– Если кто-то с «Ефремова» явится раньше, – сказал Павлов. – Обрисуй ситуацию. Передай данные.
– И голосовые записи, – сказал Левченко. – Все пишется, Коля, все пишется и анализируется. Базу я уже успокоил, нахожусь в прямом контакте.
– Тогда все, – сказал Павлов. – Отключаю голосовой канал, опускаюсь.
Николай отключил голосовую связь, покачал головой, разминая шею. Потом шевельнул пальцами и включил ускорение.
Катер полыхнул двигателями и серебристой рыбкой нырнул в темноту – в недра каменного лабиринта.
* * *
Через десять минут блуждания в каменном лабиринте Павлов взмок как мышь и начал терять концентрацию.
Ускорение не прошло даром – организм просто выдохся. Каменные глыбы размером с небоскреб не просто медленно скользили в пространстве. Нет, они кувыркались, вращались вокруг своей оси и двигались вовсе не по линеечке. Контроль скорости катера, контроль скорости обломков, прогноз движения, расчет траектории и ручное ускорение – все это полностью занимало внимание Николая. Без вычислителей «двушки» он никогда бы не смог отследить все нужные параметры. А компьютеры и так работали на пределе мощности – это вам не квантовые системы «Ефремова».
Нехотя, словно признавая свое поражение, Павлов прижал подбородок к внутреннему ободу шлема и активировал медицинский контур скафандра. За параметрами не следил, сразу отдал приказ ввести стимулирующее. Тут же заныло предплечье – микроскопические иголки, напоминавшие волоски, проникли под кожу, впрыснули лекарства.
Через минуту ему стало легче. С плеч упал невидимый груз, дышать стало легко и свободно. Посвежело – в лицо словно подуло холодным ветром. В глазах прояснилось, по спине побежали мурашки. Он словно принял контрастный душ. Да. Аварийный набор пилота – вот как это работает. Главное, не злоупотреблять. За каждый такой впрыск придется отчитываться, и перед начальством, и перед медслужбой. Могут и с полетов снять. Да и к черту, пусть снимают, лишь бы Зотов…
Сжав зубы, Павлов бросил косой взгляд на экраны. Нужно нырять. Вот удобный коридор. Каменные глыбы выстроились так, что если заложить петлю вокруг шарообразного каменного монстра, то можно выйти с его южной оконечности, нырнуть между двумя мелкими кирпичами и опуститься в плотный поток.
Катер послушно нырнул в черную бездну, чудом разминувшись с двумя мелкими камешками размером с пассажирский кар. Павлов сосредоточенно уставился в экран, управляя маневровыми двигателями.
Неожиданно из глубин памяти всплыло детское воспоминание. Река, скованная льдом. Скользко. Под ногами хрустит. Надо идти вперед, только вперед, оборачиваться нельзя. Трещины все больше, секунда – и он уже ступает по льдинам, колыхающимся в такт его шагам. Ледоход. Какого черта мальчишек так тянет рискнуть своей жизнью? Льдины начинают двигаться, наползать друг на друга. Нельзя стоять, нужно бежать. Двигаться быстро, заранее прикидывая путь, на десять шагов вперед. И самое страшное – вернуться нельзя. Та льдина, на которой ты стоял секунду назад, уже ушла дальше, на ее место пришли другие. Путь все время меняется, нельзя остановиться, подумать, прикинуть верный путь. И нельзя вернуться. Только вперед, не останавливаясь, не размышляя, без паники, без страха, до тех пор, пока под ногами не появится прочный, незыблемый берег.
Павлов, нахмурился, прогоняя воспоминание. Здесь никакого берега нет. Нет финишной ленточки. Нет той точки, миновав которую можно опустить руки, сказать – все. Приплыли. Нет, тут только проклятый суп из камней и пыли. Но где-то там впереди – люди.
