— Мисс Маунтбаттен, мне исключительно приятно познакомиться с вами.
О, он не помнит об их встрече!
Вот и чудесно, сказала себе Алекс. Если бы он запомнил ее, в его памяти она осталась бы неуклюжей, нелепой любительницей чтения, которая не заслуживает внимания. А теперь это вообще подарок судьбы — можно не тратить время на мечтания о нем, не испытывать душевной боли.
Тем не менее разум отказывал ей, когда она думала об этом человеке. Алекс все же чувствовала себя уязвленной, совсем, правда, немного. В глубине души ее гордость страдала от явных доказательств собственной глупости.
Он убрал с чайного столика канделябр с оплывшими свечами и два пустых бокала для бренди, сдернул с рога забытый чулок и после короткого раздумья, куда бы его надежнее спрятать, скомкал и сунул за подушку.
— Я и правда должна идти, — сказала Алекс. — Мне кажется, я отвлекла вас от чего-то важного…
— Ни от чего вы меня не отвлекли. Во всяком случае, ни от чего серьезного. — Он похлопал по спинке кресла. — Присядьте.
Алекс беспомощно посмотрела на предложенное кресло. Чейз сел на кушетку напротив. И утонул в ней. Это дало Алекс повод представить, как обивка на кушетке вытягивалась и принимала форму тел тех, кто встречался на ней в жарких объятиях.
Он нанес последний курьезный удар по приличиям, когда растопыренной пятерней стал приглаживать свои растрепанные каштановые волосы.
— У меня есть двое, за которыми нужен глаз да глаз.
Часы!
Да, сосредоточимся на часах. На тикающих штуках с циферблатами, стрелками и шестеренками. Они были средством заработать на жизнь, когда Алекс стучалась в задние двери особняков на Мейфэре, пытаясь найти как можно больше клиентов.
Она здесь не для того, чтобы с тупым видом таращиться на завитки волос на его груди, или попытаться понять смысл траурной ленты у него на рукаве, или высечь себя за идиотские выдумки, что вот сейчас этот молодой красавец заключит ее в объятия, признается, что несколько месяцев страдает от любви к ней, и поклянется, что покончит с порочным образом жизни, потому что благодаря ей его жизнь обрела смысл.
Алекс с грохотом захлопнула крышку сундука со своими фантазиями, затянула на нем ремни, навесила замок, а потом сбросила вниз с обрыва.
Это всего лишь один из деловых визитов.
Он начал:
— Я не стану рассказывать предысторию. Их передавали друг другу мои родственники, пока они не оказались у меня прошлой осенью.
Значит, фамильная ценность.
— Полагаю, они дорогие?
— О да, — сухо откликнулся Чейз. — Действительно, дорогие. Если честно, даже не представляю, как с ними поступить. Я получил их вместе с титулом.
— С титулом? — удивилась Алекс.
— Бельвуа. — Когда она не отреагировала, Чейз добавил: — С титулом герцога.
Не удержавшись, Алекс прыснула.
Герцог? О, как Пенни будет торжествовать — она предполагала что-то вроде этого.
— Поверьте, — продолжал он, — я тоже считаю это абсурдным. Вообще-то в настоящее время я всего лишь наследник герцога. Вследствие дряхлости моего дядюшки мне передали установленные законом герцогские обязанности. Одни обязанности и никаких привилегий. — Молодой человек вяло махнул рукой в ее сторону. — Ну что ж… Теперь проведите для меня урок.
— Э… Простите, что?
— Я мог бы навести справки о вашем образовании и опыте, но это мне кажется пустой тратой времени. Вы можете продемонстрировать ваши знания на практике.
Что это значит? Ему хочется узнать, как работает часовой механизм? Возможно, он имеет в виду хронометр — карманные часы. Она сможет объяснить ему, почему у хронометра ход точный, а напольные часы, например, отстают на несколько минут каждый день.
— Какой именно урок вы хотите получить?
Он пожал плечами.
— Любой, какой вы сочтете нужным.
Алекс не выдержала, закрыла лицо руками и застонала.
Молодой человек наклонился к ней.
— Вы больны? Надеюсь, это не тиф.
— Нет, это разочарование. Я рассчитывала на другое. Надо было быть умнее.
Он вскинул брови.
— На что именно вы рассчитывали?
— Вам не захочется узнать.
«А мне не хочется об этом рассказывать».
— О, напротив, мне не терпится узнать, на что вы рассчитывали.
— Нет, это ни к чему. Совсем ни к чему.
— Перестаньте! Эти отнекивания только еще больше интригуют. Давайте покончим с этим прямо сейчас.
— Джентльмен… — пробормотала она. — Я рассчитывала увидеть джентльмена.
— Вы не ошиблись. Я и есть джентльмен. А через какое-то время стану пэром.
— Не в этом дело. Я думала, что вы почтенный, деликатный, благородный — образцовый джентльмен.
— А, вот вы о чем, — протянул он. — Тогда это действительно было неосмотрительно с вашей стороны.
— Судя по всему, да. Вы только взгляните на себя.
Алекс посмотрела на его широкие плечи, потом отметила мятую ткань сорочки. Ее взгляд опустился к распахнутому вороту, где интригующе обозначился клин обнаженной мускулистой груди. Кожа была гладкой и упругой, контуры мускулов виднелись отчетливо.
Теперь она, не скрываясь, таращилась на него.
— А эта комната?.. На столе выстроились бокалы из-под вина. В воздухе до сих пор висит запах духов. Какой джентльмен станет проводить собеседование о приеме на работу в… — Алекс обвела помещение рукой, пытаясь подобрать слова. — «В пещере похоти».
— В «пещере похоти»? — повторил он. — Хорошо сказано! Надо будет выгравировать это на табличке и повесить на входной двери.
— Теперь вы поняли, в чем моя ошибка. — Слова сами вылетали из ее уст, опрометчивые, безрассудные. Такие слова назад не вернешь. Она просто не знала, что делать. — Когда я открыла дверь сюда, то по глупости ожидала увидеть мужчину, который не позволит леди разгуливать по Лондону в одном чулке и не позволит себе говорить, что в этом нет ничего странного. Чулки — это весьма серьезно и важно, мистер Рейно. Женщины, которые носят их, это тоже весьма серьезно и важно. — В довершение Алекс победно ткнула пальцем в траурную ленту на его рукаве. — И все это происходит во время траура.
— Ну, это я могу объяснить.
— Пожалуйста, не надо. Урок и так получился достаточно жестоким. — Алекс покачала головой. — А тут еще телескоп…
— Минуту! — Он наклонился вперед. — А при чем здесь телескоп?
— При том, что… — Александра вдохновенно вытянула руку в сторону оптического прибора. — Это подлинный Доллонд. Сорокашестидюймовый, ахроматический, с тремя объективами апертурой в три и три четверти дюйма. Кожух полированного дерева с выдвижной бронзовой трубой. Способность увеличения объектов на Земле — шестикратная, а небесных объектов — стовосьмидесятикратная. Можно только мечтать о таком инструменте, а вы позволяете ему собирать пыль на подоконнике. Это… От этого сердце разрывается.
