Отключив канал, Николай бросил взгляд на экран. Вокруг жемчужного шарика планеты вились, словно мошки, малые суда. Подошла вторая волна исследовательских катеров и теперь пыталась влиться в существующий порядок движения. Все в порядке. Все под контролем. Дирижирует этим оркестром специальный диспетчер, устроивший штаб в одном из «утюгов». На первый взгляд, вокруг планеты царит хаос, но это лишь обман зрения. Все суда идут по своим курсам, все движется четко и ровно. Почти идеально. Откуда тогда беспокойство? Почему хочется сжать кулаки, дать полный газ – да так сильно, что аж руки чешутся?
Недовольно хмыкнув, Павлов сменил картинку на экране. Планета во всю стену. Видно даже завитки облаков. Жемчужина, плывущая по черным волнам ночной реки.
– Левченко, – позвал Павлов. – Как у тебя?
– Скучно, – отозвался тот. – Все работает как часы.
– Скучно – это хорошо, – одобрил Николай. – В нашей работе скука – самое приятное.
Прикусив губу, он бросил взгляд на другой экран, на данные, поступающие с «Ефремова». Карапетян уже взлетел, занимает свое место напротив шлюза. Вдоль левого борта вспышки энергетической активности, вплоть до перегрузки. Это выводят из огромных ворот «баржу». Полной картины у него здесь нет, но наверняка «Ефремов» сейчас напоминает улей, вокруг которого вьются растревоженные пчелы. Вот там действительно сумасшедший дом.
Крякнув от досады, Павлов переключил канал, включил в группу разговора Левченко.
– Внимание, – произнес он. – Отмена предыдущего приказа в части очередности дежурства. Максим, поднимай птицу, лети к планете, возьми мой шаблон протокола действий. Саша, заступай на дежурство. Я возвращаюсь на «Еферемова».
– Что так? – тут же спросил Левченко. – Неприятности?
– Я говорил с Архиповым… – медленно произнес Павлов. – Там у них полная неразбериха. Надо бы посмотреть самому. А вы тут с Максимом и без меня справитесь. Максим?
– Уже, – бодро откликнулся пилот, вдохновленный идеей одним из первых взглянуть на обнаруженную планету собственными глазами. – Готовность двигателей!
– Вот и молодец, – одобрил Павлов. – Все, ребята, давайте, работаем. Все по схеме, сто раз все гоняли на виртуальных моделях, самодеятельности не требуется.
Отключив канал связи, Павлов нахмурился и взглянул на экран. Планета сияла в лучах оранжевой звезды, выглянувшей из-за прозрачной кромки атмосферы. Солнце? Да, так и хочется его так назвать. Но это не наше солнце, оно – чужое. Чужая звезда. Не расслабляйся пилот. Еще рано. Успеешь еще насмотреться на чудеса новой планеты.
Сжав зубы, Павлов отключил экран наблюдений, активировал модуль ручного управления и сунул руки в холодный гель управления. Минута торжества и восхищения прошла. Пора вернуться к работе.
* * *
Полное ускорение выело запас горючего больше чем наполовину, но Павлова это мало волновало. В конце концов, он же возвращался домой, к родному причалу по правому борту «Ефремова». Волновало его совсем другое – неприятная сухость во рту и надоедливая зудящая мысль о том, что он что-то забыл. Так бывает. Вышел из дома, хлопаешь себя по карманам, понимаешь – что-то забыл. А что – не помнишь. И не вспомнишь, пока не очутишься на другом континенте. Николай знал – он точно ничего не забыл. Но ощущение было то самое, неприятное, как ноющий зуб.
Войдя в квадрат расположения звездолета, пилот погасил ускорение и направил катер к точке контакта. Пискнули системы связи, автоматически принимая от диспетчерской схему движения в заданном квадрате. Тут, неподалеку от «Ефремова», пространство контролировалось диспетчерами схем движения. Малые суда уходили от звездолета, возвращались обратно. По сложным кривым двигались зонды связи и наблюдения, плетя невидимый кокон вокруг звездолета. Да, самого «Ефремова» отсюда пока не было видно, но он присутствовал здесь незримо, одним только своим фактом существования наполняя пустое пространство.
