Его слова о жизни забудутся, его предложения заняться любовью забудутся. Слова о том, что он собирается отправить своих подопечных в пансион, тоже забудутся. А вот любое обещание, которое он даст, может принести страдания.
— Заходи! — крикнул Чейз, не потрудившись обернуться. — Там открыто.
Дуновение ветерка коснулось его шеи, когда двери приоткрыли, а потом прикрыли — тихо, словно кончиками пальцев.
Он взял еще один бокал и наполнил.
— Вернулась за добавкой, да? Ненасытная шалунья. Я так и понял, что ты не случайно забыла здесь свой чулок в ту… — Чейз повернулся с бокалами в руках и нахальной улыбкой на лице. — В ту ночь.
Как интересно! В комнату вошла совсем другая особа.
Особа, совершенно непохожая на Колетт!
Перед ним стояла хрупкая темноволосая девушка. Она стискивала в руках потертую коричневую сумку, а глаза были полны неподдельного ужаса. Чейз видел, как у девушки отливала кровь от лица, накапливаясь у основания шеи жаркой краснотой.
— Доброе утро, — любезно произнес Чейз.
В ответ девушка громко сглотнула, протолкнув комок, стоявший в горле.
— Вот. — Левой рукой он протянул ей бокал вина. — Возьмите. У вас такой вид, будто вам требуется выпить.
Он!
Это был он. Александра узнала бы его где угодно. Черты его лица отпечатались у нее в памяти. Молодой человек был красив, невероятно красив. Дерзкие зеленые глаза, шапка темных волос и эта соблазнительная кривая улыбка. Ради такой улыбки любая женщина была бы готова лишиться добродетели прямо посреди комнаты, заполненной людьми.
Александра вдруг сообразила, что стоит, практически касаясь носками туфель — сказать «стояла лицом к лицу» нельзя, потому что она была совсем маленького роста, — того самого Повесы из Книжной Лавки, который наконец предстал перед ней во плоти.
Такой сокрушительно реальный!
Рукава сорочки закатаны до локтей, ворот расстегнут, галстук отсутствует. Чтобы не пялиться на него, Александра опустила глаза.
Господи! Он, оказывается, еще и босой.
— Я… Простите, мне показалось, что эта дверь для слуг. Я сейчас же уйду. — Она низко склонила голову, молясь про себя, чтобы он не узнал ее. Если она уйдет прямо сейчас, такую встречу можно будет пережить.
— Вы ничуть не ошиблись. Еще несколько недель назад этой дверью действительно пользовались слуги. Теперь это помещение предназначено для моих личных целей. Что-то вроде убежища для джентльмена.
Алекс окинула взглядом комнату. «Цели» джентльмена были вполне очевидны. Бар, полный напитков. Плюшевый шезлонг. Фиолетовые бархатные портьеры. На полу шкура какого-то лохматого зверя. На стене оленьи рога.
А еще тут был кем-то забытый чулок, про который он уже упоминал. Чулок свисал с рога как белый флаг, как признание капитуляции.
Судя по всему, она попала в логово наслаждения.
От смущения девушку охватил жар, на лбу выступили бисеринки пота.
— Я здесь явно не ко времени. Зайду в другой раз.
Крепко зажав в руках сумку, она попыталась обойти хозяина комнаты сбоку, но это было совсем не просто. Он оказался очень быстрым и очень высоким, а также мускулистым и мужественным. Шагнув в сторону, он преградил ей дорогу к двери.
— Поверьте, для меня большое удовольствие видеть вас.
«А для меня большое удовольствие вас не видеть».
Заслонив рукой лицо, Алекс украдкой посмотрела на картину, висевшую на стене. На ней была изображена обнаженная женщина, которая осмотрительно прикрывала веером сокровенную часть тела.
— На прошлой неделе я оставила у вас свою карточку. Собиралась поговорить с экономкой, чтобы предложить ей свои услуги.
— Ну разумеется.
— Тогда, может, вы направите меня к ней?
— Все собеседования я провожу сам. Это экономит время, как мне кажется.
Удивившись, Алекс подняла на него глаза. Это было весьма необычно для джентльмена и хозяина дома: беседовать с той, чьими услугами он собирался воспользоваться, — ведь речь шла всего лишь о подводке часов по Гринвичу раз в неделю.
— Простите меня. Я начну собеседование первым. — Он склонил голову в формальном поклоне. — Чейз Рейно.
Чейз Рейно?
Значит, мистер Чейз Рейно.
Тогда — миссис Александра Рейно?
Ради бога, уймись!
Отставив бокалы с вином, он вытер руки о брюки.
— Мы можем обсудить условия вашего немедленного приема на работу. Располагайтесь удобнее.
Алекс предпочла бы стать невидимой. Она отошла к окну отчасти из-за безотчетного желания укрыться за шторами, но еще и потому, что ее внимание привлекло мерцание бронзы.
Неужели это?..
Да! Отодвинув в сторону бархатную портьеру, она нашла подтверждение своим надеждам.
Телескоп!
С детских лет картина ночного неба привлекала ее. Жизнь на борту торгового судна давала мало развлечений после захода солнца. Она так часто забирала у отца его подзорную трубу, что в конце концов он сдался и купил ей такую же в личное пользование. Здесь, в Лондоне, Алекс чуть не разорилась, купив себе за шестнадцать шиллингов телескоп в лавке, где шлифовали линзы. Но то был инструмент для любителя.
А этот…
Этот, без сомнения, представлял собой самую изумительную вещь, к которой ей когда-либо удалось прикоснуться.
Не раздумывая долго, Александра наклонилась и заглянула в окуляр. И поняла, что инструмент был направлен на окно мансарды дома, стоявшего на противоположной стороне улицы.
Это была комната, где обитали служанки, молоденькие и миленькие наверняка. Алекс сменила игривое направление трубы, перенацелив ее на цветник в центре площади. Господи, теперь она могла видеть каждую желто-зеленую травинку, вылезавшую из почвы на газоне!
У нее за спиной звякнул бокал. Вздрогнув, Алекс отшатнулась от телескопа. От резкого движения телескоп крутануло на вращающейся подставке — труба чуть не сбила стоявшую рядом вазу. Алекс успела вовремя поймать ее в воздухе, продемонстрировав тем самым профессиональную хватку.
«Почему бы и нет, я здесь для того, чтобы предложить свое умение обращаться со сложными, дорогими механизмами».
— Простите, я не расслышал ваше имя: мисс?..
Ее язык словно завязали морским узлом.
— Маунтбаттен, — все-таки сумела произнести она. — Александра Маунтбаттен.
Склонив голову набок, он испытующе смотрел на нее.
У нее замерло сердце в предвкушении.
Александра не ожидала, конечно, что он тут же признается ей в любви. Нет, самое большее будет: «Мы не встречались раньше?» Или: «Ах да! Мы встречались у Хэтчарда, верно?»
