– Рэд рассказывал тебе, как мы познакомились?
Эша вздрогнула, услышав имя, которое ни разу не произносила за последние годы, и отрицательно покачала головой:
– Мы о многом не успели поговорить.
Аббис сделала вид, что не заметила, как погас свет в глазах элвинг и лицо превратилось в каменную маску.
Глотнув лимры, аллати начала свой рассказ:
– Мы росли вместе, он был постарше и присматривал за нами. Он ведь не с рождения стал тем Рэдом, которого разыскивали на всех материках. А потом наши отцы разорились, земли забрали, бунт подавили. Это было сложное время в Силурии. А самые дальние острова оказались забыты всеми, кроме отъявленных мерзавцев.
Аббис замолчала.
– Нас продали. Ты знаешь, что девочек в Аббарре сразу отправляют в сектор утех, а мальчиков – в сектор невольников, где они постигают сначала теорию, а потом и практику. Одно благо – ребенка вначале накормят, оденут, вырастят, выучат, а уже потом заставят отрабатывать. Нас разделили. Не знаю, как было с Ину, он не рассказывал, а меня определили в приют с приторно сладким названием «Алые лилии». Там было много детей с Парящих Островов, вот и название было соответствующее. Сейчас я понимаю, что попади мы к имперцам, то закончили бы свою историю уже давно и самым скверным образом. Что ни говори, а редкий бист обидит ребенка. Приютом управляли тетки аллати, те еще зверюги. Но сколько они меня ни пороли и ни привязывали, я все равно сбегала. Я могла вслепую найти дорогу до казарменного приюта. А Ину – он словно чувствовал меня и тоже удирал. Мы ведь близнецы – всегда вместе. Ну и, конечно, нас всегда ловили и пороли.
Аббис сделала глоток и усмехнулась:
– Один раз они искали нас целую неделю, а мы скрывались в торговом кварте. Мыли вонючих вьючных гваров, чтобы заработать обед. Я до сих пор иногда чувствую этот запах на руках. Или когда ветер пустыни приносит запах каравана, я на мгновение вновь оказываюсь в прошлом. Но, несмотря ни на что, мы были вместе, свободные и счастливые. Хоть и недолго. Двух щенков аллати, один из которых белый, как снег, сложно не заметить, и кто-то нас выдал. Раз за разом мы сбегали, вновь попадались и оказывались в клетках. И, выждав время, вновь сбегали. Моя спина и задница были алыми от порки, но злости во мне было больше. И однажды, когда в очередной раз нас с братом хотели наказать и разлучить, мы стали спина к спине, и наша злость была столь велика, что пробудила Зеленое Пламя. Нам не было и десяти лет.
Мы выжгли почти кварт, но нас все равно скрутили. Однако в этот раз нас не отправили по секторам. Нет. Нас бросили в каменный мешок башни Силы. Мы сидели в абсолютной тьме, прижавшись друг к другу, как помойные котята. Я плакала так, что не остановить, а Ину, чтобы отвлечь меня, вызвал на ладошке зеленый огонек.
Аббис раскрыла ладонь, и на ней появился изумрудный лепесток Пламени.
– Вот так. А потом огонек оторвался от его ладони и бабочкой сел на мою.
Аббис заставила пламя расправить крылышки, и вот на ее ладони уже сидела светящаяся бабочка, которая, взмахнув крыльями, поднялась в воздух. На фоне густого сине-черного неба она казалась звездочкой, решившей спуститься на землю. Бабочка описала круг и села к Эше на нос.
– «Попробуй, – сказал Ину. – Помнишь, когда мы были вместе, мы смогли вызвать сотни бабочек к нам на помощь. Зеленых, как луг у нашего дома».
И постепенно каменный мешок наполнился зеленым светом. Мы сплетали цветы, бабочек, птиц и, играя с пламенем, забыли, что мы пленники.
А потом пришел старик в капюшоне и сказал, что у нас есть шанс быть вместе и остаться живыми. Вот так мы оказались в Ордене Хранителей. Ну а теперь… сама видишь.
– А Рэд?
– Рэд. – Аббис сжала кулаки. – Мы бросили его. Я никогда не спрашивала, как он получил свою свободу, но, думаю, цена была немалой.
– Знаешь, он спас меня. – Эша посмотрела на созвездие Королей. – Так что я тоже знала его, как того Рэда, другого.
Аббис накрыла своей рукой руку элвинг и сжала в знак поддержки.
– В Аббарре говорят, что память о тех, кого мы любим, глубже колодцев Бездны. И что ни времени ее не вычерпать, ни пустыне не хватит песка засыпать ее.
– Иногда мне кажется, в Аббарре на любой чих найдется мудрость, – улыбнулась Эша. – Но я благодарна тебе, что разделила со мной память о нем.
– Всегда пожалуйста. Ну и надеюсь: то, что мы вас подрезали на Регате, теперь в прошлом.
– Вы нас чуть не угробили! – возмутилась Эша.
– Да брось! Выжили ведь.
– Удивительно, как много судеб сплетаются клубком в Аббарре – городе, которого нет.
– Завистники твердят, что Черный Цветок приманивает на свой трупный запах всех мух, но что ни говори, а тут, среди песков и монстров, мой дом.
– Абби, что думаешь про этот клочок пергамента?
– Думаю, что это не просто клочок, но чтобы понять, надо выяснить, что это был за корабль и сколько лет он хранил свою тайну.
– А скрытый текст?
– Единственное, что могу сказать, нанесен он тем, кто знал нашу систему шифрования, а значит, одним из нас. А если так, то пока что я не могу никому доверять.
– Даже брату?
– Он сейчас слишком занят. Не справимся сами, тогда…
Аббис явно что-то недоговаривала про Ину, но Эша решила, что расспросы не помогут и лучше насладиться лимрой и светом звезд. Пока есть время.
Глава 5. Песня Черного Цветка
Аббис разбудила Эшу задолго до рассвета.
– Опять лестницы и коридоры? – сонно промямлила элвинг, натягивая штаны.
– Не переживай, выйдем через черный ход, – засмеялась аллати.
На ней были простые черные одежды наемницы, даже повязка на глазу была без привычного символа. Разве что вырез рубахи, как всегда, был на грани. Аллати перехватила взгляд Эши:
– Не забывай, из меня хотели сделать жрицу любви.
– Получилось? – зевнула Эша.
– Еще никто не жаловался.
– Еще бы, – хмыкнула Эша. – У тебя ведь любовь с первого взгляда… Бездны.
– Держи себя в руках, – парировала аллати.
И они рассмеялись.
Комната, где ночевала элвинг, была просторной, скромно обставленной, с примыкающей уборной.
Эша повернула кран и, набрав полные ладони прохладной воды, умыла лицо. Подняв взгляд, она увидела свое отражение. По ту сторону зеркала на нее смотрела привычная Ашри: короткие, почти белые, непослушные волосы с двумя длинными прядями, спадающими на плечи. Длинные уши с кольцами и кафом из электрума на кончике правого. Фиолетовые глаза с пляшущими в них огоньками на смуглом лице.
