Полностью поддержал мнение Аркадия Семёновича о том, что дочь должна учиться в Петербургском женском медицинском институте, а не как она хочет на естественном факультете в университете Галле в Берне. Деликатно поделился информацией о том, что Берн — рассадник русских революционеров, и девушке, склонной к некоторым крайностям, там делать нечего. Не могу сказать, что во мне вспыхнула мгновенная любовь к дочери Беневского, но то, что я не хотел, чтобы она повторила судьбу в моём мире, это я решил твёрдо.
Как уже успел выяснить, ротмистр Савельев Владимир Александрович оставался самым старшим и «страшным» жандармом Приамурья. Так что завтра обязательно его навещу и попрошу выяснить информацию по Савинкову. Проснувшаяся память напомнила, что за время действия боевой организации эсеров в результате террористических актов погибли брат Александра III, два министра, больше тридцати генерал-губернаторов, губернаторов и вице-губернаторов, около двадцати градоначальников, с десяток адмиралов и генералов, а также почти тридцать разоблачённых агентов полиции. За точность цифр сказать не могу, всё же времени прошло много, когда читал её в Интернете. Да и не всему можно было верить во всемирной паутине, но такие цифры всплыли в памяти. Не все погибли от рук эсеров, но большинство, точно!
Если же говорить о Машеньке, то здесь был ещё один фактор, который я стал учитывать в этом мире. Как-то так получалось, что те девушки, с которыми я был готов создать семью, терялись. Светлана-Анечка фон Дерфельден стала Червонной, хотя были обоюдные чувства. Мою «смелую птичку» и неродившегося ребёнка убили. Может быть тот, кто перенёс меня, точнее моё сознание в этот мир, не хотел, чтобы я смог продолжить свой род?! Так что посмотрим, делать нам третью попытку или не стоит. Тем более, всё пока вилами по воде писано. Даже со своим опытом, я не мог сказать понравился ли я младшей Беневской.
Приятный вечер закончился. Попрощавшись с семейством, напоследок написав для Ивана рекомендательное письмо к Сазонову, так как тот решил в обязательном порядке посетить мой «колхоз», чтобы посмотреть на неправильных крестьян, готовых отказаться от коров, отправился в гостиницу. Так как идти было недалеко, рикшу решил не брать. Шёл по улице и вдыхал влажный воздух. Ветер прохладой веял с моря. Наслаждаясь душевным покоем, вспоминая с улыбкой наш дуэт с Машенькой, вдруг услышал слева от себя вопрос, произнесённый знакомым глубоким грудным голосом, от которого дыбом поднялись все волосы на теле:
— Тимофей Васильевич, Вы ли это?
Я резко повернулся на голос и, узнавая спросившую, сидевшую в коляске рикши вместе с представительным мужчиной, неверяще произнёс: «Марфа?!».
Глава 16. Пенициллин
— Скорее, Мария Петровна, — ответила женщина, в которой с большим трудом можно было узнать станичную знахарку.
— Прошу прощения, Мария Петровна, но встреча оказалась настолько неожиданной, что по привычке вспомнилось ваше станичное имя, — извинился я, не отрывая взгляда от женщины, которая за то время, что мы не виделись, не постарела, а казалось — помолодела.
Модное платье, перчатки, шляпка, в руках сложенный зонтик от солнца и небольшая сумочка. Точеная фигура, ухоженные волнистые волосы цвета вороного крыла и те же иссиня черные глаза, прожигающие душу. Двадцать пять, максимум тридцать лет. Больше не дашь!
— А я пытался найти Вас, Мария Петровна, когда узнал, что вы уехали из станицы. Но не задалось, — пробормотал я, смущённый пронзительным взглядом женщины, которая так была похожа на мою первую жену в том будущем мире, и единственная, знавшая о переносе моего сознания из будущего.
— Искали, как Соколову? — спросила Марфа. Дождавшись моего кивка, весело продолжила. — А я уже давно Бутягина. Позвольте представить вам моего супруга — титулярного советника Павла Васильевича Бутягина. Он заведует бактериологической лабораторией и станцией по выпуску противодифтерийной сыворотки при Томском университете.
— Приятно познакомиться, — я кивнул головой. — Генерального штаба капитан Аленин-Зейский Тимофей Васильевич. В прошлом неоднократно был пациентом у вашей супруги.
Представительный, лет тридцати пяти мужчина с запорожскими усами, с орденом Станислава третьей степени на сюртуке, несколько ревниво смотревший на наш диалог, после моих слов расслабился и вежливо ответил:
— Мне также приятно познакомиться со старым знакомым моей супруги.
— Каким образом оказались здесь, Тимофей Васильевич? — поинтересовалась за этот вечер ещё одна Мария.
— Сегодня прибыл во Владивосток для дальнейшей службы. Правда, в качестве кого сказать не могу. Завтра помощник генерал-губернатора Беневский должен будет определить, а может быть отправит меня в Хабаровск к губернатору. Признаться для меня это был бы лучший вариант, так как с Николаем Ивановичем нас связывают добрые отношения.
Марфа переглянулась с мужем, после чего решительно произнесла:
— Тимофей Васильевич, нам сегодня надо с вами поговорить по серьёзному вопросу. Как вы смотрите на общий ужин?
— С большим удовольствием. Только сразу предупрежу, что иду с обеда у генерала Беневского, а его супруга очень хлебосольная хозяйка, поэтому сыт сверх меры. Надеюсь, нашему общению это не помешает.
Супруги вновь переглянулись и чуть ли не хором заверили, что это не проблема. После того, как выяснилось, что мы остановились в одной гостинице, ужин был назначен через час в ресторане при ней. Рикши потащили коляску, а я неспешно последовал за ней, думая над тем, что же это за серьёзный вопрос готовятся обсудить со мной супруги Бутягины.
Через час, спустившись в ресторан, за одним из столиков я увидел Марию, находившуюся в одиночестве.
— А где супруг? — поинтересовался я, присев за стол с разрешения знахарки.
— Я попросила подойти его чуть позже, чтобы наедине обсудить один вопрос, — несколько напряжённо произнесла Мария, после чего из сумочки достала небольшой аптекарский пузырёк, наполовину заполненный светлым порошком, поставила его на стол и произнесла. — Для начала вот!
— Это то, о чём я подумал?!
— Этот порошок получен из грибка рода Penicillium. Судя по полученным результатам в лечении больных — это пенициллин, о котором ты рассказывал. Прежде чем я и мой муж обратимся к тебе с просьбой, ты должен кое-что узнать. Павел об этом знает, но мне не хотелось об этом говорить при нём.
— Мария, ты хоть понимаешь, что такое пенициллин?! — перебил я знахарку. — Если это он, то тебе и твоему мужу, если он помогал в его получении, памятник из золота отливать надо!
— Тимофей, подожди со своими восторгами. Сначала выслушай меня, — тон женщины стал жёстким, а её гипнотизирующий взгляд упёрся в меня. — Помнишь, ты интересовался моим происхождением?
