– Валерия. Она яичницу жарит внизу.
Катька выглядела нормально.
– Мама не звонила?
– Звонила, – соврал я. – Сказала, что ещё на два дня задержится. Зато вместе с папой приедет.
– Это хорошо… А то одним совсем плохо…
– Ау! – позвали снизу.
Я поискал оружие. Биту я потерял возле дома Кострихи, воздушка была не заряжена, гантель закатилась под кровать. В углу валялся кусок доски с гвоздём, им я заколол шестинога. Схватил деревяшку с гвоздём и направился в гостиную.
Это была Лерка. Я бросил деревяшку на диван.
– Ты чего? – спросила Лерка.
– Лечите нервы, господа, – сказал я. – Завтрак готов?
– Угу. Катерину я уже покормила варёной сгущёнкой, ты, если хочешь…
Я увидел, что к подставке аквариума прислонена бейсбольная бита. Видимо, лицо у меня здорово перекосилось, так что Лерка даже спросила:
– Что с тобой?
– Бита, – я указал пальцем. – Откуда?
– Это я принесла, – ответила Лерка. – Она за воротами валялась. У тебя теперь всегда ворота открыты?
– Всегда. Всё равно от них нет никакого толка.
– Ясно. Давай, завтракай. Я принесу.
Я плюхнулся на диван. Лерка вынесла из кухни поднос. Яичница с сухарями. Жареная колбаса. Листья салата. Я по-быстрому всё это съел, запил лимонадом и откинулся на спинку дивана. Настроение у меня неожиданно улучшилось.
– Вчера я здорово обломался, – сказал я. – Ты, наверное, знаешь.
– Догадываюсь, – Лерка расхаживала по гостиной, понюхала воздух.
– Эта тварь может управлять погодой. Сидела, бормотала что-то там себе, и дождь пошёл.
Лерка села на диван рядом со мной.
– А это что? – спросила она.
Я скосил глаза в её сторону. Лерка держала в руках принесённую мною деревяшку с гвоздём.
– Я тебя спрашиваю, что это?
«Это» Лерка сказала так, будто в руках она держала не обычный кусок дерева, а ядовитую змею.
– Это доска, – сказал я. – В ней гвоздь. Именно этой доской я эту штуку, ну, ящерицу, прибил. Я её в подвале от стены оторвал, а сюда, домой, наверное, машинально затащил. Она мне жизнь спасла…
Лерка разглядывала доску.
– Ты даже не удосужился посмотреть, что это за доска…
– Деревяшка как деревяшка…
– Это очень необычная деревяшка, – сказала Лерка. – Гляди.
Она сунула мне доску. По её обратной стороне шли мелкие убористые значки, выцарапанные в дереве и покрытые бурой краской. Значки были совершенно незнакомые, пожалуй, больше всего они походили на египетские иероглифы.
– Ты знаешь, чем обычно ведьмы пишут свои книги? – спросила Лерка.
– Кровью?
– Точно, кровью. Эти рыжие буковки написаны кровью. А значит, эта доска – часть её колдовской книги! Прикинь, какая она хитрая! Такую колдовскую книгу ищи – не найдёшь. Колдовская книга – весь дом! А ты у неё из книги страницу выдрал!
Я бросил доску на пол.
– И что теперь?
– Теперь она не может толком колдовать! И по поверьям, если один колдун украдёт книгу у другого, то тот, у кого книга пропала, может попасть в колдовское рабство.
– Но я ведь не колдун…
– Но ты можешь отдать эту доску настоящему колдуну! И тогда Кострихе каюк! Она испугалась. Вот что ей надо! Ты понимаешь?
– Не баран, – ответил я. – Въезжаю…
И как только я сразу не догадался? Впрочем, я не разглядывал эту доску, я даже точно не помню, как я её притащил домой.
– Теперь мы можем её шантажнуть, – сказала Лерка. – Она теперь у нас на задних лапках прыгать будет!
– Это надо сжечь, – сказал я.
– Ты что?! – Лерка сделала круглые глаза. – Это же наш единственный козырь! Ты что, забыл, что она взяла кольцо твоей матери? А про отца? А про Катьку? Мы можем всё это прекратить! Заключим договор! Мы отдаём ей эту деревяшку, а она снимает проклятие!
Я задумался.
– Я не хочу заключать с ней никаких договоров. И не хочу об этом разговаривать. Всё равно обманет.
Я взял деревяшку, отнёс её в свою комнату и спрятал за батареей.
Заглянул к Катьке.
Катька не спала.
– Эй, – позвала она меня. – Может, Валерия у нас на ночь останется? А то мне страшно.
– Я спрошу у неё.
Лерка осталась. Она позвонила дедушке и сказала, что переночует у подруги. Мне полегчало. Оставаться одному в этой домине не очень хотелось. Сестра смогла спуститься вниз, я устроил её на диване, и она почти сразу снова уснула.
Весь день мы просидели в гостиной. Постепенно темнело.
– Дождь начался, – Лерка выглянула в окно.
– Скоро ночь, – сказал я. – Хочу тебе кое-что показать.
Я взял биту, протянул Лерке.
– Всё очень просто, – сказал я. – Хватаешь покрепче обеими руками, размахиваешься коротко. Сильно размахиваться бессмысленно – нападающий, пока ты размахиваешься, успеет три раза отскочить. Бита и так тяжёлая, даже если коротко размахнёшься – удар получится очень сильным. Сокрушительным даже. Попробуй.
– Как?
– Разбей что-нибудь.
– Что?
– Телевизор. Я никогда не видел, как разбивают телевизор…
– Жалко. Такой большой, дорого стоит…
– Большой, говоришь?
Я отобрал у Лерки биту. Подошёл к телевизору. Немного повертел биту в руке, затем размахнулся и хряпнул прямо по экрану.
Экран лопнул. Затем я ударил по боковой панели. По другой. Телевизор стонал. Я громил его минуты три, с оттягом и упоением, пока от аппарата не осталась кучка пластикового и стеклянно-железного сора.
Немного полегчало. Катька не проснулась.
– Хорошо, – сказал я.
Лерка улыбнулась. Я протёр биту о ковёр. Лерка взяла её и сунула под мышку.
– Так я чувствую себя гораздо лучше, – сказала она с усмешкой. – Теперь я вооружена.
Дождь громко стучал по черепице, будто это был даже не дождь, а град. Мы с Леркой сидели в гостиной, пили чай и смотрели телевизор – я притащил маленький из комнаты родителей. Телевизор здорово успокаивает нервы, особенно кулинарные передачи. Показывали, как правильно приготовить морского чёрта. Морской чёрт грустно глядел на приготовления к собственной жарке из большого аквариума.
Катька дремала в кресле. Лерка рассказывала мне про ведьм:
– Всё то, что по телевизору показывают про колдунов, про магов всяких разноцветных, белых, чёрных, серых, потомственных, это всё чушь. И по наследству это не передаётся, всё это враньё. Только от учителя к ученику. И лишь после того, как учитель помирает. А «Школы магии» – это вообще курам на смех. Бред. И в газетах все эти объявления – тоже бред. Настоящие колдуны никогда не помещают в газетах никаких объявлений – «сниму порчу, сниму венец безбрачия, излечу чесотку, косоглазие и др. недуги». Мне дедушка говорил, что лечить очень тяжело, очень трудно. И порчу навести тоже тяжело. Это вообще единицы только могут. Настоящие колдуны, они мало кому известны.