Подключившись к автоматическому каналу диспетчерской, Николай отправил стандартный запрос и через пару мгновений получил курс сближения – извилистую линию, которая должна была привести его «утюг» к левому борту корабля. Пока Павлов не собирался загонять свой катер в ангар. Он хотел понаблюдать за выгрузкой модулей. Подстраховать Саркиса. Хотя, пожалуй, надо сделать сначала полный облет.
Павлов подключил аварийный канал, вызвал протокол патрулирования, проверил маршрут Саркиса.
Потом внес изменения – добавил к дежурным свой катер и проложил для него новый курс. Нос, корма, обратно нос, левый борт. Вот так. Утвердить. Пусть диспетчера примут к исполнению. Тут, в такой суете, самодеятельность противопоказана. Все должно быть согласовано и учтено, любое движение, любой выхлоп двигателей. Это вам не круги вокруг астероида нарезать.
– Шеф? – позвал Саркис. – Вижу маршрут. Зря вы так, Николай. Я бы сам…
– Знаю, – отрезал Павлов. – Верю. Но проверю.
Карапетян фыркнул и отключил канал. Николай видел на схеме, что его катер завис напротив левого борта «Ефремова». Не удержавшись, Павлов подключился к камерам, установленным на катере Саркиса, получил картинку и засмотрелся.
Огромный серебристый бок звездолета был подсвечен сотнями прожекторов. В лучах света сновали крохотные «шары-контролеры» – одноместные круглые катера технического персонала, приспособленные для наблюдения за состоянием обшивки и внешних механизмов корабля. Сейчас большие серебряные шары крутились по периметру огромной черной дыры – вторых ворот правого борта – оценивали состояние механизмов выгрузки и контролируя процесс отделения. Операторам скучать не приходится – контролем дело не ограничивается. Где-то надо манипулятором проверить крепления, где-то надо подтолкнуть, а иногда и направить в определенную точку ремонтную бригаду.
«Баржа» уже выскользнула из борта звездолета и теперь медленно отползала в сторону. Выплыв из лучей прожекторов, она сразу растворилась в темноте, и Павлов следил за ее движением только по датчикам. Да, огромная махина. Летающее серебристое веретено, в котором можно припарковать аж четыре катера. Это не считая круглой нашлепки жилой гондолы для персонала. В последний раз «баржу» выпускали в пояс астероидов, когда они с Римом…
Нахмурившись, Николай мрачно глянул на экран аварийного канала. Неуместное воспоминание. Сейчас лучше сосредоточиться на деле. Да, пока он далековато, надо подойти поближе. Он будет у «Ефремова» минут через десять-пятнадцать, но это не причина просто пялиться на экран. Можно, например, присмотреться к контрольной сети, пока автоматика диспетчерской ведет его катер точно к цели.
Павлов окинул взглядом карту распределения радиации. Да, есть пятна перегрузок, особенно на той стороне обшивке звездолета, что повернута к местной звезде. Но это норма. Вот пылающие пятна энергопотребления. О, на корме просто пылают прыжковые двигатели! Жрут как сумасшедшие! Неужели их еще не погасили? Что-то долго возятся ребята на этот раз. Впрочем, и задача у них немного другая. Больше прыжков не будет. Да, еще есть запасы антиматерии и активатора, но теперь все это в двигатели не пойдет. По плану, двигатели будут демонтированы. «Ефремов» встанет на вечный прикол. И будет переоборудован в огромный передающий контур, использующий гравитационные волны. Все перестроят – двигатели, генераторы, энергосистемы. Вот тогда ему и понадобятся остатки топлива. Для одной-единственной передачи – на Землю. Эта махина пошлет только один сигнал. Но он достигнет Земли почти мгновенно, благодаря экспериментальной системе гравитационной связи. Сжатый отчет, радостная весть – мы достигли цели и нашли то, что и хотели. Все удалось. Вылетайте, ждем, тчк. Или не достигнет, если лучшие умы планеты немного ошиблись в расчетах. Может и такое быть, это вам не радио на даче, это космос. В любом случае работы у команды «Ефремова» в ближайшее время будет навалом.
