К счастью, он был один.
Алекс торопливо подошла к постели.
— Чейз…
У него затрепетали ресницы, с потрескавшихся губ сорвался стон.
— Это я? Алекс.
Она убрала с его лба потные волосы. О боже, он по-прежнему горел в лихорадке.
Алекс сняла полотенце с умывальника, намочила в прохладной воде и протерла ему лоб и шею.
— Алекс… — Он открыл воспаленные глаза, с трудом сфокусировал взгляд на ее лице. — Прости, любимая… Сегодня я не могу дать тебе урок. Я болен.
Она расхохоталась, правда, сквозь слезы — слезы облегчения. Чейз остается самим собой в любой ситуации.
— Я знаю, что ты болен, дорогой. Я не в претензии. — Она поцеловала его в лоб.
У нее за спиной раздался звук открываемой двери. Алекс резко вскочила и обернулась.
В комнату вошел мистер Барроу.
— Я не хотела врываться сюда, — сказала она первое, что пришло на ум, — но девочки постоянно спрашивают, как чувствует себя мистер Рейно, поэтому подумала…
— Не беспокойтесь. Не нужно никаких объяснений. Я все знаю о вас двоих.
На миг она онемела, но тут же нашлась.
— Я тоже знаю все о вас двоих.
— Он рассказал?
— Нет, сама додумалась.
— Ничуть не удивлен. — Барроу пододвинул к кровати стул, и они сели рядом. — Вы умны, а брат не умеет скрывать свои чувства, если ему кто-то нравится.
— Да, это верно. А вы — известный юрист, но согласились на место у Чарлза Рейно без каких-то дополнительных причин. С Чейзом остаются лишь те, кто увлечен своей работой, или те, кто переживает о том, что будет с ним, если они его оставят. Так что вас удерживает здесь? — Она говорила тихо, но решительно. — Увлеченность? Или любовь?
— Если честно, я задавал себе этот вопрос. Наверное, и то и другое.
Чейз снова впал в забытье. Его прерывистое дыхание служило беспокойным аккомпанементом к их разговору.
— Ему ведь не становится лучше? — спросила Алекс.
Мистер Барроу тяжело вздохнул.
— Да. Мне даже думать об этом не хочется, но жестокий прагматизм юриста берет во мне верх. Нам нужно быть готовыми к худшему.
Комок подкатился у нее к горлу.
— Что же будет с девочками?
— На какое-то время их вернут под опеку старого герцога, как и все остальное, что имеет отношение к имуществу. Это продлится до того момента, пока следующий претендент на наследство не вступит в свои права.
— Дети уже столько пережили. Передать их снова незнакомым людям, когда они только-только почувствовали себя защищенными…
— Я сделаю для них все, что смогу, но окончательное решение от меня не зависит.
— Знаю. Дело не только в том, что на них может пагубно сказаться резкая перемена места проживания. Они обожают своего опекуна.
— Все мы любим Чейза. — Барроу опять вздохнул. — И лишь одному Господу известно почему: он такая задница!
— Это верно. — У Александры по щекам потекли горячие слезы.
Мистер Барроу взял ее за руку.
— Может весь наш разговор ни о чем. Без борьбы брат не сдастся. В школе он постоянно устраивал потасовки с мальчишками. По большей части чтобы защитить меня. Только не подумайте, что из братской любви ко мне — он все время у меня списывал и без моей помощи не сдал бы ни одного экзамена. Зато отлично знал, как выиграть бой.
— Только сейчас он бьется со связанными за спиной руками. — Алекс решительно выпрямилась. — Нам надо каким-то образом уравнять его шансы. Нельзя сидеть и просто наблюдать.
— Обычное лечение ему не помогает. Кровопускание, прогревание, голодание, чтобы сбить температуру… Все, что испробовали доктора, оказалось неэффективным.
— Тогда их надо прогнать, — отрезала Алекс. — От того, что предпримем мы, ему уже хуже не будет.
Барроу внимательно посмотрел на нее и согласно кивнул.
— Договорились.
Алекс поднялась и стащила тяжелое шерстяное одеяло, прикрывавшее тело Чейза.
— Сначала надо сбить температуру. Будем накладывать холодные компрессы и делать прохладные ванны. Он обильно потеет, поэтому, наверное, страдает от жажды. Значит, будем поить его и кормить бульоном с ложечки. Пусть пьет чай столько, сколько сможет.
— Я спрошу Элинор насчет ароматических припарок.
— Элинор?
— Это моя жена. Как-нибудь вы с ней познакомитесь. И наверняка подружитесь. — Он приподнял Чейзу голову, чтобы Алекс подложила ему на шею охлаждающий компресс. — Мы с Чейзом родились с разницей в три недели меньше чем через год после свадьбы его родителей. Одно, это должно подсказать вам, насколько высоко мой родной отец ценил свою брачную клятву.
— Вам, наверное, было тяжело с этим смириться.
— На самом деле нет. Я получил лучшую половину сделки. Мой приемный отец предложил свою помощь, женившись на моей матери, и воспитал меня как родного сына, в любви и строгости. В доме Рейно проявление чувств не поощрялось.
Алекс помолчала, потом спросила:
— Почему вы мне это рассказываете?
— Потому что, когда заходит речь о любви. Чейз не знает, как нужно поступать. Ему цены нет, если надо проявить заботу о других. Но он впадает в ступор, когда другие начинают проявлять заботу о нем.
Конечно! Ну конечно! Несколько недель она понуждала его проявить свою любовь к девочкам. Это была неверная тактика, но ему нужно было поверить, что он заслужил их любовь.
А теперь нужно не дать ему умереть.
— Хорошо. — Она аккуратно поправила подушку. — Чейзу придется пережить заботу других о себе. И неважно, понравится ему это или нет.
Глава 25
Чейз выплывал из беспамятства и вновь уплывал в темноту. Ласковые волны качали его тело. Свежая прохладная вода сочилась сквозь губы. Мягкое бормотание то возникало, то вновь пропадало. Вокруг него разливался аромат трав и лимона. И апельсиновых цветков. Все время до него доносился этот запах апельсинового цветения. Словно он плыл по морю Александры или тонул в нем — он не мог точно определить.
Чейз проснулся утром — это точно было утро, потому что солнце светило ему прямо в глаза, — и увидел, что она спит возле его постели, опустив голову на руки.
— Алекс.
— Чейз? — Она подняла голову. — Чейз! — Девушка приложила тыльную сторону ладони к его лбу. От волнения голос у нее прозвучал сдавленно. — Слава богу!
— Я же сказал, что не болен. — Он попытался сесть на постели. — Наверное, мне нужно было как следует выспаться ночью.
Алекс удивленно посмотрела на него.
