Что? Запрет их в детской? Отправит в постель без чая? Чейз перебрал все известные ему наказания и не нашел ни одного действенного. Его источник угроз иссяк.
— Розамунда! — взревел он.
— О, я теперь отзываюсь только на имя Сэм!
— Сэм? Откуда ты его взяла?
— Сочинила, вычленила из своего имени. Ро-зам-ун-да… «Зам» я переделала в «Сэм», так мне больше нравится.
— Ты не можешь называться Сэмом. Это абсурд!
— Никакой не абсурд. Спросите мисс Маунтбаттен. Подруги зовут ее Алекс. Я хочу, чтобы меня звали Сэм. — Девочка кивнула Дейзи. — Пойдем, разграбим кухню. Может, и заварной крем там найдется.
Они исчезли. Дверь за ними захлопнулась.
Глава 12
Чейз напряг все мышцы, чтобы хоть как-то ослабить путы. Эта попытка привела к тому, что веревка стала давить еще сильнее.
Ко всем его затруднениям, связанным с извивами и изгибами, добавилась еще одна проблема — восставшее естество.
«Хладнокровие!» — сказал он себе.
У него уже был опыт борьбы с собственным возбуждением не ко времени. Он сумеет отвлечь себя.
«Крикет! Думай о крикете. Все это советуют, разве не так?»
К сожалению. Чейз мало что знал о крикете. Его знания начинались и заканчивались на тяжелых шарах и негнущихся палках — абсолютно неуместных в сложившейся ситуации.
— Как, дьявол их побери, им удалось сделать это? — спросил он.
— Морские узлы были темой наших уроков по пиратству.
Чейз закатил глаза.
— Ну конечно!
— Они входят необходимой дисциплиной в курс по судовождению, — сказала Алекс так, словно это извиняло все произошедшее. — Я сию минуту освобожу нас. Девочки пока научились вязать только самые простые узлы и допустили ошибку, оставив мне свободной одну руку. — Этой рукой она ощупала веревку, которая крепила их друг к другу. — А где же узел?
— У меня на пояснице, к сожалению.
Алекс завела ему руку за спину, насколько это было возможно. Теперь они стояли, словно обнявшись.
— Еще совсем чуть-чуть. Ага! — Ее пальцы заработали над узлом, который прижимался к его спине. — Простой рифовый узел. Сейчас я его быстренько распущу, если смогу… вытянуться как следует.
Она поерзала по его телу вверх-вниз, пытаясь крепче взяться за узел. Если у него еще оставалась надежда на то, что удастся справиться с неожиданно охватившим его возбуждением, то теперь эта надежда испарилась.
Никакой крикет не смог бы отвлечь его, разве только удар битой по голове.
Алекс почувствовала это.
Нечто толстенное и твердое, похожее на горный хребет, росло и пульсировало, упираясь ей в живот. Пальцы, занимавшиеся узлом, застыли на веревке.
Она была ошеломлена, вдыхая мужской запах, ощущая исходивший от него жар, испытывая давление нависавшей над ней широкой мускулистой груди. Но это что такое? Грубое и недвусмысленное доказательство того, что он тоже что-то чувствует?
У нее закружилась голова.
Слава богу, он высокого роста: по крайней мере, она сейчас, красная от смущения, упирается глазами в его жилет, а не смотрит ему в лицо.
«Не обращай внимания, — сказала себе Алекс. — Думай о движении небесных тел».
Но трудно было не обращать внимания на то, что у него распухало в паху. Эта штука вклинивалась между ними и своими размерами серьезно мешала Александре
распутать узел. Ей потребуется бог знает сколько времени, чтобы сделать это одной рукой.
— Может нам стоит поговорить?
— Да, — тут же согласилась она. — Давайте побеседуем.
— Значит, подруги зовут вас Алекс?
— Так проще. Александра — длинное имя. А вас друзья зовут Чейзом, я так понимаю?
— Это производное от «Чарлза». Еще со школьных времен я откликаюсь на «Чейза».
— Понятно. Одноклассники дали вам такое прозвище?
— Нет, я сам его выбрал.
— Вы сами себе выбрали прозвище? — Она про себя рассмеялась. — Как умилительно, прошу прощения.
— Имя не отвечало моему образу жизни. «Чарлз» звучит как-то глупо и занудно, а вот «Чейз» — проказливо и жуликовато. Возбуждающе! Никакой женщине не захочется воскликнуть в постели: «О. Чарлз! Да-да, Чарлз!» А вам, к примеру?
— Э…
— Забудьте, что я сказал.
Александра, конечно, попытается, но вряд ли у нее это получится.
— Расскажите, как вы учились в школе.
— Про школу?
— Скукотища на уроках, мрачные классы. Если у вас случайно директриса оказалась суровой сухопарой грымзой с торчащими вперед зубами, я бы с удовольствием
выслушал об этом прямо сейчас. И со всеми подробностями.
— Моя любимая учительница совсем не была ни сухопарой, ни отталкивающей. Она была очень милой женщиной, но могла отшлепать за плохое поведение.
— Правда? — спросил он со слабым стоном.
— Крепкий удар линейкой прямо по заду.
— Я передумал, давайте не будем говорить на эту тему.
Ей наконец удалось зацепиться ногтями за веревку.
— Думаю, с узлом у меня начало получаться.
— Ну слава богу! — выдохнул Чейз.
— Не уверена, что распутаю узел, если мы не ослабим натяжение веревки. У вас есть возможность прижаться ко мне еще теснее? На несколько секунд, не больше. Мне нужно всего полдюйма.
Он ответил задушенным голосом:
— Если нужно, делайте, только быстрее. Иначе мы заставим семь добрых дюймов двинуться не в том направлении.
— Что? Не поняла.
— Неважно.
Александра вытянулась, повернула голову — получилось так, что пришлось прижаться щекой к его груди. Подбородок он положил ей на макушку, тяжелый, квадратный. Она слышала, как гулко стучит его сердце. Эти удары отдавались у нее в животе.
На миг Александра забыла об узле. И о детской, и о девочках — обо всем на свете, кроме этого сильного, поджарого мужского тела. Она обернулась вокруг этого тела, как парус оборачивается вокруг мачты в шторм. Вдруг Чейз ухватил ее за бедро и изо всех сил прижал к себе. Теперь они стояли как два любовника, заключившие друг друга в объятия.
Чейз резко выдохнул. Веревка провисла, и это дало ей возможность просунуть дрожащие пальцы в образовавшуюся петлю и потянуть за веревку.
Все! Узел распустился.
Они были к этому не готовы. Тесно прижавшись друг к другу, они сохраняли равновесие кегли при игре в боулз. Неожиданно получив свободу, они закачались и начали падать, причем то, что Чейз по-прежнему удерживал ее за пятую точку, означало, что Алекс обязательно упадет вместе с ним.
