Солнце зашло, и Робби только что проснулся и хотел позавтракать. Он прошел на кухню и схватил бутылку из холодильника. Первая отрицательная напомнила ему о Оливии. После завтрака ему нужно было принять душ и переодеться. Он должен был заехать за ней домой к бабушке в девять.
Он услышал шаги за спиной и оглянулся, запихивая бутылку в микроволновку. Карлос шаркающей походкой вошел в комнату с хмурым выражением лица.
— Боюсь, у меня плохие новости, братан, — он прислонился к столу и скрестил руки на своей черной футболке.
Робби достал из шкафа стакан.
— Дай угадаю. У тебя болит живот от того, что ты съел целую козу.
— Нет. Я успел откусить всего несколько кусочков, прежде чем пастух начал стрелять в меня. Я никогда в жизни не видел такого преданного сборища пастухов. На этом острове чертовски трудно раздобыть еду.
— Как печально, — Робби вылил бутылку теплой крови из стакана. — Напомни мне поплакать из-за тебя позже.
— Прибереги свои слезы для себя, большой Рыжий. Час назад я пошел в таверну поесть и послушать последние сплетни о таинственной пантере, — усмехнулся Карлос. — Полиция говорит, что я не существую, но Спиро говорит всем, что я существую. И никто не может понять, откуда я, черт возьми, взялся.
выпил свои стакан крови.
— Очень смешно. Но сегодня были две большие темы для сплетен. Пантера, которая таинственно исчезла, и твоя подруга, которая таинственно сбежала.
Робби сделал последний глоток крови.
— О чем ты? — Жена хозяина таверны, Алексия, мне все рассказала. Она помогла Оливии и Хелен закрыть дом на зиму. Она лучшая подруга Хелен, поэтому всегда присматривает за домом, поливает растения и так далее.
— Подожди, — Робби поставил свой стакан на стол. — Ты хочешь сказать, что Оливия уехала с острова? — Немного медленно соображаешь, братан. Да, она уехала. И ее бабушка тоже.
— Она не могла уехать. Я должен был заехать за ней в девять.
— Дом закрыт. Я прошел мимо него по дороге домой, чтобы убедиться в этом.
Робби смотрел на Карлоса, потеряв дар речи.
Это удар. Она уехала? С чего бы ей уезжать? Не слишком ли быстро все происходило? Мудак. Она жаловалась, что все происходит слишком быстро.
Ему следовало бы действовать помедленнее.
— Почему она уехала? Карлос пожал плечами.
— Может быть, ты паршиво целуешься.
— Может быть, ты хочешь два фингала подстать своему черному сердцу.
Карлос улыбнулся.
— Легче, большой Рыжий. Я задал Алексии тот же вопрос. Она сказала, что что-то действительно очень сильно испугало Оливию. Мужчина.
Робби с трудом сглотнул. Неужели он ее испугал? Прошлой ночью она не казалась такой испуганной.
— Алексия была расстроена их отъездом, — продолжил Карлос. — Она хотела, чтобы Оливия осталась и вышла замуж за ее сына Георгио.
— Что-нибудь еще? — проскрежетал Робби.
Теперь, когда он отошел шока, он начал злиться.
Оливии не следовало убегать. Она призналась, что влюбилась. Ты не убегаешь от человека, которого любишь. Нет, если ты верная и заслуживающая доверия.
— Я спросил Алексию, не знает ли она, куда они направляются, — сказал Карлос. — Бабушка всегда ездит в Хьюстон, чтобы провести там рождественские каникулы с сыном. Так что они, скорее всего, направляются в Хьюстон.
Робби кивнул и вышел из комнаты. Черт побери, у него даже не было номера мобильного телефона Оливии. Он не ожидал, что она убежит.
Он вошел в спальню и быстро переоделся в джинсы, футболку и толстовку. Затем он вышел через заднюю дверь во внутренний дворик.
— Подожди меня! — закричал Карлос.
Робби не стал ждать. Он спрыгнул с обрыва и с глухим стуком приземлился на песок внизу. Он направился к Петре, испытывая искушение разорвать гигантскую скалу голыми руками.
— Подожди! Робби оглянулся, услышав глухой удар. Карлос спрыгнул с обрыва, держа в руке куртку.
— Мне не нужна компания.
Карлос подошел к нему, надевая черную кожаную куртку.
— Куда ты собрался? — Бегать, — Робби бросился бежать со всех ног.
Карлос побежал рядом с ним.
Мы идем к ней домой? Робби не обращал на него внимания и продолжал бежать. Может быть, он пойдет к ней домой. Это лучше, чем сидеть дома в полном одиночестве. Одиночество. Его темп замедлился до ходьбы.
— Мне очень жаль, что все так обернулось, мучачо.
Робби хмыкнул. Он указал на Луну, которая все еще была довольно полной.
— Почему бы тебе не преобразиться и не уйти? Козел шведский стол уже ждет тебя.
— Вообще-то я собирался сегодня ночью преобразиться, чтобы снова терроризировать коз Спиро, — ухмыльнулся Карлос. — Просто пытаюсь расстроить твоих конкурентов, братан. Но раз твоя птичка улетела из курятника, нет никакого смысла перекидываться.
Робби стиснул зубы. Как она могла бросить его? В этом не было никакого смысла. И то, что сказал Карлос, тоже не имело смысла.
— Ты собирался перекинуться, но передумал? — Именно это я и сказал. Ты сегодня немного медленно соображаешь, братан.
— У тебя есть контроль над своим обращением? Карлос замешкался.
— Да.
— Значит, ты как Альфа-волк? Ты можешь обращаться без полной луны? Карлос поморщился.
— Пожалуйста. Не сравнивай меня с этими слюнявыми собаками. Кошки — это от природы высшие существа.
Робби фыркнул.
— Вы оба оборотни.
— Наши культуры совершенно разные. Волки сбиваются в стаи и следуют командам своего вожака, как хорошо обученные маленькие щенки.
Пантера никому не подчиняется.
— Я думаю, Фил не согласился бы с твоей оценкой оборотней. Он ушел из своей стаи.
— Фил нормальный, — ухмыльнулся Карлос.
— Для собаки.
Фил нашел свою настоящую любовь, вспомнил Робби. Многие из его друзей недавно нашли себе пару. Он думал, что нашел свою.
Он прошел мимо того места, где Оливия задала ему три вопроса.
Чего ты хочешь больше всего на свете? Не колеблясь, он ответил "месть".
Что пугает тебя больше всего на свете? Робби резко остановился. Потерять Оливию.
Острая боль пронзила его сердце. Как он мог потерять ее? Каким-то образом всего за несколько ночей она полностью перевернула его мысли и чувства. Чего он хотел больше всего на свете? Оливию. Он все еще хотел отомстить, но это уже не было движущей силой его жизни.
Он хотел Оливию. Сегодня, когда зашло солнце и его сердце снова ожило, перекачивая кровь в мозг, его первой мыслью была Оливия. На рассвете, когда его сердцебиение затихало, а мысли растворялись в пустоте, последним образом в его сознании была Оливия.
