Не отрывая от нее глаз. Чейз осушил бокал бренди.
Александра вдруг почувствовала, что храбрость начинает изменять ей. Она не знала, куда девать глаза. Взгляд останавливался на самых неподходящих местах: на куче его скомканной одежды, на запертой двери, на кровати…
— Дейзи требуются очки, — пробормотала Алекс, а затем повернулась и торопливо вышла из комнаты.
Глава 17
— Девочка лю… — Дейзи остановилась и начала снова: — Девочка лю-бит…
— Ловит — мягко поправила ее Алекс.
— Девочка ловит рыбу.
— Очень хорошо, дорогая. Продолжайте.
Теперь, вооруженная очками. Дейзи быстро освоила букварь. У нее в уме уже давно установилась связь между буквами и звуками. Она просто не могла различать буквы.
Книга, конечно, нуждалась в небольшой редактуре. Ее составитель, какой-то ми стер Брауни, явно испытывал дефицит воображения, потому что мальчики у него постоянно занимались разными интересными делами, а девочки никогда не выходили из дома.
Несколько взмахов ножницами и мазков клеем ничуть не повредили бы книге.
Дейзи перевернула страницу.
— Мальчик моет та-рел-ку.
— Прекрасно!
Розамунда тоже двинулась по той же дороге. И если и не делала широких шагов, то по крайней мере перестала упрямо стоять на пути. Девочка жадно читала и не по возрасту умело обходилась с цифрами. Уроки ей были ни к чему. Она лишь нуждалась в том, о чем никогда бы не попросила и что приняла бы с большой неохотой, — в похвале или дружеском похлопывании по плечу. Алекс все пыталась добиться права обнять ее.
В общем, Александра приободрилась. Конечно, до конца лета многое еще предстояло сделать, но Розамунда и Дейзи двигались в правильном направлении.
Но был еще Чейз.
Его отношения с Уинифред не вылились в любовную связь, хотя складывалось впечатление, что ему не очень-то этого хотелось. Теперь Чейз старался избегать Алекс, правда, не всегда ему это удавалось. За исключением небрежных соболезнований, высказываемых по утрам — в последний раз жизнь бедной Миллисент унесла золотуха, — на неделе Алекс не видела его.
Девочки, впрочем, тоже.
Розамунда и Дейзи могли бы запомнить содержание энциклопедии, но еще не были по-настоящему готовы к тому, чтобы уехать на учебу. Во всяком случае, до тех пор, пока у них не появится дом, куда можно будет вернуться и где их встретят с распростертыми объятиями. Только один человек мог дать им это. Но он, если не был занят с мистером Барроу, не выходил из своего логова разврата, где что-то мастерил и громыхал молотком.
Алекс знала, их тянет друг к другу, — но понимала, что нельзя поддаваться этому. Возможно, ей удастся найти какой-нибудь способ сделать себя менее привлекательной. Вдруг Дейзи подскажет что-то такое, что плохо отразится на коже.
— Это что? — Дейзи заерзала у нее на коленях, потом потянула за ленточку на шее Алекс и вытащила из-под кружевной косынки крестик из коралловых бусин. — Вы никогда его не снимаете.
— Бусины подарила мне мама. — Алекс развязала ленточку. — Можете рассмотреть поближе, если хотите.
Дейзи погладила крестик пальчиком.
— Почему вы не носите его на цепочке?
— Гувернантки не могут позволить себе золотые цепочки.
Тем не менее Алекс с большим вниманием относилась к своему сделанному на заказ крестику, аккуратно меняла ленточку для него каждые три месяца, чтобы та не вытиралась.
— Он связан из кораллов, — объяснила она Дейзи. — Из бусин красного коралла. В то время, когда я родилась, матери собирали браслеты из таких бус и вешали на ручку ребенку. — Она взяла Миллисент и показала на ней, как это делалось, обмотав ленточку вокруг кукольного запястья там, где вырезанная из дерева ладошка переходила в набитую ватой руку. — Примерно вот так. Это для оберега.
— Для оберега? — Розамунда внимательно прислушивалась к их разговору из дальнего конца комнаты. — От чего?
— От болезней, сглаза. От асванги — так называют ведьм на Филиппинах. Есть много разных жутких существ. Возьмите, к примеру, мананангал.
— Магана… что?
— Мананангал. — Алекс понизила голос, придав ему таинственности. — Это женщина-вампир, которая может разделиться пополам. Ноги у нее остаются в земле, как пень с корнями, а верхняя часть летает по ночам. Кишки тянутся за ней как струны, когда она вылетает на охоту за матерями и их детьми. Потом она находит крышу, ложится на нее и запускает свой длинный-длинный язык в дом, чтобы нащупать спящую добычу, добирается до горла ребенка и сосет из него кровь.
— Меня этим не испугаешь, — заявила Дейзи. — Длина кишечника всего лишь двадцать шесть футов, а Филиппины находятся от нас на гораздо большем расстоянии. Никакой мана-чего-то-там до нас не добраться.
— Может, и так.
— У меня тоже есть ожерелье, которое досталось мне от мамы. — Дейзи резво подбежала к сундуку, который попеременно служил то хранилищем сокровищ, то могилой для куклы. Розамунда с беспокойством смотрела, как сестра рылась в сундуке, а потом извлекла небольшую позолоченную шкатулку с фарфоровыми медальонами, расписанными во французском стиле.
Вернувшись к кровати. Дейзи открыла шкатулку и вынула из нее золотой кулон на тонкой цепочке.
— Вот!
— Какой красивый! — сказала Алекс.
— Это медальон, — с гордостью доложила Дейзи, потом приподняла крышечку и показала миниатюрное изображение. — Моя мамочка.
Алекс взяла медальон в руки и внимательно рассмотрела портрет.
— Она красавица.
— Да, мама была очень красивая. Она отлично пела и играла в карты. И была очень умной. Всегда знала, что надо сделать, когда у тебя болит живот или начинается кашель.
— Было бы лучше, если бы она этого не знала, — заметила Розамунда.
— Почему вы так говорите? — удивилась Алекс.
— Она от этого и умерла. Помогла лечить соседского мальчишку, когда у него начался сыпной тиф. Он-то выздоровел, но перед этим заразил ее. Так что не очень-то умная она была.
— Нет! Умная! — горячо возразила Дейзи.
— Ей не надо было умирать. Теперь-то мы знаем, к чему это привело. Это было очень глупо с ее стороны…
— Розамунда, — мягко остановила ее Алекс.
Дейзи резко вскочила.
— Не смей говорить так! Возьми свои слова обратно.
— Даже не подумаю. — Розамунда отбросила книгу и тоже встала. — Это правда. Мама была глупой и безрассудной. Она больше заботилась о том, чтобы вылечить соседского мальчишку, а не о том, чтобы жить ради нас.
— Неправда! — сквозь слезы крикнула Дейзи. — А ты противная и злая! Я ненавижу тебя.
