— Да, Тимофей Васильевич, всё это у нас с собой в трёх экземплярах. Из набранной за два года медицинской практики, есть случаи излечения тяжелого сепсиса в ранах, крупозного воспаления легких, обычной пневмонии, сибирской язвы и половых инфекций. К сожалению, всех случаев всего двадцать два. Не каждый из знакомых мне врачей соглашался применить для лечения ещё никем не признанный препарат, — с каким-то сожалением произнёс Бутягин. — Поэтому помощь от вас мы в первую очередь видели в том, чтобы как-то устроить меня и Марию Петровну на службу в военный лазарет или госпиталь с разрешением применять при лечении пенициллин. Двенадцатого июня была объявлена мобилизация войск Приамурского военного округа. Как я думаю, боевые действия будут, соответственно, будут и раненые. В этих условиях мы могли бы собрать более богатую практику и статистику. Надеюсь, это позволит быстрее продвинуть лекарство к его массовому применению. А вот для создания пенициллина в большем количестве ваши деньги, конечно, пригодятся. К сожалению, моего жалования, пожертвований меценатов не достаточно. Тем более, содержание семьи, детей также требует денежных средств. Мои родители помогают, но и они не относятся к состоятельным людям. Живут на пенсию отца.
— У вас есть дети? — с некоторым изумлением обратился я к Марии. Её внешний вид как-то не позволял ассоциировать её с обликом матери.
— Две девочки погодки, семи и шести лет, — довольной улыбнулась Бутягина. — Они сейчас у бабушки с дедушкой. Им там будет хорошо.
«Ох, ты, мать моя женщина, что же за люди здесь. Двое детей на руках, есть открытие мирового масштаба, положение в обществе, а они на войну собрались. Млять, и чего делать?! Логика в словах Павла Васильевича присутствует, но что будет, если с ними что-то случится».
— Я смотрю, хотите отговорить нас от этой затеи, Тимофей Васильевич, — голос знахарки был строгим, а взгляд пронзительный. — Признаюсь, мы долго думали, как поступить и решили с Пашей, что это будет самым быстрым и действенным вариантом. Муж взял отпуск на год. Детей устроили у родителей. Если с помощью этих двухсот инъекций мы спасём хотя бы несколько солдатских жизней — это будет нашей победой.
— А если за этот год вы организуете производство пенициллина и потом спасёте не десяток, а миллионы жизней?! А если с вами не дай бог, что-то случится?! Война есть война! Там бывает, что и врачей убивает. Чуть больше недели назад при штурме Восточного арсенала в Тяньцзине погиб врач Девятого Восточно-Сибирского стрелкового полка, — я сделал паузу, глубоко вздохнув. — Давайте, так! Я отправляю со своими пояснительными письмами ваши материалы по следующим адресам: цесаревичу Николаю, графу Воронцову-Дашкову и фон Рамбаху. Владимир Константинович сейчас лечащий врач Великого Князя Георгия Александровича. Думаю, три таких фигуры, заставят Государя быстро принять решение по лекарству. Про финансирование я уже сказал.
— Тимофей Васильевич, всё, что Вы говорите, с одной стороны, представляет собой наиболее оптимальное решение большинства возникших у нас проблем, но, с другой стороны, не решается одна, но самая главная — практическое подтверждение эффективности действия лекарства. Двадцать два случая и с разными заболеваниями — этого очень мало для принятия решения о промышленном производстве пенициллина. Необходима намного большая статистика. И работа в госпитале позволит ее быстро собрать, — твёрдо глядя мне в глаза, произнёс, как припечатал Бутягин.
— И двести инъекций помогут это сделать? — хмыкнул я. — Ещё десять или пятнадцать излеченных не очень-то повысят показатели.
— Не волнуйтесь, Тимофей Васильевич, этот вопрос продуман. Сейчас мой помощник по лаборатории продолжает изготавливать пенициллин. Как раз удалось найти мецената. С помощью этих денег, думаю, получится изготовить около тысячи доз, а это уже не менее ста пациентов, — также твёрдо произнёс Павел Васильевич.
— Тимофей Васильевич, мы уже всё обсудили и решили. Просто нам необходимо разрешение использовать пенициллин при лечении раненых солдат. Это намного проще, чем индивидуально договариваться с врачами по каждому больному, — поддержала мужа бывшая знахарка. — А ваших пяти тысяч хватит на изготовление ещё большего количества пенициллина в ближайшее время. Думаю, для окончания испытаний этих денег окажется достаточным. Правда, я не знаю, когда мы их сможем вернуть, но вернём обязательно.
— Какие же вы упёртые, супруги Бутягины, — грустно усмехнулся я. — Договорились. Завтра или послезавтра выдвигаемся в Хабаровск. Там встречусь с генерал-губернатором Гродековым. Надеюсь, он поддержит ваш порыв и разрешит использовать пенициллин при оказании помощи раненым. Во всяком случае, приложу все усилия. А сейчас, Павел Васильевич, давайте сходим за документами к вам в номер, и я начну писать письма. Не буду терять время. Вы же вернётесь в ресторан и поужинаете с женой, а то заказ пропадёт. Завтра попробую получить от генерала Беневского разрешение на отправку документов фельдъегерской почтой и поездку в Хабаровск к губернатору. Всё же я в его ведение направлен для дальнейшего прохождения службы!
— Большое спасибо, Тимофей Васильевич, — чуть ли не хором произнесли супруги, один из которых шустро вскочил на ноги.
«Вам спасибо, что вы есть такие! — подумал я, поднимаясь из-за стола и следуя вслед за Бутягиным. — А служить будете в Благовещенске, там во время осады много раненых было, но всё же поспокойней, чем в действующей армии. Или в Порт-Артур попытаться их направить, там сейчас много работы у врачей после событий в Таку и Тяньцзиня. Наверняка уже кто-то с сепсисом есть. Да и дальше поток раненых будет большой. Только здесь на адмирала Алексеева выходить надо. Ладно, утро вечера мудренее. Сейчас надо подумать, что в письмах написать. А может, рискнуть и сразу императору письмо отправить?!..».
* * *
— Папа’, ты сегодня какой-то задумчивый и неразговорчивый, — Беневская-младшая, зайдя с этой фразой в кабинет отца, грациозно пристроилась на подлокотнике кресла, в котором сидел генерал, и обняла его за шею.
— Устал, Машенька, на службе дел много было, — ласково ответил Беневский, довольно улыбаясь.
— Нет, всё-таки ты какой-то сегодня не такой. Очень серьёзный и, в то же время, будто бы в облаках витаешь. Даже мама’ обеспокоилась.
— И направила тебя ко мне узнать, что случилось?
— Нет, мне самой интересно! Давай рассказывай
— Хорошо, слушай, моё солнышко. Во всём виноват капитан Аленин-Зейский, познакомивший меня сегодня с супругами Бутягиными.
— И чем же они тебя так озаботили, папа’?
— Понимаешь, доченька, не каждый день встречаешь людей, знакомство с которыми будешь потом вспоминать всю жизнь.
— И что же такого совершила данная супружеская пара, что ты целый вечер в каких-то раздумьях?
— Если поверить всему тому, что они рассказали, то титулярный советник вместе со своей женой изобрели лекарство, которое поможет вылечить очень многие заболевания. Во всяком случае, им удалось с помощью инъекции этого препарата вытянуть можно сказать с того света нескольких больных с крупозным воспалением легких и сепсисом в тяжёлой форме, — генерал потрепал дочь по руке. — От тех больных отказались врачи, так как не могли предложить лечения, а это новое лекарство помогло. Представляешь?!