Заложив спираль с ускорением, Павлов резко опустился сразу на пару «этажей», миновав две столкнувшиеся глыбы, от которых расплывалось облако каменной шрапнели. Уже близко. Вот точки связи. Почему нет связи?
Стараясь не отвлекаться, Павлов наклоном головы включил общую связь. На экране мигнула точка передатчика Зотова. Так. Связь есть. Передатчики установили контакт, обмениваются информацией. Передатчик Зотова активен, по аварийке идут данные о состоянии корабля. Все системы работают нормально. Опасно низок уровень горючего, но до полной разрядки далеко, аварийный бак еще не активирован. Жизнеобеспечение в норме. Но почему нет звуковой связи?
– Зотов! – рявкнул Павлов, потеряв терпение. – Зотов, хмырь болотный, подай голос! Зотов!
В общих динамиках кабины зашуршало, и тихий голос Рима прорвался сквозь помехи.
– Зотов на связи. Не ори, громила.
– Почему молчишь? – сказал Павлов. – Доложи обстановку!
– Экономлю мощность каналов, – отозвался Рим. – Коля, у меня вся связь настроена на прием данных от научной группы. По всем каналам принимаю информацию с их приборов. Голосовой канал кушает слишком много ресурсов, я собираюсь его отключить.
– Не вздумай, – свистящим шепотом предупредил Николай. – А то я тебя… Что произошло? Быстро!
– Научная группа нашла источник излучения энергии, – помолчав, сказал Зотов. – Высадил их на объект номер три тысячи сто. Большая каменюка, обломок от чего-то массивного. В центре углубление. В нем… Коля, там рукотворный объект. Не наш.
– Что за объект? – резко спросил Павлов, чувствуя, как волосы на затылке становятся дыбом. – Рим, что за…
– Они сами не знают, – отозвался Зотов. – Похоже на ядерную батарею на последнем издыхании, которая питает нечто похожее на сундук. Остановка энтропии – это тебе о чем-то говорит?
– Нет, – признался Павлов. – То есть я понимаю, о чем речь, но в каком смысле употребляется этот термин…
– В общем, это похоже на холодильник, защищенный энергетическим полем, – сказал Зотов. – Я сам мало что понял, мне не до того. Но, Коля… ты понимаешь, что это значит? Наша экспедиция уже оправдалась. Это… Это меняет все. Понимаешь? Мы перевернули все представление о мире, в котором мы живем. Изменилась реальность. Это просто волшебство, понимаешь?
– Понимаю, – прорычал Павлов сквозь стиснутые зубы. – Но не понимаю, почему после установки аппаратуры наблюдения, ты не вытащил группу.
– Объект три тысячи сто быстро движется. Пока ребята раскладывали аппаратуру, он резко нырнул в глубину роя и продолжает опускаться. Видимо, недавно получил импульс, вероятно от удара с другим телом. В общем, каменюка, как бильярдный шар, нырнула вглубь роя, чудом не столкнувшись с другой. А Федоров… Его уже не оттащить от этой штуки. Я нырнул следом. Рой сгустился, не могу подойти к поверхности, нет открытой полыньи, если ты понимаешь, о чем я. Жду возможности приблизиться и забрать людей.
Павлов на время разговора заставил свой катер замереть – относительно ближайшей глыбы, на время став частичкой роя метеоров. И за это время он успел подробней изучить карту. И в самом деле – вокруг камня с научной группой плотность мелких камней была заметно больше, он двигался словно в пылевом облаке, продираясь сквозь камни. Зотов, судя по показаниям радаров и сканеров, нарезал сложные кривые вокруг астероида, пытаясь подобраться ближе. На месте стоять, конечно, он не мог, Риму приходилось постоянно лавировать, каждый раз выбирая новый путь среди непрестанно изменяющихся каменных лабиринтов. Он очутился в центре ледохода и не мог двинуться к берегу. Он балансировал на лезвии ножа, самый лучший пилот малых судов, оказавшийся в самой паршивой для пилота ситуации.
