— И правильно сделали. И, ты, молодец, что жену с дочкой отправил, жалко, что не познакомились.
— Познакомишься ещё.
— Это, точно! А теперь рассказывай, где в Благовещенске можно найти оружие.
— Какое?! — удивлённо уставился на меня Арсений.
— Любое. Винтовки, охотничьи ружья, любой холодняк. Всё, чем можно вооружить ополчение.
— Думаешь, губернатор на это пойдёт?
— А городская дума зачем?! Гл1ава города?
— Ну…, городской гл1ава Кириллов Александр Васильевич у нас, как всегда заболел.
— Понятно, — мне, действительно, было понятно. В моё время многие чиновники таким образом решали сложные проблемы. Заболел, а пока на больничном глядишь, и кризис рассосётся. — Кто из управы города может взять на себя ответственность?
— Думаю, Верещагин Пётр Владимирович. Он решительный человек.
В общем, разошлись из-за стола за полночь, решая как на низовом уровне можно решить вопрос об обороне города.
С утра размялся во дворе дома Таралы, проделав несколько ката с шашкой, благо забор позволял укрыться от посторонних глаз. Пока Севастьяныч сливал воду для моего умывания по пояс, услышал от него свежие новости. Что меня удивляло в денщике, кроме хозяйственности, так его какая-то запредельная коммуникативность, позволяющая получать отовсюду информацию и ясно, точно, ёмко её доводить. Прирождённый разведчик-аналитик, который ещё и одежду с обувью почистит, и покушать добудет, и стол накроет. Повезло мне, одним словом. Такого кадра не отдам никому.
Михаил Севастьянович довёл до меня, что вчера вечером Грибский отправил на первый пост две роты Второго Восточно-Сибирского линейного батальона, сотню Нерчинского казачьего полка и шесть орудий артиллерийской бригады. Для защиты города осталось два орудия, одна рота, казачья сотня, местная команда и запасники без оружия.
«Охренеть и не встать, — думал я, смывая с тела пот. — Нет, я помнил из прошлого-будущего, что защищать Благовещенск было некому, но чтобы настолько! Всё-таки, сорокатысячный город».
— Севастьяныч, а где Арсений Георгиевич?
— Он скоро будет, Ваше высокоблагородие, сказал, что позавтракаете вместе.
Тарала, действительно, нарисовался через несколько минут. За завтраком он сообщил мне, что в полдень будет экстренное собрание городской думы, а до этого мы сходим в гости к купцу Шадрину Семёну Саввичу. Сходим было сказано, несколько утрировано, так как к купцу мы направились на извозчике. Пока следовали до дома Шадрина, Арсений поведал мне, что этот купец в настоящий момент является финансовым столпом города. Одно то, что он пожертвовал двести пятьдесят тысяч золотом на постройку собора, говорило о многом. Я попробовал перевести в уме эту сумму на вес золота, но меня заклинило. Получалось, то ли двести пятьдесят килограмм, то ли две с половиной тонны золота. Это с учетом того, что пять тысяч в год от моего имения были очень значительной суммой. Офицерское содержание капитана не достигало и полутора тысяч рублей в год.
— Семён Саввич, позвольте Вам представить Генерального штаба капитана Аленина-Зейского Тимофея Васильевича, — произнес Тарала.
— Мне очень приятно приветствовать в своём доме офицера, которого всё Приамурье называет Ермаком, — доброжелательно произнёс Шадрин.
— Семён Саввич, Ваши дела по развитию города куда больше моих незначительных заслуг.
Обменявшись любезностями, сообщили хозяину, зачем мы пришли. Тот проводил нас на второй этаж, где у него в одной из комнат, можно сказать на крыше дома, было оборудовано какое-то подобие обсерватории. Кроме телескопа, в ней были угломерные инструменты, секстанты и квадранты для определения высот светил, звёздные карты. Как оказалось, наблюдение за звёздным небом было любимым хобби Семёна Саввича.
С помощью хозяина телескоп был наведен на Сахалян, и я приник к окуляру. Через пару минут я от него оторвался и с чувством про себя выругался. Сухая протока, тянувшаяся между Сахаляном и берегом Амура вёрст на пятнадцать, надёжно скрывала от взглядов оборонные укрепления китайцев. А то, что я увидел сверху, сильно отличалось от того, что было здесь пять лет назад. Вдоль берега, вместо отдельных окопов для стрельбы с колена, тянулись укрепленные древесиной траншеи полного профиля, орудийные ложементы сделанные по всем правилам долговременной фортификации. И эти ложементы были не пустыми. Я насчитал двадцать орудий, из них пять четырехфунтовок Круппа.
— Судя по вашему виду, Тимофей Васильевич, дела наши не ахти?! — спросил Шадрин.
— Вы правы, Семён Саввич, дела даже не ахти, а полный швах. Если китайцы атакуют, то город с имеющимися военными силами, мы не удержим. Надо срочно собирать ополчение.
— Как гласный городской думы я подниму этот вопрос.
О том, что вопрос был, не только поднят, но и принято решение, я узнал в резиденции военного губернатора, куда прибыла делегация депутатов с решением Думы. В присутствии коменданта города подполковника Орфенова было решено призвать горожан встать на оборону родного Благовещенска, а набережную реки Амур разделить на шесть охраняемых участков. Военный губернатор, утвердив постановление Думы, приказал прикомандировать к каждому участку особых офицеров-инструкторов. После этого Грибский в сопровождении казачьего конвоя отправился под Айгунь. Я же остался в резиденции, знакомясь с делами пограничного комиссара.
Около пяти вечера направился в больницу, чтобы встретиться с Бутягиными и Беневской. Как я и предполагал, они были, можно сказать, на своём рабочем месте.
— Тимофей Васильевич, это катастрофа, — такими словами вместо приветствия встретил меня Бутягин. — Представляете, практически все медикаменты в городе забрали полевой и запасной госпитали, отправленные в Хабаровск. Даже перевязочного материала нет. Мы вчера на раненых израсходовали почти все запасы этой больницы. Я уже прошёлся по аптекам. Большинство закрыто! Надо что-то делать! Идти к губернатору!
— Его превосходительство, два часа назад убыл под Айгунь. По его мнению, там наиболее опасная ситуация. Туда же ушло большинство боеспособных войск гарнизона города. В данной ситуации, лучше всего поднять вопрос об оказании медицинской помощи перед Думой, так как городской гл1ава болеет. Меня сегодня познакомили с купцом Шадриным, который является гласным депутатом и очень энергичным, решительным человеком.
— Который с этого получит определённую прибыль. Здравствуйте, Тимофей Васильевич, — произнесла, подошедшая к нам Беневская.
— Мария Аркадьевна, — я приложился к протянутой руке. — Не всё даже у купцов измеряется прибылью. Та, недостроенная Церковь Святой Живоначальной Троицы, если вы её видели, возводится на деньги Семёна Савича. И по слухам, работники на его предприятиях живут, как у Христа за пазухой. Да и с другими купцами надо будет переговорить. У меня тут остались хорошие знакомые. Думаю, помогут.
— И офицеру Генерального штаба незазорно общаться с представителями купечества? — с каким-то вызовом спросила девушка.
