Под стрекот мадсенов и разрозненные винтовочные выстрелы, группа из пяти стрелков попробовала прорваться к воротам. Грохнула китайская пушка, и с вала открыла огонь пехота противника. Один из стрелков упал, остальные подхватили его и, пригибаясь, бегом вернулись назад, буквально скатившись по склону к реке.
— Капитан Ярон, скачите к нашим артиллеристам. Передайте приказ усилить огонь гранатами, — резко произнёс Анатолий Михайлович.
— Слушаюсь, — произнёс штабс-капитан и бегом направился к коновязи, где расположилось с десяток лошадок, выделенных для штаба из трофеев сотника Смоленского.
— Орешек крепким оказался, господа офицеры, — Стессель окинул твердым взглядом окружающих. — Но мы должны его разгрызть.
Перестрелка длилась уже больше трех часов. Подразделения союзных войск застряли на своих позициях. Посыльный от Савицкого привез сообщение о том, что этот отряд смог взять два импаня, уничтожив более полусотни китайцев, но продвинуться дальше не имеет возможность из-за артиллерийского огня с западной стены арсенала. Стрелки Анисимова ещё пару раз пытались прорваться к воротам южной стены, но каждый раз откатывались назад, потеряв трех бойцов убитыми и двоих ранеными. В штурме арсенала наступило шаткое равновесие, и кто-то должен был сделать первый шаг, чтобы его нарушить. И первым его сделали китайцы.
— Ваше превосходительство, разрешите доложить? — весь покрытый пылью и в ставшей колом от пота рубахе, спрыгнув с покрытого пеной коня, ещё подбегая, обратился хорунжий Тонких к генералу.
— Что случилось, хорунжий? — Стессель повернулся к приближающемуся офицеру.
— Ваше превосходительство, — Тонких поймал ладонью сгусток пыли, вырвавшийся изо рта. — Китайская пехота в количестве более двух тысяч человек собралась в предместьях Тяньцзиня и готовится ударить нам в тыл.
— Вот и ответ генералов Не и Ма, господа офицеры. Грамотное решение. Отдадим им должное. Слушай мой приказ…
Что хотел сказать Стессель, так и осталось неизвестным, так как в этот момент в арсенале раздался взрыв ужасающей силы. Вверх взметнулся столб огня и дыма, клубы которого стали формироваться в огромный шар на ножке.
«Ни хрена себе, — подумал я, глядя на эту картину. — Это что же такое рвануло. Даже не могу представить, сколько взорвалось в тротиловом эквиваленте, которого ещё и нет в системе измерений».
Первым опомнился Стессель:
— Капитан Аленин-Зейский аллюр три креста к полковнику Анисимову с приказом немедленно начать штурм вала. Только сами в бой не лезьте…
Последние слова генерала я услышал уже на бегу к коновязи. Перебросил поводья, мгновение и я в седле. Подняв коня на дыбы, заставил его развернуться на двух ногах и пустил в галоп, как только его передние ноги коснулись земли. Пижонство, конечно, но так надоело стоять за спиной Стесселя, наблюдая за тем, как другие воюют. Наконец-то в бой, и плевать на запрет.
* * *
Генерал Стессель, отдав распоряжение о выдвижении против группировки противника, собиравшейся ударить в тыл, двум ротам стрелков, казакам, саперам, морякам и двум английским орудиям под общим командованием есаула Ловцова, приник к биноклю, пытаясь рассмотреть обстановку, сложившуюся у южной стены. Предварительный осмотр показал, что китайцы, обороняющие арсенал, в панике метались по его стенам, многие уже бежали с северной стены в город. Взрыв был, действительно, ужасающей силы, вызвав разброд и шатание в стане обороняющихся.
«Где же Аленин-Зейский, — подумал Анатолий Михайлович, пытаясь найти его, переводя бинокль. Этот офицер ему искренне нравился, напоминая себя в молодости. — Постоянно лезет на рожон. И мой запрет участвовать в бою, точно пропустит мимо. Вот и он».
У среза воды и берега генерал увидел Аленина, спрыгнувшего с коня и подбежавшего к группе офицеров. Судя по всему, капитан передал его приказ, но приближение бинокля не позволяло увидеть их черт лица и тем более погон. Пока офицеры отряда полковника Анисимова о чём-то совещались, капитан отошёл к группе, судя по всему, раненых и убитых стрелков. Немного задержавшись перед ними, Аленин, что-то поднял с земли и стал подниматься по склону к дороге. Во время подъема, к нему присоединилось несколько стрелков, а потом, повинуясь команде Аленина, в виде взмаха руки, подбежало ещё несколько человек. Краткое совещание и солдаты во главе с Алениным стремительно побежали через дорогу к воротам южной стены арсенала.
Стессель, хмыкнув про себя, подумал, что лично придумает наказание для этого Аленина-Ермака, продолжая смотреть на стремительно развивающиеся события.
Как только группа Аленина пересекла дорогу и направилась к воротам, на неё выскочил, судя по форме, ещё один офицер, вырвавший вверх над собой из ножен саблю. Приближение бинокля позволило рассмотреть, что тот, что-то прокричал, а потом, пробежав через дорогу, прыгнул в ров. За ним дружно, держа винтовки на перевес, в ров сигануло до роты сибирских стрелков.
— Капитан Полтарацкий своих в атаку повёл, — громко произнёс начштаба Илиниский, не отрывая от глаз бинокля. — Такой же сорвиголова, как капитан Аленин-Зейский.
— Я этим сорвиголовам лично головы оторву, если они атаку провалят, — несколько раздражённо произнёс Стессель.
Офицеры штаба благоразумно промолчали. А события между тем развивались стремительно. Рота Полтарацкого под огнём противника медленно, где по грудь, где по пояс форсировала ров. Группа Аленина скрылась в провале стены, где располагались ворота. Меньше чем через минуту они появились из него назад и залегли с боков. Взрыв! Из провала полетели какие-то предметы, повалили клубы дыма, а потом раздалось несколько пушечных выстрелов, и завизжала картечь.
Стрелки под командованием Аленина бросились в провал ворот и, несмотря на расстояние, до генерала донеслась скороговорка пулемётов Мадсена. После этого грянуло «ура», и в ворота южной стены бросились русские стрелки, до этого лежавшие на склоне дороги. Между тем, рота капитана Полтарацкого, кое-как перебравшись через ров, начала карабкаться вверх на стену вала.
— Да, господа офицеры, не хотелось бы мне войти в историю этого противостояния, как командиру войск, которые босоногими взяли Восточный арсенал, — генерал Стессель усмехнулся, продолжая рассматривать штурм южной стены, на которую многие солдаты взбирались без сапог. При этом командир роты капитан Полтарацкий также щеголял в одном сапоге. — Но это не важно, главное победить. И победа не за горами!
Слова генерала оказались пророческими. Едва только стрелки зачистили южную стену, а в её ворота вбежало менее половины отряда полковника Анисимова, как северную стену захлестнула толпа защитников арсенала, покидавших его со всей возможной скоростью. Вскоре белые рубашки сибирских стрелков замелькали на западной и восточной стенах, а открытая ими стрельба, заставила китайцев ускорить бегство, хотя казалось, что это невозможно. Вскоре, на очистившейся от противника северной стене, появился стрелок, размахивающий российским флагом.
