– Наверное, на прогулке, – объяснила элвинг тишину. – Обычно тут не так тихо, хотя детей совсем немного осталось.
– А не слишком ли рано для прогулки? – удивилась Аббис.
Эша вбежала по лестнице на чердак. На балконе, в лучах утреннего солнца, дремал Сварг. Услышав шаги, зверь повел ушами и открыл оранжевый глаз.
Кайрин зевнул, обнажив клыки клювопасти, и, сладко причмокнув, поднял голову.
– Привет, зверюга! – Эша подошла к Сваргу и почесала между маленьких рожек над клювом.
Грифон заурчал от удовольствия и наклонил голову, подставляя уши и лоб.
«Извини, проспал», – раздалось в голове.
– Нет, это мы рано. Все хорошо, сегодня можешь поохотиться в горах. Ты не знаешь, где Уна и дети?
«Один детеныш получил музыкальный ящик, и все пошли его провожать».
– Так рано?
«Они и вчера провожали».
– Понятно. Еще один ребенок нашел дом. Не наш синий приятель, случаем?
Кайрин тряхнул головой. Зурри был слишком специфичен, даже по меркам бистов, и уже не первый год смотрел, как другие дети уходят в новые дома. Как взрослые выбирают других, но не его.
Эша почувствовала, как кайрин напрягся, уши опустились, а вместо урчания послышалось предостерегающее рычание.
– О, так вот как выглядит твоя кошка!
Эша повернулась. Аббис подошла, разглядывая Сварга.
– Знакомься, Сварг, это Аббис. Она не враг нам.
– Неплох, – вздернула бровь аллати.
«Это я неплох? Я великолепен!» – фыркнул кайрин.
Эша улыбнулась.
– Или сироты закончились, или нас правда никто не ждал, – оглядела чердак Аббис.
Эша пожала плечами.
– Пойдем что-то покажу, не зря ж заходили.
Элвинг спустилась на запертый этаж. Прислушалась, дом все так же был тих и пуст. Дернув запертую дверь, Эша достала из потайного кармашка на ремне отмычку и ловко открыла замок.
– Аббис, иди сюда.
При свете разгорающегося дня зал уже не выглядел таким мрачным. Воспоминания о странных звуках совсем развеялись. Элвинг осмотрела столы: шкатулок стало меньше. Элвинг кивнула на резные ящички:
– Правда, красивые?
Аббис подошла ближе и стала внимательно всматриваться в переплетения листьев и бутонов:
– Тонкая работа.
Аллати хотела открыть крышку одной из шкатулок, но та была заперта.
– Уна говорит, что каждый ребенок, покидая приют, берет себе в дар одну из этих музыкальных шкатулок. И получает ключ к волшебной мелодии. Что-то вроде новой традиции.
– А кто мастер? – Аллати закусила губу и нагнулась, почти вплотную приблизив нос и разглядывая резьбу.
– Не знаю, – Эша повела плечами. – Но ящиков тут в три раза больше, чем детей.
– Я не вижу знака мастерской или мастера, но что-то в этом сплетении мне кажется знакомым.
Эша оставила Аббис изучать шкатулки, а сама обошла зал. Стены все так же были покрыты копотью, шкафы – забиты каким-то хламом. На одном из столов лежал потрепанный журнал в кожаном переплете. Элвинг открыла его. Столбцы имен, дат и цифр. Пробежавшись взглядом по нескольким страницам, Эша поняла, что это реестр учета сироток: дата рождения или принятия в приют, дата отбытия в новую семью или мастерскую. Этому журналу были десятки лет. Кое-где стояла печальная пометка о смерти ребенка, где-то – о его отбытии по достижении возраста, а где-то графы были вовсе не заполнены. От сотен имен, выведенных разным почерком в разное время, защемило сердце. За каждой безликой строчкой – чья-то жизнь и чья-то боль… Но радовали десятки, и, может, даже сотни воспитанников, которые находили новый дом. Эша дошла до последних заполненных страниц. Взгляд выдернул из общего списка знакомое имя – Сиола. А вот и Зурри. Вот только у последних детей к записям добавился еще какой-то код.
– Эбби, глянь!
Аллати оторвалась от изучения шкатулок и подошла к Эше.
– Хватит коверкать мое имя, Ашри. Что тут у тебя?
– Ты не знаешь, что это за цифры и буквы? – Эша ткнула в код напротив имени Сиолы.
– Раньше улицы и дома Аббарра шифровались буквами и цифрами, но потом от этого отказались.
– Думаешь, это координаты дома в Аббарре?
– Или плиты в Ррабба.
Поймав удивленный взгляд Эши, аллати пояснила:
– Ррабба – это город спящих, и плиты, так же как дома, имели свои координаты и нумерацию.
– Я хочу навестить эту девочку. В последний раз она выглядела очень печальной.
– Ты знаешь, кто ее удочерил?
– Мы виделись вне дома, в парке у Павильона Чудес. Ее приемную мать звали, – Эша напрягла память, – Вэлла Критару.
– Дом или плита, в любом случае нам нужны планы старого города. Все старые и новые карты есть в Архиве. Могу провести без проблем, я же все-таки Хранительница Пламени.
– Как же мне повезло, – хихикнула Эша. – А в кабаках тебя тоже бесплатно кормят?
* * *
Аббис и Эша вышли из повозки у центральной площади и направились к Архиву – второму по величине открытому публичному собранию книг и документов мира после Силурийского.
– Смотрю, твои уши не вызывают такой интерес, как раньше, – подмигнула аллати.
– После объявления Парме единственной женой префекта ее уши стали куда интереснее. Ну и кайрин в Аббарре теперь появляется слишком часто, чтобы вызывать удивление.
– Как в Силурии восприняли новость?
– По слухам, без комментариев. Официально Аббарра не существует, а значит, и новостей про него тоже. Но, думаю, тебе, Эбб, известно куда больше моего.
– Шелуха слов, пока лишь пустой шум. Новость должна вызреть, но в том, что она даст всходы, – нет сомнений.
Аббис показала на входе в архив ключ Хранителя Бездны, и они пошли дальше, по прохладному мрамору коридора, среди ряда колонн.
– Насколько помню, картографический зал внизу, и в нем есть нужная нам секция планов городов.
Когда они вошли в зал, Эша присвистнула, за что в тот же миг получила с десяток грозных взглядов недовольных книжных червей. До самого высокого потолка поднимались по периметру шкафы, полные книг, ящиков, свитков. Лестница по спирали шла вверх, внизу стояли стеллажи и столы.
– Надеюсь, ты знаешь, где искать.
– Я – нет, а вот он – да.
Аббис указала на странный шкаф. Подойдя ближе, Эша увидела таблички, рычажки, кнопки, шестеренки и горящий внутри за стеклом рубин.
– Автомат, – пояснила аллати.
– В архиве Тирха такого нет, – улыбнулась Эша.
