Мы ее никогда не увидим, – напомнил я. – Мы даже не знаем, что было на той флешке. И, говоря начистоту, если уж твой отец сумел организовать вот это, – я кивнул на горящий сарай, – нам его никогда не одолеть. Не будем себя обманывать.
– Не вздумай опускать руки, Арчи Эндрюс, – нахмурилась Вероника.
Я пожал плечами:
– Ронни, у нас с твоим отцом не битва, а, скорее, война. Сейчас это была битва. И мы ее проиграли.
– Но все равно сдаваться нельзя! – Бетти тоже заплакала.
Я смотрел на них, на открытые, вопрошающие лица. Мне было безумно стыдно за все, через что им пришлось пройти ради меня, и от мысли о том, что надо возвращаться домой, стало только хуже. Но что еще нам оставалось?
– Ребята, слушания будут на следующей неделе, – напомнил я. – Надо вернуться домой и подготовиться.
Джагхед кашлянул.
– А ведь он не так уж неправ. – Девчонки с удивлением воззрились на него, и он пояснил: – В смысле я не думаю, что надо сдаваться. У меня этого и в мыслях нет. Но отсюда надо сматываться. Произошел взрыв. Скоро сюда нагрянет полиция. И нам к этому времени лучше быть где-нибудь подальше.
Возразить было нечего.
– Мы должны сообщить о пожаре, пока нас кто-нибудь не опередил. – Бетти снова переключилась в режим решения проблем. – Будем как можно дольше держать в руках хоть одну ниточку из этой истории.
Я кивнул, остальные тоже. Но в душе я горько рассмеялся.
Смешно даже подумать, будто мы держим в руках хоть малейшую ниточку этой истории!
Эпилог
Этель:
Дилтон, я о тебе беспокоюсь. Ты сказал, что мы не сможем встретиться, но можно было хотя бы написать мне в ответ? С тобой все хорошо? Дай знать. Может, я параноик, но не могу отделаться от ощущения, что происходит что-то плохое.
Дилтон:
Дело сделано.
ПП:
Хорошая новость. Плата будет оставлена там, где мы договорились, завтра в 5 вечера. Я бы на твоем месте забрала ее без промедления.
ПП:
Что вам известно? Мальчик выполнил задание. Хотя я бы на вашем месте поинтересовалась, что это за школьник такой, у которого взрывчатка всегда под рукой.
ХЛ:
Твое усердие не осталось без внимания.
Одобряю твое сотрудничество в этом вопросе. Твои люди получат компенсацию.
ПП:
Когда вам будет угодно. Я вам напишу…
ХЛ:
Погоди до тех пор, пока ты мне понадобишься. Только так.
ПП:
Понятно.
ПП:
Ты будешь рад слышать, что твой приятель Дойли сделал все как надо.
Свит Пи:
Рад был служить. Но я уже сказал, что выхожу из дела. Я нашел для вас Дилтона, а теперь сваливаю.
ПП:
Когда ты наконец поумнеешь? От нас не сваливают. Либо ты в деле, либо мертв. А сейчас ты в деле. Это значит, что Хайрэм Лодж тобой доволен. Так что продолжай в том же духе.
ДЖАГХЕД
В конце концов мы решили сообщить о пожаре анонимным звонком. Мы и сами не знали, надо ли звонить. Быть может, Хайрэм Лодж уже предупредил полицию, что в его особняке произойдет взрыв.
Или, черт возьми, может, он сам и заплатил полиции, чтобы они взорвали сарай.
Правды мы все равно никогда не узнаем. Шэдоу-Лейк целиком и полностью находится в руках Хайрэма Лоджа. Удивительно, что там вообще хоть кто-то оказался на нашей стороне, чуть-чуть поддержал нас во имя справедливости. На большее мы и надеяться не могли.
Однако все-таки надеялись. Цеплялись за надежду, несмотря ни на что.
Надеялись, что у отца Вероники сохранились хоть малейшие остатки человечности, сочувствия и любви к дочери и к тем, кто населяет ее мир.
