— Так точно, Ваше превосходительство. Со слов источников набросал, условно соблюдая масштаб.
— Если она у Вас с собой, доставайте и кладите на стол.
— Слушаюсь, Ваше превосходительство, — ответил я и под завистливо-злыми взглядами нескольких штабных офицеров направился к столу, доставая из своей офицерской сумки схему арсенала.
Что же цель обозначена — захватить арсенал. Теперь осталось только разобраться: какими силами, и каким образом, будем это осуществлять.
Ближе к вечеру план вчерне был разработан и доведён до командиров подразделений нашей сборной солянки. Штурмовать арсенал решили всеми союзными силами, разделёнными на три колонны.
Основной удар решили наносить с южного фаса арсенала. Как показала рекогносцировка, осуществленная казаками шестой сотни вместе с подполковником Илинским, китайские военачальники, видимо, решили, что ров является непреодолимой преградой, поэтому эту стену охраняло всего пять пушек. Вал был более пологим, чем стена северо-Западного форта в Таку, на которую забрались стрелки моего сводного отряда при его штурме. И самое главное, дорога, проходящая между рвом и Пейхо, имела крутой склон к речной поверхности, что позволяло использовать его, как укрытие перед началом штурма. Также была предусмотрена атака на ворота южной стены для их подрыва. Полковой каптенармус Будаков сохранил неиспользованные в Таку заряды из динамита. Кроме этого, ночью стрелки Двенадцатого полка должны были проверить проходимость рва, и при положительном ответе, в девять утра начнётся штурм южной стены арсенала. При отрицательном ответе, придётся штурмовать ворота, и при этом надеяться, что за ними нет баррикады с орудиями, выставленными на прямую наводку.
Южную стену должна была захватить колонна Анисимова, состоявшая из трёх рот Двенадцатого полка, трёх рот Десятого полка, роты Девятого и четырехсот американцев, германцев и японцев. В усиление им придавались восемь пулемётных расчетов с мадсенами.
Против западного фаса, вооруженного мощными орудиями, была сформирована колонна Савицкого, состоявшая из четырех рот Девятого полка и двух германских рот. Четыре пулемёта Максима под командованием капитана Муравского с фланга должны были поддержать атаку на южную стену арсенала. В бинокль просматривались импани, с крыш которых можно было простреливать верхнюю часть крепостного вала, уже не защищённую бруствером.
Северную стену должны были атаковать английские морские пехотинцы и валлийские стрелки. В резерве, против восточной стороны оставались три роты русских стрелков, наши сапёры, казаки и десанты Каульбарса, Чагина, только что вернувшиеся из Сеймуровского похода.
Осталось только дождаться утра. Это действие я провёл у верхнеудинцев. Как и обещал есаул Ловцов, ужин для походных условия был выше всяких похвал. Наваристый кулеш, сочные куски обжаренной в специях свинины, рыбные консервы, овощи, свежеиспечённый хлеб. Нашлась и водочка, и коньяк, и различное вино. Посидели хорошо, потом, как водится, попели песни, не забыв исполнить: «Казачью», «Есаула» и «Русское поле».
Утром встал бодрым и довольным. Давно так душевно и по простому не отдыхал. Если подумать, то почти четыре года назад, когда заезжал в станицу Черняева перед убытием в столицу для поступления в академию. В Петербурге отдохнуть душой как-то не получалось. Балы, на которые не часто бывал приглашён, являлись для меня не отдыхом, а тяжёлой работой. Исключение — посещение Мари и Алекса. Внук Александра Второго стал адъютантом у своего дяди великого князя Сергея Александровича, а ещё у него с Мари появился сынишка, названный в честь дяди. Замечательный такой бутуз.
Все эти мысли пронеслись в голове, когда умывался. При этом воду мне сливал вездесущий Севастьяныч. Завтрак также оказался хорошим. Не знаю как, но сибирского стрелка верхнеудинцы вчера вечером дружно приняли в свой коллектив. И поэтому сегодня я завтракал тем, что мой денщик притащил от казаков. Честно говоря, я уже подумывал о том, чтобы взять его слугой-денщиком на своё содержание. Две недели назад срок сверхсрочной службы стрелка Двенадцатого полка Хохлова Михаила Севастьяновича закончился. Он написал ещё рапорт на сверхсрочную службу, но из-за всей этой кутерьмы с восстанием ихэтуаней, бумага, видимо, где-то затерялась. Возвращаться стрелку было некуда, вся родня шесть лет назад умерла от холеры. А то, как он исполнял обязанности денщика, мне очень нравилось.
— Севастьяныч, как ты смотришь на то, чтобы поступить ко мне на службу? Десять рублей в месяц, стол и одежду положу, — спросил я денщика, допив чай, и поставив кружку на стол.
— Я бы с радостью, Ваше высокоблагородие. А может как-нибудь получится меня к вам прикомандировать? Я бы ещё один сверхсрок, а то и больше отслужил. Не хочется мне на гражданскую службу. Прикипел к форме, к воинскому порядку, — в глазах стрелка я увидел благодарность и надежду.
— После сегодняшнего боя и поговорю, Севастьяныч.
— Благодарю, Ваше высокоблагородие. За мою службу не беспокойтесь. Я со всем старанием.
— Знаю, Михаил Севастьянович. Поэтому и предложил.
Закончив разговор с денщиком, направился к штабной палатке. Времени было полседьмого. До начала штурма оставалось два с половиной часа, если не случилось за ночь чего-либо непредвиденного.
Несмотря на раннее время, генерал Стессель был на месте и уже раздавал приказы и распоряжения. Ночная разведка рва показала, что преодолеть его можно, но с большим трудом. Дно рва было настолько илистым, что один из стрелков потерял сапог. Но это не заставило Анатолия Михайловича изменить разработанный план атаки, подготовка которого продолжалась.
Ровно в девять утра десять наших полевых орудий и одно английское, поставленные под прикрытием насыпи железной дороги, открыли интенсивный огонь по арсеналу. Штурм начался.
Колонна под командованием подполковника Савицкого выдвинулась из лагеря первой, за ней пошел отряд полковника Анисимова. Англичане несколько замешкался, но вскоре и они покинули лагерь.
Авангард Савицкого быстро рассеял разрозненные небольшие группы китайцев, которые попытались перекрыть дорогу вдоль реки, и вскоре вошёл в импани, расположенные вдоль западной стены арсенала. Оттуда раздалась стрельба, усиливающая с каждой минутой. Вскоре к винтовочным выстрелам присоединились очереди максимов.
Бойцы из отряда Анисимова расположились на склоне дороги, прикрывшись от пуль и картечи, густо летящих с южной стены арсенала. Колонна английских морпехов и стрелков застряла в предместье Тяньцзиня, так и не выйдя к северной стене.
— Завязли! Чёрт побери, завязли! — Раздражённо произнёс Стессель, опуская на грудь бинокль. — Как дела у Савицкого, вообще не понятно.
«Да! Реалии этого времени. Радиосвязь отсутствует. Все сообщения во время боя через посыльных. И что твориться у Савицкого и англичан не понятно. А стрелки Анисимова начали окапываться. Точнее небольшие земляные брустверы бойцы перед собой насыпают на краю склона. Кто-то пытается вести огонь по валу, — думал я, рассматривая через бинокль обстановку, сложившуюся перед южной стеной. — Ого, кажется, решились ворота атаковать».
