– Не ходи, – взмолилась Ева. – Что, если фон Эссен застанет тебя там во время рейда?
– Я должен, – просто ответил Анджело. – Дождись меня здесь. Обещаю, я скоро вернусь.
Ева кивнула, хотя глаза ее были расширены от страха, а лицо превратилось в фарфоровую маску. Анджело видел, о чем она думает. Что это слишком опасно, что много лет назад Камилло точно так же отправился в Австрию навстречу катастрофе. Однако Ева не стала его отговаривать, и Анджело поразился ее мужеству. Она тихо проводила его до дверей – тонкий силуэт в длинном черном платье, свеча в темноте.
– Я так тобой сегодня гордился, – искренне сказал Анджело на пороге. – И Феликс гордился бы тоже. Ты удивительная женщина, Ева Бьянко. Удивительная.
У Евы был такой вид, будто она вот-вот расплачется, и Анджело поспешил захлопнуть за собой дверь, пока сам не поддался слабости и не притянул ее в объятия. Он был уже на середине лестницы, когда осознал, что назвал ее Евой Бьянко, а не Росселли, словно это была ее настоящая фамилия. Словно она принадлежала ей по праву.
Глава 18
Крипта
Анджело всего на квартал успел отойти от виллы Медичи, ковыляя так быстро, насколько ему позволяли протез и трость, когда рядом затормозил длинный черный автомобиль. Стекло опустилось, и в окне показалась верхняя половина лица капитана фон Эссена. На заднем сиденье он был один.
– Я уверен, что вы знаете о комендантском часе, отец Бьянко, – вкрадчиво произнес капитан. – Даже у человека вашего статуса могут быть неприятности.
– У меня есть разрешение, и живу я недалеко. Работа священника выходных не предполагает. – Анджело улыбнулся и вздохнул, хотя сердце у него предательски сжалось. Этот человек убил Альдо Финци. А еще с ним что-то было категорически не так. Вероятно, вежливая речь и обходительные манеры не могли замаскировать того, насколько он наслаждается своей принадлежностью к рейху. С людей именно такой породы станется пытать жертву, с прискорбием рассказывая ей, что она сама виновата в случившемся.
– Я подвезу вас, отец. Садитесь.
Анджело заколебался, не зная, как лучше отказаться. Он не хотел, чтобы его подвозили.
– Я настаиваю, – тихо продолжил капитан. – Хотя бы ради вашей сестры. Полагаю, вы посетили нас сегодня, чтобы ее поддержать. А теперь оказались в затруднительном положении, возвращаясь домой после комендантского часа.
Не успел Анджело обогнуть автомобиль, как шофер выскочил с водительского сиденья и распахнул перед ним дверь. От такой услужливости он вздохнул чуть свободнее.
– Мне показалось, я видел на приеме вашу супругу, – заметил Анджело, когда дверца за ним захлопнулась. В машине ее не было, и тревога Анджело разгорелась с новой силой.
– Да. Скорее всего. Но она предпочла продолжить общение с друзьями, а у меня появилось неотложное дело. Работа военного тоже не предполагает выходных. Это у нас общее.
– Без сомнения, – вежливо кивнул Анджело, складывая руки на коленях.
– Ева сегодня была чудесна, – пробормотал капитан. – Изумительная девушка. Было такой честью услышать ее игру. Герр Гиммлер остался под впечатлением. Как и подполковник Капплер.
– Да. Она чудесная. – Анджело запретил себе думать о Гиммлере, Капплере или их восторгах Евой. Подобные мысли наверняка подтолкнули бы его к чему-то опасному или безрассудному, а сейчас он не мог позволить себе ни того ни другого.
– Вы двое очень дружны, как я понимаю? Ева упоминала, что переехала в Рим, чтобы быть к вам поближе. У меня такие же отношения со старшей сестрой. Она мне как вторая мать. Хотя это не ваш с Евой случай, конечно. Вы же отец. – И капитан рассмеялся собственному остроумию.
Анджело внутренне ощетинился, однако лишь покачал головой и слегка пожал плечами.
– Да, это не наш случай. У нас разница всего в два года.
– Хорошо, что вы священник. В противном случае у людей могло бы создаться превратное впечатление, – ответил капитан негромко, после чего замолчал и уставился в окно. Шофер пропускал один поворот за другим. Анджело не знал, куда они направляются, но везли его явно не домой.
Наконец водитель затормозил перед воротами Святой Цецилии, без зазрения совести использовав древнюю площадь в качестве парковки. Капитан потянулся к дверце, и Анджело похолодел.
– У меня здесь кое-какое дело. Вероятно, вы смогли бы мне помочь, отец. Вы так хорошо говорите по-немецки, а мой итальянский до сих пор скуден. Мне не помешал бы переводчик.
Позади их «мерседеса» затормозил грузовик, и из кузова посыпались солдаты СС с винтовками.
– Что вы задумали? – ахнул Анджело, торопясь вылезти из автомобиля и преградить им путь. Увы, сейчас он мог разве что выставить перед собой руки, надеясь их задержать и молясь, чтобы беженцы в обители успели подготовиться или спрятаться.
– Рейд, святой отец, – просто ответил фон Эссен. – Католическая церковь пренебрегает нашими законами. У нас есть основания полагать, что римские монастыри вроде этого до сих пор укрывают евреев.
– Там нет ни одного еврея! Я знаю этот монастырь. Знаю сестер.
– Ну конечно, знаете. Ваша собственная сестра снимает здесь комнату. Однако мы обязаны убедиться лично.
– Нет! Я не понимаю. Места отправления культов заповедны. За этими стенами находится закрытый монастырь. Туда не может войти никто из посторонних. Ни еврей, ни немец, ни священник!
– Вся католическая церковь и даже сам Папа не имеют влияния ни на одного офицера СС. Вы же это понимаете, отец? – И капитан улыбнулся Анджело, хотя глаза его оставались холодными и безучастными.
Он склонил голову, давая команду своим людям, и те немедленно заколотили в ворота прикладами винтовок. Ночь наполнилась гулким тоскливым лязгом. Анджело беспомощно смотрел сквозь прутья на молчаливый двор и глянцевую поверхность фонтана, в которой отражались луна и черное небо. Оставалось молиться, чтобы жильцы, несмотря на поздний час, не успели лечь спать. У вялых и дезориентированных людей было мало шансов на спасение.
Он быстро провел мысленную ревизию постояльцев. У Соннино документы были, но, если капитан посчитает нужным прибегнуть к своей унизительной практике, Марио выдаст обрезание. Юным сестрам, пережившим октябрьскую облаву, паспорта сделать не успели. Однако монахини Святой Цецилии упорно обучали их молитвам, так что их спасение зависело скорее от маскировки. У двух братьев были и паспорта, и освобождения от воинской повинности, но их мог выдать акцент; а еще у них оставалась та же проблема, что у Марио. Этим двоим было лучше спрятаться. Семья с двумя маленькими сыновьями и отец с дочерью документов не имели – точнее, имели, но только такие, в которых значились евреями. Итого внутри находилось восемь человек, которых арестовали бы на месте, и еще несколько оставались под угрозой раскрытия.
– Позовите их, отец, – велел фон Эссен. – Убедите открыть ворота. В противном случае нам придется повредить монастырскую собственность. А мы же этого не хотим, верно? Мы разумные люди.
