— С этим всё понятно, — деловито кивнул я. — А на что мы можем рассчитывать, если добудем кайту?
— Первый раз такого наглого пацана вижу, — покачал головой Гуго, всё это время молча посмеивающийся в сторонке.
— Угу. Наглее не бывает, — согласился Эш. — Ну да я человек справедливый. Кайту, так и быть, себе оставляйте, делайте с ней что хотите и помните мою доброту. А с уборными Дерьмецы сами разберутся, без вас. Нам ведь и правда нужны хорошие рыбаки, а хорошим рыбакам не с руки в дерьме копаться.
Последние слова были переполнены насмешкой, но я кивнул с самым серьёзным видом:
— Благодарю вас, господин Эш. Теперь всё понятно.
— Понятно, говоришь? Тогда валите с глаз моих. И не забудьте, в полдень я должен видеть вас всех шестерых в одной яме. Попытаетесь схитрить, я над вами так пошучу, что смеяться даже Гуго не захочет. А Гуго у нас тот ещё весельчак, он ржал даже тогда, когда болотная зубатка жевала яйца Вэйга. Вэйгу было не до смеха, и вам тоже смешно не будет.
* * *
— Я даже рад, — потерянно произнёс Бяка, когда мы спускались к косе. — Теперь мы будем чистить уборные сами. Это хорошо, что сами. С Карасями я делать это не хочу. Нехорошо получится, если мы и они. Плохо только, что уборных будет три. Но это лучше, чем одна, но с Карасями.
— Их группировка вынужденно сменила название, — напомнил я.
— Я боюсь их так называть, — засомневался Бяка. — Ещё побьют. То есть побьют обязательно. И сильно.
— Ты ведь считаешь, что смерть мы уж заработали. Так зачем бояться каких-то тумаков? И вообще, говорю же тебе, забудь про них.
— Как можно забыть?
— А так и забудь. В ближайшее время они к нам точно не сунутся.
— Почему?
— Потому что я даже не думал, что Эш так взбеленится. В разборки мальчишек полез. Несолидно это для такого человека.
— Но ведь нельзя шуметь ночью. Это правило.
— Всё равно не его уровень. Скучно ему, наверное. Вон как обрадовался, что мы его посмешили. Даже Карасей не забыл, отблагодарил за доставленную радость новым названием.
Бяка злорадно хохотнул:
— Да. Это было жестоко. Мне понравилось. Это будет меня радовать при чистке выгребных ям.
— Ямы пусть Дерьмецы чистят. У них и название подходящее для такой работёнки. А мы с тобой будем ловить кайту.
— Я думал, ты про рыбу шутишь.
— Какие шутки? Зря мы что ли, столько добра покупали вчера у Сома? Мы это не просто так брали, мы готовились охотиться на кайту.
— Охота на кайту? — голос Бяки был полон скепсиса. — Ложки дырявые: две; крючки бронзовые, кованные: два, проволока медная, ювелирная. Как можно вот этим охотиться?
— В охоте главное, это охотник, а не то, чем он охотится, — я выразительно указал на свою голову.
— Ясно, — вздохнул Бяка. — Если будем работать хорошо, за четыре дня вычерпаем все три уборные. Ещё и кормить пообещали. Я почти этому рад. Дерьмо у нас Караси отобрать точно не смогут.
* * *
Кайты — рыбины умные. Разве что мелкая способна сглупить, или в состоянии дикого возбуждения, как случилось с моей жертвой на переправе через Красноводку. Как и всякие существа порядка, развиваясь, они обзаводятся атрибутами и навыками, причём набор у них специфический. Благодаря этому их не заманить в сети и ловушки, и они игнорируют вкусные приманки с укрытыми в них крючками. Яды тоже чуют прекрасно. Осторожность и агрессивность уживаются в них гармонично, на рожон не лезут.
Один лишь раз я столкнулся с исключением из правил. Когда впервые увидел кайт. Они тогда дружно набросились на предложенные им кровавые тряпки. Но надо признать, что те ловушки были неэффективны. Одной рыбине повредило рот, но не фатально. Она бы сумела освободиться от здоровенной «занозы», но собратья не дали. Слишком много их в одном месте собралось, слишком возбуждены. Они ведь создания одиночные. Плюс способ, которым их туда согнали — непонятен. Он мог сильно отразиться на поведении рыб, принуждая к нетипичным для них действиям.
Как бы там ни было, в итоге ПОРЯДОК признал, что я внёс свою лепту в процесс убиения рыбины, за что полагается награда.
И тогда же я заметил, что кайты реагируют на движение. И до этого о таком слыхал, но там столкнулся воочию.
Затем уже в фактории поговорил с народом. В основном с Мегерой. Как ни странно, она знала многое об обитателях Черноводки. И даже припомнила, как однажды обронила в реку колечко. Простое, медное, оно упало на мель. Достать несложно, да только река не позволила. Откуда ни возьмись вынеслась длинная тень и проглотила украшение, не позволив ему достигнуть дня.
Вот тогда-то пазл и начал складываться.
Начищенная ложка, лишившаяся ручки. С одной стороны закреплён массивный крючок, с другой накручено проволочное кольцо, за которое примотана тонкая бечёвка из размочаленных стеблей старой черемши, связанных поодиночке. Пока они свежие, на них вешаться можно (проверено бедолагой Рогалосом). Мы с Бякой со всей дури тянули её в разные стороны, но лишь узлы крепче стали, порвать не удалось.
Второй конец снасти я обвязал вокруг пояса. Это чтобы не потерять в случае чего. У меня ещё есть запасной комплект, но он последний, другой уже покупать не на что. Да и время на возню с ним потратим, что чревато. Ведь до полудня не так уж и долго ждать, а три уборные вычистить, да ещё и голыми руками — это чересчур.
Глядя, как я забредаю в воду, Бяка упавшим голосом спросил:
— Ты собрался охотиться на кайт вот этим?
— А есть другие предложения?
— Есть. Пойдём чистить уборные. Эш прав, быстрей начнём, быстрей закончим.
— Охотники не чистят уборные. Сейчас все кайты будут нашими.
Расчёт мой был прост. Здесь, в этой местности, а может и во всём Роке, блеснением хищных рыб не занимались. Простейшие поплавочные удочки и донки использовали, а такое вот — нет. Применяли живцов на крючках, но хитрые кайты коварное подношение игнорировали, а все прочие любители такого лакомства возле острова не появлялись, распуганные самыми опасными хищниками реки.
Первые броски у меня не задались. Я раскручивал тяжеленную блесну над головой и отправлял её прочь от берега. Увы, но шнур не уходил так далеко, как хотелось бы. Плюс тонул неохотно, да ещё и путался через раз, заставляя терять бесценное время.
Пришлось сменить тактику. Мы переместились поближе к горе. Здесь галечниковая коса переходила в развалы валунов, в том числе и здоровенных. Один из таких, удобно-плоский, лежал метрах в семи от берега, едва выступая из воды.
На нём я расположил шнур змейкой, после чего снова взялся крутить блесну. На этот раз она улетела, как надо, размотав все три десятка шагов. Тащить её назад — занятие несложное, а вот делать так, чтобы она при движении «играла», провоцируя хищников на атаку — куда сложнее.
